С колоссальным взмахом крыльев два тарна, с монстрами на их спинах, взлетели над руинами комплекса. Меня оттолкнуло назад ветром, поднятым их крыльями. Я прикрыл глаза, спасаясь от пыли и песка, которые полетели мне в лицо. Огонь от горящего масла на стене справа от меня, потоком воздуха разорвало и наклонило почти горизонтально. Через мгновение масло разгорелось снова. Я смотрел вслед удаляющимся в сторону болот существам, сидящим на спинах тарнов, чьи контуры чётко выделялись на фоне одной из трех лун Гора.

— Они сбежали, — сказал Самос

— Да. Они сдерживали себя, столько сколько смогли.

Какое же колоссальное усилие потребовалось им, существам столь свирепым и диким, чтобы самостоятельно держать контроль над своими инстинктами. Они сдерживались, не смотря на многочисленные провокации, которым я подверг вполне сознательно, чтобы проверить глубину необходимости их миссии, и глубину их потребности в человеческой помощи.

— Посмотрите на это, — воскликнул один из мужчин Самоса, освобождая огромное копье от стены.

— И на это, — поддержал его другой, поднимая огромный щит.

Наёмники Самоса внимательно рассматривали копье и щит.

— Забудьте всё, что Вы видели здесь этой ночью, — приказал Самос.

— Кто это был? — спросил один из людей Самоса, стоящих около меня.

— Мы называем их Кюры, Бестии, Монстры, Звери, — ответил я.

— Это была уловка, — ворчал Самос, — чтобы заманить Тебя в Прерии, где они, возможно, смогут убить тебя безнаказанно.

Самос и я ехали в своей крытой барже, в которой мы ранее прибыли на заброшенную тарновую ферму на болотах. Уже рассвело. Мы пробирались через каналы Порта-Кара. Тут и там, по набережным и мосткам перемещались люди. Большинство загружало или подготавливало маленькие лодки, или же разворачивало сети. Я смотрел, сквозь лацпорт прикрытый заслонкой, как рабыня, с помощью ведра с привязанной верёвкой набирает воду из канала.

— Вот только, зачем нужна столь сложная комбинация, если бы наше уничтожение было их единственной целью? — Поинтересовался я. — Они, могли напасть на нас там же в тарновом комплексе, и легко бы скрылись.

— Верно, — не стал спорить Самос.

Маловероятно, что мы смогли бы выстоять в случае внезапного нападения двух таких противников со столь короткой дистанции.

Я видел человека снаружи в нескольких ярдах от нас, прохаживающегося по причалу, расправляя сеть. Яйцевидные, разрисованные поплавки лежали около него. На моих коленях, лежал свёрток, та самая кожа, которую показывали нам Ког и Сардак сегодня перед рассветом. Мы спасли её из горящего здания. А кроме того, в ногах лежал, смятый, но все еще рабочий переводчик, мы эго проверили.

Когда мы покидали горящий комплекс на болотах, дым от пожара поднимался в серое утреннее небо. Огромный щит и копье мы утопили в болоте. Чем меньше свидетельств существования этих зверей, тем лучше для людей, по крайней мере, так нам кажется.

— Ты думаешь, что мы должны были пойти с ними? — спросил Самос.

— Нет, — отозвался я.

— Это могло, конечно, — размышлял Самос, — быть частью их плана, совместно уничтожить Зарендаргара, а затем они убили бы и Тебя.

— Да, — усмехнулся я, — или я их.

— А вот это вряд ли. Только не с такими существами, — не поддержал моего оптимизма Самос.

— Всё может быть.

— Ты же не думаешь, что надо было пойти с ними.

— Нет.

— Что по твоему мнению, они теперь будут делать?

— Пойдут в Прерии.

— Они будут охотиться на Зарендаргара? — поинтересовался моим мнением Самос.

— Конечно.

— Как думаешь, они попытаются завербовать людей себе в помощь?

— Несомненно, одним им не справиться, — ответил я.

— Для меня легко понять, почему мы были на первом месте в их списке.

— Конечно, — согласился я. — Наша помощь была бы им неоценимой. А ещё, они ожидали, что мы будем столь же нетерпеливы, столь же рьяны, в охоте на Зарендаргара как и они сами. Это предприятие, в наших общих интересах, и в случае успеха прибыль могла быть взаимной.

