– Нормально… – собственный голос показался мне каким-то далёким и чужим.

Юли снова ободряюще улыбнулась мне. Положила полотенце в таз и взяла со стола большую металлическую кружку.

– Кулак принёс каких-то трав для тебя, – пояснила она, видя, что я внимательно наблюдаю за её движениями. – Ты знаешь, это действительно удивительный отвар! – Юли вылила содержимое кружки в таз, смочила в нём полотенце, слегка отжав и расправив, положила его мне на грудь.

– Вот так!

Она испытующе посмотрела мне в глаза. Я почувствовал лёгкое жжение, затем приятное тепло разлилось по всему телу.

– Который теперь день? – Я прикрыл и снова открыл веки, глядя на любимую. Никогда ещё она не казалась мне такой близкой, домашней и бесконечно родной.

– Прошла уже неделя с тех пор, как ты пришёл из леса весь израненный.

– Так значит, я сам выбрался оттуда?

– Я нашла тебя ночью на пороге дома, едва живого и всего в крови… – В её глазах промелькнула отчаянная боль пережитого горя. Я нащупал её ладонь и нежно сжал в своих пальцах.

– А ревун? Я убил его?

– Не знаю. Кулак сказал, что никакого ревуна больше нет… Ты знаешь, – оживилась Юли, – он оказался очень милым человеком. Всё время заботился о нас, пока ты был без памяти.

В дверь несмело постучали. Юли замолчала, обернулась на этот стук, и лицо её озарила радостная улыбка.

– А вот и он сам!

На пороге неуверенно мялся староста, тревожно поглядывая на меня из-за плеча Юли. В распахнутую дверь была видна залитая солнцем поляна, какие-то люди суетились у конторы, бегали, перетаскивая тяжёлые коробки и мешки. Я удивленно посмотрел на Кулака. Поняв мой немой вопрос, он пожал плечами, словно извиняясь за что-то.

– Поезд пришёл… Ребята сгружают харчи. Теперь заживём! – Староста был явно рад происходящему, но не хотел показывать своего настроения в присутствии больного.

– Ну, как ты? – спросил он участливо, подходя к столу и выкладывая на него какой-то свёрток. – Я тут ещё травки принёс и харчишек кое-каких, – сообщил он Юли. – Ему теперь надо. Пускай поправляется!

Та одарила его лучистой улыбкой.

– Спасибо, Эд! Вы так много сделали для нас! Я даже не знаю, чем отблагодарить вас за спасение мужа…

– Чего уж там! – пробурчал Кулак, явно польщённый её словами.

Я с удивлением отметил, что моей любимой каким-то образом удалось выудить из этого человека его настоящее имя. Кулак пошарил рукой в обширном кармане своих штанов и вынул оттуда мой пистолет. Бережно обтёр его рукавом рубахи и положил на стол рядом со свёртком.

– На вот! Кажись, твой? Я это, в лесу его нашёл, у ручья… Сгодится ещё, небось тебе?

– Спасибо. Только патронов у меня к нему больше нет. Так что, он мне теперь, вроде как, и ни к чему.

– Патронов я тебе тоже раздобыл. Здесь вот они. – Он указал на свёрток на столе.

– А ревун? – Я тревожно посмотрел на старосту.

– Убил ты его! Наповал! Всю башку ему разнёс! – Кулак отёр рукавом вспотевший лоб. – Нету больше никакого ревуна… И как только жив-то сам остался, ума просто не приложу! Ведь это ж надо такое!.. – Староста сделал руками какой-то неопределённый жест: не то удивления, не то восхищения. Потом спохватился: – Ну ладно, заболтался я с вами тут! Побегу… За разгрузкой присмотреть надобно… Ты поправляйся, Максим! Зайду я ещё потом. Навещу вас.

И он торопливо вышел, плотно затворив за собой дверь. Я взглянул на Юли. Казалось, она вся светилась от счастья.

Прошла ещё неделя. Мало-помалу я обретал прежние силы, во многом благодаря целебным травам, которые собирал для меня в лесу Кулак. То, что долгожданный поезд ушёл в столицу без нас, теперь мало волновало меня. Интуиция подсказывала мне, что поездка в Линь-Шуй теперь не имеет никакого смысла. Человек по имени Хо был где-то рядом с нами, возможно, даже прятался в этих лесах. Теперь, после разговора с Кулаком, я уже не сомневался в этом. Не выходил у меня из головы и тот таинственный старик, повстречавшийся нам с Юли по дороге в посёлок старателей. Особенно этот его ужасный шрам на лице. Ведь, по словам Кулака, Хо тоже был когда-то ранен в голову… Нет, Кулак, несомненно, знает, где прячется этот Хо. И я обязательно выведаю у него эту информацию!

