— За фонтаном лежит кто-то из наших, командир, — сказал он. — Видишь, сапоги торчат? Однако, похоже, что это Семён. У него на правом голенище заплатка, я ему сам пришивал. Однако это точно он.

— У тебя не глаза, а телескопы, Бельдыев, — буркнул сержант и повернулся к Герде. — Видела, откуда стреляли?

Та поняла и кивнула.

— Дом, тот. Сначала стекло блестеть, потом стрелять!

— Оптика там у него, что ли? Ты сама-то, местная? Здешняя?

— Нет. Приехать на ту-ту, сегодня.

— Ту-ту… Значит оттуда он лупит… — сержант осторожно выдвинулся вперёд и выглянул из за угла. Хлопнул выстрел, славен отшатнулся.

— Вот ведь курва, чуть голову мне не снёс! — зло бросил он. — Ладно, Бельдыев, пошли, обойдём этот сарай. Ты тоже, давай с нами.

Герде, очень не хотелось идти за ними, но протестовать она не решилась. Проплутав минут десять, по каким-то переулкам и проходным дворам, они вышли в тыл нужному зданию и остановились. Дом оказался сильно разрушен, часть стен просто рухнули, перегородив улицу, от черепичной крыши почти ничего не осталось, а единственная лестница, ведущая наверх, обвалилась между первым и вторым этажом.

— Вот ведь не везёт! — сказал сержант, глядя на недосягаемые ступеньки. — Значит так, Алан, дуй за подкреплением, а мы тут пока покараулим.

— Есть командир! — Бельдыев повернулся и побежал выполнять приказ.

Сержант посмотрел на разрушенную лестницу, потом на Герду, подумал, затем скинул вещмешок и вынул из него моток крепкой верёвки.

— Значит так, подруга. Сейчас я тебя подсажу, а ты попробуй по этой балке добраться до площадки, поняла? Видишь, там ступеньки не до конца отвалились? По ним заберешься наверх, привяжешь к перилам верёвку и сбросишь вниз. Всё ясно?

Естественно было ясно далеко не всё, но постепенно, при помощи жестов, славен сумел растолковать девушке, что именно ему нужно. Сначала Герда очень не хотела рисковать, но потом решила, что лучше всё-таки выполнить приказ сержанта, раз уж влезла в эту историю. Немного поколебавшись, она сняла пальто и ботинки, которые могли только помешать, запихнула за пазуху тёплой кофты верёвку и посмотрела на своего командира.

— Давай поньимножку начьяльник, — старательно выговаривая каждое слово, сказала она.

Тот, усмехнувшись, легко поднял её на руках. Девушка вцепилась мёртвой хваткой в изогнутую балку сделанную из старой, чугунной рельсины, оплела её ногами, и принялась карабкаться вверх, жмурясь от сыплющейся на голову пыли. Добравшись до стены, она смогла встать на узкий обломок ступеньки, и осторожно ступая по торчащим, словно осколки гнилых зубов выступам, стала подниматься вверх, цепляясь пальцами за трещины в кирпичах.

Через несколько минут, Герда уже стояла на площадке второго этажа и привязывала верёвку к уцелевшим перилам.

— Молодец, — негромко сказал сержант — теперь…

Он не договорил, внезапно сверху раздался выстрел и тут же, где-то рядом, жалобно заплакал ребёнок.

— Оставайся на месте, я сейчас, — славен, повернулся и бросился на шум.

Девушка, немного подождав, стала решительно подниматься вверх по лестнице. Позже она так и не смогла объяснить себе, причину своего дурацкого поступка. Оказавшись на чердаке, она огляделась по сторонам. От крыши ничего не осталось, над головой синело небо, вокруг торчали какие-то балки и остатки стен. Герда сделала несколько шагов по хрустящим осколкам черепицы, а в следующую минуту, сильный удар кулака сбил её с ног.

Девушка упала на спину и сильно ударилась головой, перед глазами на какое-то мгновение почернело. Напавший, придавил её к полу встав коленом на грудь. Она вяло попыталась вырваться, но таинственный стрелок, был значительно сильнее. Грязно ругаясь он быстро связал ей руки и рывком, заставил подняться на ноги.

Пленивший Герду человек, оказался высоким, пожилым мужчиной, в дорогом охотничьем костюме. Узкая, зелёная шляпа, со щёгольским фазаньим пером, украшенная многочисленными значками различных охотничьих клубов, говорила о своём обладателе красноречивее всяких слов, одеться таким образом мог только аристократ или же преуспевающий буржуа. В руках, незнакомец, сжимал отличную винтовку с оптическим прицелом

— Отпустите меня! — заныла Герда самым жалобным тоном, на который была способна.