— Также, для них было бы проще договориться с нами, чем другими людьми, — добавил Самос, — благодаря нашей длительной войне ними, их природа и образ мышления хорошо изучены.

— Это верно.

— Им будет трудновато, найти людей способных оказать эффективную помощь. Лишь немногим белым позволено посещать Прерии, да и то, обычно это разрешается сделать только в целях торговли.

— Я думаю, справедливо будет предположить, — сказал я, — что у них нет агентов в Прериях. Если бы у них был такой агент, то маловероятно, что они обратились бы к нам, это, во-первых. А во-вторых, та местность казалась для них малоприятной, пустынной и бесполезной, и не было никакого смысла держать там своего агента.

— Они должны набрать наёмников, — задумался Самос.

— Это кажется разумным, — согласился я.

— А ещё у нас остался их переводчик, — напомнил мой друг.

— Это малозначительно для нас, — сказал я. — Несомненно, у них есть ещё.

— Что на счёт краснокожих? — спросил Самос.

— Очень немногие из них живут за пределами Прерий, — ответил я, — и скорее всего они уже столь же незнакомы с жизнью там, как и мы. В данных обстоятельствах пользы от них не будет.

— А что дикари Прерий?

— Попытка связаться с ними сопряжена с неоправданным риском, — сказал я. Судя по рисункам на коже, охотники готовились напасть на Зарендаргара, пока они не были ошеломлены нападением человека сзади.

— Но переводчик, — напомнил Самос.

— В Прериях огромное множество изумительных по сложности племенных языков, — сказал я. — Большинство из них не знакомы носителям другого языка. Я сомневаюсь, что их переводчики запрограммированы, чтобы иметь дело с любым из тех языков, разве только для нескольких из них.

— Так может, Зарендаргар теперь безопасен, — предположил Самос.

— Ничуть, — не согласился я. — Кюры стойки. Можно быть уверенным, что с или без человеческой помощи, они не успокоятся, пока не выполнят свою задачу.

— В таком случае, Зарендаргар обречен.

— Возможно.

Я снова обратил внимание на то, что происходит вне баржи, через, теперь уже приоткрытый лацпорт.

На слегка наклонной цементной набережной, у воды на коленях стояла рабыня и стирала бельё. На ней был стальной ошейник. Туника высоко задралась и оголила её бедра. Считается желательным поручать рабыням, побольше низкой, черной работы. Я улыбнулся своим мыслям. Приятно владеть женщиной, абсолютно, по-гореански.

— Значит, Ты уверен, — сказал Самос, — что кожа подлинная.

— Да. То, что я знаю о дикарях, подтверждает это. А ещё, я узнал того Зверя, чей портрет изображен там.

— Это невозможно!

— Я думаю, что это более чем вероятно.

— Мне даже жаль Зарендаргара, — пошутил Самос.

— Он не оценил бы этого чувства, — усмехнулся я в ответ.

Я заёрзал на низкой деревянной скамье, одной из нескольких установленных перпендикулярно к внутренней переборке левого борта нашей закрытой баржи. Подобный же ряд скамей, был установлен и вдоль правого борта.

— Как же неудобны эти скамьи, — пожаловался я Самосу. У меня уже ноги затекли.

— Конечно, ведь они здесь установлены для женщин, — отозвался Самос.

Вообще-то мы находились в трюме для перевозки рабынь, по пять женщин на каждой скамье. Пяткой я пнул назад под лавку лёгкие рабские цепи. Такие цепи слишком слабы для мужчин, но они полностью подходят для женщин. Впрочем, основным способом крепления рабыни к скамье являются не цепи. Каждое место на скамье оснащено колодками для лодыжек и запястий, а каждая скамья оборудована колодкой для шей — доской состоящей из двух половин, одна из которых открывается горизонтально, и каждая половина содержит пять парных, полукруглых выточек. Когда половинки доски соединены, скреплены и прикованы цепью к месту, получаются пять крепких, деревянных ячеек для маленьких и прекрасных женских шеек. Доска сделана довольно толстой так, что подбородки рабынь задираются вверх. Доска кроме того усилена между каждой девушкой чуть изогнутой железной полосой, открытые концы которой просверлены, они плотно вдвигаются в пазы и стопорятся на месте четырехдюймовыми металлическими штифтами. Таким образом, каждая рабыня надёжно удерживается на своём месте, не только колодками для рук и ног, которые держат её лодыжки и запястья перед ней, но в основном деревянной доской-ошейником.