— Господи, дети играют в солдат, — сказал с возмущением Гоффер. — И толку от них столько же, как если бы они пускали рождественские фейерверки.

— Но они готовы умереть, Эрик, — ответил Риттер. — Они все еще верят.

Он сверился со схемой, которую дал ему Раттенгубер. Гоффер потянул его за рукав.

— А мы, майор? Как насчет нас? Какого черта мы здесь делаем? Ради чего?

— Ради выживания, Эрик, — сказал Риттер. — Мы занимаемся именно этим уже некоторое время, ты и я. Не исключено, что у нас получится. Кто знает? Может оказаться интересно.

— Это для вас самое главное, да? — заметил Гоффер. — Какой-то мрачный юмор. Поэтому у вас с губ не сходит кривая усмешка.

— Обещаю, Эрик, она там останется, когда ты сложишь мне руки на груди, — пообещал ему Риттер. — Давай двигаться. Нам еще нужно пройти четверть мили.

Они пробирались от улицы к улице, от одной воронки к другой. Берлин превратился в развалины. Они проходили мимо перепуганных жителей, в основном, это были женщины и дети или солдаты «Фольксштурма», измученные старики, в большинстве напоминавшие ходячих мертвецов.

Наконец они добрались до Ист-Вест-авеню и увидели вдалеке Виктори-колон. Здесь было почти безлюдно. По какой-то причине бомбардировка тоже прекратилась, и авеню было удивительно тихим и пустынным.

— Нам туда, — указал Риттер и бросился к боковой улочке напротив. Выставочные залы на углу пострадали от бомбежки, зеркальные стекла витрин исчезли. Вывеска над входом гласила: Бургдорф Авто.

Риттер прошел вперед по дороге и остановился у ворот гаража сзади. Они оказались закрытыми.

— Вот так, — сказал Риттер. В одной створке ворот была калитка. Риттер обернулся к Гофферу и слегка усмехнулся. — Я иду первым, ты прикрываешь.

Гоффер взвел курок «Шмайсера» и прижался к стене. Риттер резко повернул ручку калитки, она сразу подалась. Он выждал мгновенье и распахнул калитку, вскочил внутрь и сразу залег. Раздалась пулеметная очередь, потом наступила пауза, затем Гоффер выпустил ответную очередь, очертив круг на двери.

Когда замерло эхо, и наступила тишина, Риттер крикнул:

— Друзья. Мы ищем оберштурмфюрера Хайни Бергера.

Ответом была тишина. В вечернем свете гараж был полон теней. Наконец, тихий голос произнес:

— Идентифицируйте себя.

— Обмен «Валгалла», — назвал пароль Риттер.

Теперь он рассмотрел сбоку «Физлер-Сторч», затем раздался скрип шагов, и из тени появился молодой темноволосый офицер СС в камуфляжной форме. Старого образца пилотка была лихо сдвинута набок, в руках у него был американский автомат «Томпсон».

— Рад вас видеть, — приветствовал он их. — Я подумал, уж не иваны ли это вынюхивают лисиц.

Риттер кивнул на «Томпсон» с круглым барабанным магазином на 100 патронов.

— Их ждал бы неприятный сюрприз.

Бергер довольно ухмыльнулся.

— Да, малютка досталась мне в Арденнах. Мне всегда нравилось немного переусердствовать. — Он вставил в рот сигарету и щелкнул зажигалкой, сделанной из патрона от русской винтовки.

— А что герр Штрассер? — спросил Риттер, оглядываясь.

— О, ему пока еще не время быть здесь. — Бергер сел на упаковочный ящик, положив «Томпсон» на пол. — Спешить некуда, мы отсюда не тронемся до полуночи.

— Понятно. — Риттер сел рядом с ним, а Гоффер стал разглядывать самолет. — Этот человек, Штрассер, вы знакомы?

Бергер заметно помедлил.

— А вы?

— Не встречался ни разу в жизни.

— Я тоже. В этой пьесе у меня роль лихого водителя автобуса.

Риттер кивнул на самолет.

— До Баварских Альп нам на нем не дотянуть.

— Не дотянуть. У нас посадка на полосу в Тюрингском лесу, западнее Плауэна. Будем надеяться, что это еще наша территория.

— А если нет?

— Забавная мысль.

— Думаете, нам это удастся? Я имею в виду вылететь из Берлина?

— Почему бы и нет? Ханне Рейтш с Граймом удалось это на «Арадо», разве нет?

