Это была Мира.

— Андрей, ну открой. Я все равно не уйду, пока ты не откроешь. У меня для тебя лекарство, — снова послышался приветливый упрашивающий голос девушки.

Горяев натянул брюки, накинул рубашку и пошел к двери:

— Да, да, сейчас, одну секунду.

Стоявшая на пороге Мира держала в руках маленький металлический термос и небольшой бумажный пакет с каким-то содержимым.

— Привет, ты как? — мило улыбнулась она. И, не дожидаясь ответа, добавила:

— Я тебе горячий бульон принесла, и тосты. — Она протянула руки «с лекарствами» в его направлении: — Вот!

— Большое спасибо… не стоило… — смущенно промямлил Андрей. — Проходи.

Мира уверенно прошла внутрь комнаты и сразу же направилась к небольшой кухонной зоне.

— Так, ты ложись, а я за тобой поухаживаю, — тоном, не терпящим возражений, произнесла она.

Андрей прилег. Между тем Мира сходила в ванну, снова намочила уже высохшее полотенце и приложила к его лбу, после чего налила в большую кружку теплый золотистый бульон и подогрела тосты, полив их затем медом из баночки, которую она также достала из своего пакета. Нежный аромат тостов, смешавшись с аппетитным запахом бульона, тут же распространился по комнате.

— Ммм, как пахнет, — отозвался Андрей.

— Ооо, вижу, что пациент оживает, — улыбнулась девушка. — А на вкус это вообще нечто! Сейчас попробуешь — силы сразу вернутся к тебе…

Она принесла «лекарственный» завтрак к кровати. Подала кружку и аккуратно придерживала, пока он подносил ее ко рту. Андрей чувствовал приятную нежность касающихся его с заботой женских рук. Он сделал глоток. Бульон приятным восстанавливающим силы теплом разлился внутри.

— Действительно, очень вкусно, — с легким оттенком смущения улыбнулся Андрей. Он продолжал чувствовать неудобство перед Мирой за тот ночной звонок.

— Вот, попробуй, — девушка бережно взяла из его рук кружку и передала тост. Удивительно, но я попробовала это впервые в Гонконге. Конечно, это не китайская пища, просто так получилось. Есть там такое старое заведение «Молоко и Чай». Так вот, там их делали просто замечательно.

Андрей откусил кусочек, затем через секунду с жадностью, в два приема, буквально проглотил весь тост.

Ломтик белого хлеба, пропитанный взбитым с молоком яйцом, обжаренный затем в масле до золотистого оттенка, и, слегка политый сверху медом, — все достаточно просто, но сочетание вкусов действительно восхитительное.

— Я вижу, ты распробовал, — засмеялась Мира, наблюдая проснувшийся аппетит своего «утреннего пациента».

Андрей приподнялся на кровати, поудобнее устроившись, взял второй тост и, запивая нежные кусочки бульоном из большой кружки, быстро расправился с тем и другим.

— Неужели у тебя не осталось больше ни крошечки? — вспомнив и переиначив фразу из «Карлсона», произнес он, сделав при этом смешное обиженное лицо.

— Тебе понравилось… — нежно улыбаясь, заметила Мира. И затем, подыгрывая его интонациям, пожалела: — Бедный мальчик, он так хочет есть, а у нас больше совсем ничего не осталось.

Не выдержав, она рассмеялась, одновременно и от того, что подыграла Андрею и от вида комически плаксивого лица, которое он состроил. Ее искренний смех и задорная улыбка, заставили засмеяться и самого Андрея.

— Прекрати, меня смешить! Я больше не могу… У тебя такое лицо… Я готова все сделать, чтобы тебе помочь, — давилась смехом девушка. — Только умоляю, прекрати!

Продолжая смеяться, Мира, жестом, умоляющим о пощаде, легонько толкнула Андрея ладонью в плечо. Он нежно взял изящную кисть девушки в свою руку и заглянул в ее глаза. Оба в миг замолчали. Мира, казалось, слышала, как стучит ее собственное сердце. В следующую секунду Андрей с нежностью и силой привлек ее к себе. Она выгнулась, напрягшись как струна, затем расслабилась и отдалась его порыву. Он целовал и чувствовал сводящий его с ума сладковатый вкус ее губ. Мира обхватила руками его плечи и закрыла глаза. Она ощущала жар его тела, приятную твердость напрягшихся мышц спины. Андрей снова и снова с жадностью вдыхал казавшийся ему цветочным запах ее тела, хищно наслаждался шелковой гладкостью ее нежной кожи.

