– И что там произошло?

– Кто ж его ведает, говорю же! Авария какая-то, может… Как пить дать, авария! И началось там такое! В окрестных лесах зверь пропадать стал, деревья на корню сохли, трава пожелтела, посевы на полях умерли совсем… Люди и те сохнуть, как деревья, стали. Те, стало быть, что при аварии этой на заводе работали и уйти не успели. Начались после этого в городе том настоящие беспорядки… Тогда-то компания Наоки-деда прислала комиссию специальную… экспертов, значит, всяких там, чтобы проверить, что и как в действительности произошло… Ну, есть ли заражение или нет его вовсе. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я.

– Ну, походили они, походили с приборами какими-то около завода того, – продолжал свой рассказ Кулак. – В земле поковырялись, воду из ручья попробовали, а после сообщили всем рабочим и жителям города, что никакого заражения, мол, нету. Что, значит, шум весь этот зря подняли и сплетни это одни и враньё. Вот… Надо, значит, успокоиться и работать, как раньше работали.

– И что?

– Что? – усмехнулся староста. – Но не тут-то было! Ребята в рабочем комитете оказались смышлёными и запросили новую комиссию, из самого, стало быть, правительства, из столицы, значит! Наока-дед спорить с ними не стал. Только ночью, через пару дней понаехали в город его молодчики, собрали всех недовольных активистов и увезли их в неизвестном никому направлении. Так что, больше тех активистов из рабочего комитета никто и никогда не видал здесь…

– А дальше что?

– А что дальше? – усмехнулся Кулак. – Дальше на завод привезли новых рабочих. Кто же хочет с голоду помирать без работы-то? Только работа та у них не пошла совсем. Видать, действительно сильное заражение тогда было там. И в городе в этом совсем жить стало никому невозможно. Вот и прозвали его тогда «губителем». Народ, кто поумнее был, тот в столицу сразу подался, в Линь-Шуй, значит. А завод тот всё равно компании закрыть пришлось. Вот так всё и было!

– Но как же люди из рабочего комитета, которых увезли? Неужели об их судьбе так ничего и не известно?

Кулак отрицательно покачал головой.

– Сгинули они, поди, как один все сгинули… Только после этого, аккурат годика через три как завод закрыли, и появились в этих местах те самые дьяволы – не люди и не звери. Народ местный, старательный, прозвал их «ревунами» и в лес с тех пор ни ногой. А приходят ревуны эти откуда-то из-за болота. Вот такие вот дела. Разумеешь теперь?

– Постой-постой! – остановил я его, охваченный внезапной догадкой. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это те самые… Но, тогда они стали настоящими мутантами! Может быть, на том заводе у Наоки и какими-то генетическими экспериментами занимались?

– Я тебе сказал всё, что знал, – прищурился Кулак. – А ты уж сам решай, что к чему. Ты, видать, парень смышлёный будешь. А мы здесь люди тёмные, наукам всяким не обученные. – Староста снова отхлебнул из кружки мутного бродила.

Как он только его пьёт? Вонь стоит, как на болоте! Я поморщился. Кулак опять бездумно уставился в одну точку перед собой. Крупные капли пота катились по его небритым щекам, стекая за воротник рубахи на волосатую грудь, но он не обращал на это никакого внимания.

– Так значит, ревун ищет Наоку? – нарушил я наступившее молчание.

Кулак вздрогнул, удивлённо посмотрел на меня.

– Наоку?.. А! Не… Зачем ему Наока?.. Да и помер тот давно уже.

– Ты имеешь в виду, деда Наоку? – уточнил я.

– Его, а кого же ещё? – Кулак окинул на меня непонимающим взором.

– Кто же ему тогда нужен? Может быть ты? – Я посмотрел в его пьяные глаза.

Кулак усмехнулся.

– Я ему что? Разве башку мне по ошибке отвернёт, как Зыку!..

– Тогда кто? – продолжал допытываться я.

– Хо ему нужен, вот кто, – неожиданно выпалил староста и испуганно зажал рот рукой, озираясь по сторонам.

– Хо? – изумился и в тоже время обрадовался я столь неожиданному совпадению, но постарался не подать вида. – Кто это? Ты его знаешь?