— Заткнись, тварь! — рявкнул охотник и с силой толкнул её в спину.

Девушка, не устояв на ногах, упала, и больно ударилась подбородком о кусок черепицы. Стрелок выругался и пнул пленницу ногой. Сквозь слёзы, застилающие глаза, она увидела прямо перед своим носом, торчащий из пыли осколок оконного стекла. Герда успела схватить его губами и спрятать во рту, а в следующее мгновение её вновь поставили на ноги. Ругаясь, охотник потащил упирающуюся девушку по чердаку, подвел к стене высотой в половину человеческого роста и заставил влезть на неё по короткой, приставной лесенке. Затем он залез следом и встал рядом. Герда заглянула за край и отшатнулась назад, внизу были только булыжники площади. Над её головой, торчала балка, через которую оказалась перекинута верёвка с петлёй на конце. Непрерывно бранясь, охотник продел голову девушки в петлю, затянул узел, затем, спрыгнув обратно на чердак, ударом ноги скинул лесенку.

Герда осталась балансировать на узкой, в полкирпича стенке, вытягивая шею, чтобы не задохнутся, с ужасом ожидая момента, когда, оказавшись не в силах больше держать равновесие, она сорвётся вниз, и повиснет, словно казнённая подпольщица с фотографии в альбоме. Волна ужаса, на какое-то время парализовала волю, но тут, боль в порезанном рту, заставила вспомнить о стекле. Сплюнув розовую от крови слюну, девушка языком вытолкнула осколок и, зажав его в зубах, принялась перепиливать верёвку, стянувшую запястья. Верёвка к счастью оказалась не самой прочной, так что меньше чем через минуту, пленница была свободна. Выплюнув спасительный осколок, Герда стянула с шеи петлю и, повернувшись на пятках, посмотрела вниз.

Охотник находился всего в двух шагах. Он стоял на одном колене и целился в кого-то из винтовки. В любой момент, убийца мог поднять голову, и увидеть, что пленница освободилась. Не раздумывая ни секунды, Герда, прыгнула ему на спину.

Ей удалось, на короткое время, вырубить врага, ведь когда на тебя сверху падает шестнадцатилетняя девушка, пусть даже сильно похудевшая за время скитаний, это достаточно больно но, к сожалению стрелок, сумел быстро прийти в себя. Заревев, словно дикий кабан, он стряхнул свою слишком лёгкую противницу, отшвырнул к стене и, брызгая слюной, кинулся добивать. Скорчившаяся от боли девушка не могла оказать сопротивления, казалось, что сейчас ей действительно настал конец. И тут, длинная автоматная очередь оборвала бег безумного охотника. Славенский сержант, появился как нельзя кстати. Он пинком, отшвырнул мёртвого снайпера и нагнулся над хныкающей Гердой.

— Эй, ты как, в порядке?

Та всхлипнула и, кивнув головой, с трудом села. Сержант, улыбнувшись, присел рядом.

— Курить будешь? — спросил он, доставая из кармана тусклый алюминиевый портсигар.

— Да.

Славен, протянул ей папиросу, галантно щёлкнул латунной зажигалкой. Девушка жадно затянулась. Боль постепенно уходила.

— Бедовая ты девчонка, — дружелюбно сказал сержант. — Совсем как моя младшая сеструха, тоже, чуть что, как пацан в драку лезет, только пух и перья летят… — он неожиданно сжал губы и, отвернувшись, глухо добавил: — Вернее сказать, раньше лезла. Ехала с мамкой в эвакуацию, попала под бомбы…

Не договорив, славен резко встал и, сутулясь, пошёл прочь. Герда, молча смотрела ему в след.

(Мир Лиарис, Западная Силесия, недалеко от города Салазар, на следующий день).

Спустя два часа после того, как состав отошёл от платформы, Герда поняла, что переоценила собственные силы. Тяжёлое драповое пальто, почти не защищавшее от пронзительного осеннего ветра, тянуло вниз. Пальцы, которыми она судорожно цеплялась за металлический поручень на задней стенке товарного вагона, потеряли чувствительность от холода. Вагон — последний в составе, постоянно подбрасывало на стыках рельс, да так сильно, что девушка боялась, что её ноги в разномастных башмаках соскользнут с круглого буфера. О том, что последует за этим, было лучше не думать. Поезд шёл быстро и если она сорвётся, то будет долго катится по насыпи словно мячик, ломая кости. В таком случае, счастье, если смерть наступит сразу, ведь в этом угрюмом, разоренном войной краю, некому прийти на помощь.