Когда, чуть касаясь, кончики его пальцев проводили по спине, приятные все пронизывающие мурашки растекались по телу, горячее дыхание и нежный шепот вызывали сладкую дрожь, приближая девушку к состоянию блаженства.

Между ними словно проходила бурная химическая реакция. И это была какая-то космическая, неподвластная разуму химия. Химия запахов, звуков, ощущений, касаний, поцелуев, движений и всепоглощающей, переполняющей энергии, которая спаивала душу и тело в единое бесконечное целое.

Сначала нежные, чуть ощутимые, затем все более сильные и настойчивые вибрации захватили их. Пульсация разбивала двоих на миллионы осколков и в следующее мгновенье вновь собирала в единое целое, пока, наконец, последняя мощная волна не накрыла их, в одно мгновенье уничтожив все вокруг.

Мира провалилась в темноту со множеством порхающих вокруг светящихся бабочек. Тело, не чувствуя тяжести, летело куда-то вниз сквозь простыню, кровать, пол комнаты, толщу планеты в бесконечность, презирая ощущение времени и пространства…

Она лежала рядом, удобно устроившись и положив свою голову на его плечо.

— Мне совсем никуда не хочется уходить, — прошептала девушка, поглаживая Андрея по руке. — Хотя еще куча дел.

— Мне тоже. Хотя у меня сегодня очень важный день и я давно уже должен быть в лаборатории, — с оттенком легкой грусти улыбнулся он, приподняв голову и взглянув на часы.

— Мира, — произнес он с интонацией, после которой, как правило, следует вопрос.

— Я здесь — улыбнувшись, отозвалась девушка и повернула голову так, чтобы видеть его глаза.

— У меня какое-то странное чувство, — Андрей на секунду остановился, не будучи уверенным, стоит ли вообще об этом говорить, но все-таки продолжил: — Вернее… даже не знаю, как сказать… я никогда не знаю, где ты. Сам я тебя практически никогда не могу найти. Даже не знаю наверняка на базе ты или нет. Ты же, как будто возникаешь из ниоткуда. Появляешься как сюрприз. — Интонацией и улыбкой Андрей постарался смягчить свои слова, чтобы они не выглядели как претензия.

— Ты не любишь сюрпризы? — кокетливо надув губы попыталась отшутиться Мира.

— Я люблю сюрпризы и, особенно, если в качестве сюрприза — ты, — поддержал он интонации девушки, решив, таким образом, все же прекратить слишком уж неуклюже начатый им разговор и перевести беседу в другое русло. — Я вообще по тебе сильно соскучился. Была бы моя воля, никуда тебя не отпустил бы…

Андрей прижал девушку к себе.

Мира сделала хищное лицо и голосом маленькой, но очень плотоядной кошки промурлыкала:

— Я ужасно проголодалась!

— Тогда пошли в кафе, — поддержал Андрей. — Я угощу тебя завтраком!

— Скорее обедом, — мило хихикнула девушка, намекнув на то, что день был уже в самом разгаре.

Андрей больше не заводил разговор, который было начал, когда они находились вдвоем в его номере, Мира тоже не касалась этой темы. Пообедав и поболтав, в общем-то, ни о чем, договорившись связаться вечером, они разошлись по своим делам.

По пути в лабораторию Горяева, однако, не покидали мысли о некой неопределенности в отношении Миры, недосказанности что ли. Было в ней что-то для него неуловимое и непонятное. Практически всегда, когда они встречались, он или случайно с ней сталкивался, или она находила его сама. Фактически он никогда точно не знал, где она и чем занимается. Более того, он ведь даже не был уверен, что в какой-то конкретный момент она находится на базе, а не уехала на материк. С одной стороны, все это, конечно, ерунда. Ну с какой стати, например, он должен знать о каждом ее шаге, или она должна ему об этом рассказывать. Дело было совсем в другом, а именно в том, что его не покидало ощущение, что она, напротив, знает о нем гораздо больше, чем он ей говорит. Всегда знает о том, что с ним происходит, или как-то уж очень быстро узнает. «Да, а сегодня пришла, потому что ты напился и сам ей позвонил», — тут же сам над собой иронично посмеялся Андрей в ответ на свои размышления. «Действительно, откуда же это она все узнает…»