– Как будто! – криво ухмыльнулся Кулак. – Хо был управляющим на том самом заводе. Рабочие-то из комитета считали его и повинным во всём случившемся… Но Хо-то был тогда ни в чём не виноват. Даже сам он пострадал тогда во время взрыва того, сильно пострадал…

Староста сокрушённо покачал головой.

– Пострадал?

– Ага. Ранило его осколком с дрянью какой-то. Долго же он мучился потом, болел тяжело… Ведь Хо и знать-то не знал о том, что делается на заводе том. Несчастный, в общем, он человек! – вздохнул Кулак и снова приложился к кружке.

– Ну, а ты-то откуда обо всём этом знаешь? – недоверчиво спросил я.

Кулак хмуро посмотрел на меня, словно решая, стоит ли говорить мне об этом. Сказал неохотно:

– Хо был моим другом…

– Был? – Я пристально взглянул ему в глаза. – Он что умер?

– Может и так… – уклончиво ответил староста, и мне показалось, что он уже не так пьян, как прежде.

– Так значит, ты говоришь, что этот самый Хо был управляющим на заводе Наоки-деда в то самое время, когда там произошла авария? – снова заговорил я, чтобы продолжить начатый разговор. Мне хотелось, как можно больше узнать про этого самого Хо, на поиски которого я и отправился в южную столицу.

– Так и есть, – согласно кивнул Кулак. – И после уже, когда Наока-дед отдал богам свою душу, Хо тоже работал в ихней компании. Он был вхож в семью и сына Наоки. Вот только внуку чем-то не угодил. И начались тут все его несчастья и злоключения…

– А чем не угодил? – продолжал допытываться я.

Кулак посмотрел на меня необычно трезвыми глазами.

– Ясное дело чем… Хотя, ты-то об этом ничего и не знаешь! Да откуда тебе знать-то? – спохватился он, и добавил: – Тут дело было семейное!

– Семейное? Ничего не понимаю!

– Где уж тебе понять-то, землянину! – опять ухмыльнулся Кулак, явно довольный своей осведомлённостью. – Обычные прихоти богачей, понимаешь. Вы про такое и не ведаете, поди? Забыли давным-давно?.. Так вот послушай. Когда, стало быть, помер Наока-дед, компания его перешла в руки сына его, отца Наоки нынешнего, значит. Хо и Наока-отец одного возраста, почитай, были. Да к тому ж, у обоих сыновья росли. Многие рассказывали об их небывалой дружбе, но больше всего разговоров ходило о красавице – невестке Хо. Девушка-то та была не из простой семьи. Отец её тоже видный при прежних властях промышленник был. Но сама она не кичилась этим своим родством. Поговаривали даже, что тайно она имела связь с тогдашними мятежниками. Это ещё до восстания Квой Сена было. Помогала, значится, им деньгами и всё такое прочее. Но потом вся эта помощь открылась, и разразился страшный скандал. Папашка ейный отправил свою дочку подальше в провинцию, с глаз долой, стало быть. Вот там-то она и познакомились с сыном Хо и любовь у них, значиться, случилась, отношения завязались и всякое такое. А потом, получается так, что назначили они день будущей свадьбы… Но свадьбы-то так и не случилось.

– Почему? – удивился я, внимательно слушая его рассказ.

– Да ты слушай, не перебивай! – обиделся Кулак. – Вот оно всё как вышло-то тогда. Как раз перед самой свадьбой этой, незадолго совсем, послали Хо в провинцию, улаживать, стало быть, дела какие-то: то ли компания не платила старателям, то ли ещё чего, не знаю я. Только начались там беспорядки настоящие. Сам-то Хо жил тогда в Южной столице… Ну, он, само собой, поехал. А куда деваться-то? Вот тут-то, как раз по отъезду его, между отцом и сыном Наоками и произошла большая ссора. Из-за чего уж там дело всё вышло, тоже не ведаю я. Никто этого не знает. Только наутро после той ссоры Наока-старший отдал богам свою душу…

– Убийство?

– Я же сказал, не знаю! – Кулак пожал плечами. – Врачи говорили, что больное сердце у него было… Только не верю я им. Видел я Наоку-отца как-то раз. Приезжал он к нам на прииск. Крепкий мужчина был! Нечисто здесь всё было, потому как дня два после этого на своём гравиплане разбился сын Хо. Вот оно, почему и свадьбы-то не случилось этой. Вместо свадьбы, значит, поминки справлять пришлось…