— Но не в полной темноте, которая будет, когда нам нужно будет взлетать.

— Да, это существенно, но с другой стороны это означает, что для русских это будет полной неожиданностью. Вряд ли у них будет в воздухе хоть один истребитель. Какая им в этом нужда после захвата Темплхофа и Гейтоу? Немного удачи и мы скроемся прежде, чем они сообразят, что к чему.

— Но разбега по авеню в темноте не избежать, — напомнил Риттер. — А «Виктори Колон»…

— Я знаю. Очень высокая и очень прочная. Все же, я полагаю, мы справимся как-нибудь. — На полу валялось несколько старых мешков, и он растянулся на них с «Томпсоном» в руках. — Я, пожалуй, немного подремлю. Интуиция подсказывает, что мне это пригодится. Присмотрите за входом? Толкните меня, когда появится Штрассер. — Он прикрыл глаза пилоткой. Риттер слегка улыбнулся и повернулся к Гофферу, который чувствовал себя сбитым с толку.

— Что происходит, майор? Что он из себя строит?

— Он спит, Эрик. Очень разумно при данных обстоятельствах. Первая вахта твоя или моя?

Близился вечер, когда оберлейтенант Шенк и Шмидт въехали в деревню Граз по дороге на Инсбрук. Деревня выглядела опустевшей, ни души в поле зрения. С того момента как они покинули Арлберг, они проехали примерно миль сорок и потеряли почти три часа из-за неполадок в системе подачи топлива в двигателе машины. Столько времени потратил Шмидт на выявление причин неполадок и их устранение.

Они не встретили за это время ни единого солдата, ни той, ни другой стороны, на дорогах полностью отсутствовали беженцы. Но это было понятно. Эти горцы — типичные крестьяне. Они не тронутся со своей земли, что бы ни случилось. Им бежать некуда.

В доме напротив в окне нижнего этажа немного отодвинули штору. Шенк вышел из машины, подошел к дому и постучал в дверь. Никакой реакции. Шенк нетерпеливо забарабанил в дверь.

— Господи, да откройте же! — крикнул он. — Я такой же австриец, как вы. Я не доставлю вам никаких неприятностей.

Спустя некоторое время отодвинули засов и дверь открыли. На пороге стоял старик с белыми волосами и густыми белыми усами, у него за спиной пряталась молодая женщина с ребенком на руках.

— Герр лейтенант, — приветствовал он вполне дружелюбно.

— Куда все делись?

— Сидят по домам.

— Ждут прихода американцев?

— Или англичан, или французов. — Он выдавил улыбку. — Лишь бы не русские.

— Здесь остались немецкие части?

— Нет. Были танкисты, но два дня назад и они ушли.

— А противник? Вы видели кого-нибудь? — Старик колебался, и Шенк сказал: — Скажите, это очень важно.

— Сегодня утром я был на ферме сына, просто смотрел, все ли в порядке. Он в армии, а его жена здесь, со мной. Это на три мили дальше по дороге. Там на лугу стоят лагерем английские войска. Они используют помещения фермы, поэтому я ушел.

— Какие войска? Танкисты, пехота?

Старик покачал головой.

— Они поставили очень много больших палаток, постоянно снуют машины скорой помощи. На всех их машинах красные кресты.

— Хорошо. — Шенк почувствовал волнение. — Не буду вас больше беспокоить.

Он поспешил к машине и забрался в нее.

— Три мили вперед по дороге, Шмидт. Судя по всему, там развернут полевой госпиталь британской армии.

«Это должно сработать, — думал он. — Все должно быть хорошо. Нам повезло». Шмидт нажал на акселератор. Они проехали площадь и затряслись по брусчатке узкой улочки между средневековыми домами, словно смыкавшимися над ней, где транспорту не развернуться и не разминуться.

Они свернули за угол и оказались на крошечной площади и увидели несшуюся им навстречу английскую машину скорой помощи. Шмидт лихорадочно вывернул руль, машину занесло на свежевыпавшем снегу. Как в стоп-кадре Шенк увидел сержанта в кожаной куртке, молодого рядового в каске рядом с ним, потом, зацепив правое переднее колесо машины англичан, их машина накренились набок, навалилась на низкий парапет фонтана в центре площади и опрокинулась.

Шмидта выбросило из машины, но он стал сразу вставать. Шенк, еще остававшийся в машине, увидел, как молодой рядовой в стальной каске выскочил из санитарной машины со «Стеном» в руке. Он выстрелил в Шмидта, отбросив того за ограждение фонтана.