Так думал я, но к моему удивлению и радости, ничего выведывать мне не пришлось. Кулак сам пришёл к нам с откровенным разговором. Он долго сидел, молча, не решаясь заговорить первым. Я не торопил его, терпеливо ждал.

– Вот что, – наконец начал староста. – Ты это… Кажись, хотел с Хо, с товарищем моим, значит, встретиться?

– Разве? – хитро прищурился я.

Кулак не понял моей иронии и удивлённо воззрился на меня. Чтобы ненароком не спугнуть его откровения, я поспешил добавить:

– Да. Ты прав. Я хотел повидаться с Хо. В Линь-Шуй мы тоже для этого ехали… Ведь ты же знаешь, где сейчас находится Хо? Ведь так?

– Угу! Знаю. – Кулак уныло кивнул в ответ. – Только в столицу-то тебе незачем ехать… Здесь он, в лесах прячется, стало быть. Раньше-то не доверял я тебе, боялся сказать об этом. И потом, Хо мне строго-настрого приказал никому не болтать о нём… Но теперь-то можно уже. Теперь-то видать, что ты свой парень! – Староста повеселел. Помолчав, добавил: – Раз уж тебе так нужно повидаться с ним, покажу я вам потайную тропу одну. Стало быть, ничего не поделаешь теперь… Ты пока отдохни, собери вещички какие, а завтра, как рассветёт, так и пойдём в горы.

– Зачем же до завтра откладывать? Собирать нам нечего. Да и засиделись мы здесь у вас. Пора и честь знать! Правда? – Я посмотрел на Юли и обнял её за плечи. Она рассеянно улыбнулась в ответ.

– Ну, раз так… – Кулак неопределённо пожал плечами. – Мне чего? Я могу и сейчас!

– Тогда пошли? – предложил я, вставая с топчана.

– Вот здесь, значиться, и пойдёте. – Кулак раздвинул кусты, показывая нам узкую каменистую тропу. – Туда. Прямо в горы! Идти дня два, не более. Тут я вам припасов на дорогу немного собрал, стало быть… – Он протянул мне объёмный вещевой мешок. – Только ты это, не говори Хо… Ну, что это я тебе тропу-то указал эту… – Кулак замялся. – Обещал ведь я ему, другу своему. Слово дал!

– Хорошо, не скажу. – Я пожал его бугристую твёрдую ладонь. Кивнул Юли:

– Пошли?

Она подошла к Кулаку, поцеловала его в колючую небритую щёку.

– Спасибо вам за всё, дорогой Эд!

– Ну, уж так и спасибо! – стушевался староста, опять обливаясь потом. – Чего спасибо-то? Ничего и не сделал я для вас… Это вам спасибо! От страха нас избавили. Вот это спасибо, так спасибо! А я чего? Будите когда ещё в наших местах, заглядывайте к нам в гости. Мы вам за всегда рады будем… Ну, бывайте, что ли? – Кулак нерешительно помялся на месте, развернулся и торопливо заковылял в сторону посёлка.

– Какой хороший человек! – сказала Юли, провожая его взглядом.

– Да, – согласился я.

– Максим! – Юли потянула меня за рукав.

Я удивленно взглянул на неё.

– Смотри! – Она указала куда-то влево, поверх переплетённых кривых ветвей кустарника, густо росшего на каменистых склонах холма, по которому мы взбирались.

Вначале я ничего там не увидел. Жёлтые пятна сухой растительности почти сливались с громадными плоскими валунами, россыпью, подобно каменной реке, спускавшимися с вершины пологой горы. Кое-где их разрезали чёрные полосы, словно трещины или провалы в горной породе, отмеченные глубокой ночной тенью. Нагретые на солнце камни испускали сухой жар, стелившийся дрожащими на воздухе волнами. Тропа впереди становилась совсем узкой, и вскоре вовсе исчезала среди камней.

Рукавом я отёр с лица пот, заливавший глаза и мешавший смотреть, и тут заметил метрах в ста от тропы, укрывшийся под выступом скалы, небольшой храм. Отсюда был виден только квадратный портик с колонами, высеченными из жёлтого камня. За колонами, судя по всему, находился вход в храм или алтарь, вырубленный прямо в скале и таинственно черневший неведомой глубиной. Ошеломлённый увиденной картиной, я замер на плоском камне, пытаясь, как следует рассмотреть таинственное сооружение впереди. Звенящая тишина нарушалась лишь сухим потрескиванием лопавшихся на жаре коробочек семян, обильно покрывавших ветви кустарника.