— Чего? — попытался, не вставая, отскочить Роган.

— Свитер режь! — страшным голосом скомандовала Лиса. Роган заморгал. — Да разрежь ты этот свитер гоблином грёбаный! — заорала Лиса. — На спине разрежь! Роган! Вылезу — убью! Кончай тупить, ну? Режь немедленно!

— Да режу, режу! — Роган обошёл куст, чтобы добраться до Лисьей спины, и стал пилить ножом толстую пряжу.

— Ну? Ну? — чуть ли не подпрыгивала Лиса.

— Что «ну»? Рубашка, зелёная.

— Роган, ты что, дурак? — неожиданно спокойно, но очень напряженно спросила Лиса. — У меня седина исчезла, я хочу знать, что со шрамами на спине, ты это в состоянии понять?

— А-а! Так ты бы так и говорила! — дошло до Рогана. — А то «режь!» Резать, знаешь, много чего можно… — бормотал он, стараясь не задеть ножом кожу. — Ну вот, спина.

— А шрамы?

— Да где?

— Да на спине! Ослеп, что ли? — орали они друг на друга.

— Да нет тут ни фига! — окончательно вышел из себя Роган. — Шрамы-кашрамы! Нету у тебя никаких шрамов!

— Нету? — дрогнувшим голосом переспросила Лиса и всхлипнула.

— Тебя это так расстраивает? — растерялся маг. — Ну, хочешь — сделаем! Делов-то! Да хоть сейчас! Но зачем?

— Дурак! — нервно засмеялась Лиса и опять всхлипнула. — Не надо мне, придумал тоже! Просто… я с ними восемь лет жила, и ещё не дошло, что их действительно нет… Точно нет? Совсем? Ты посмотри! — опять забеспокоилась она. — Там и на плечах было, и руки тоже!

Роган, наконец полностью уяснив ситуацию, принялся кромсать свитер. За этим глубокомысленным занятием и застала их Птичка.

— Мам? Квали сказал… Ой! Ой! Ха-ха-ха! — при виде декорированной ветками головы Лисы Птичка не смогла удержаться от хохота.

— Во-от, — заворчала Лиса, вытягивая ноги из рейтуз. — Вырастила! С матери какая-то древесина последние штаны сняла, а ей смешно!

— А я думала, ты себе специально кокон свила! Вылупляйся! Бабочка!

— У меня крылушков нету, — мрачно отбрехивалась Лиса.

— А может, ещё тут посидишь? Глядишь, и выросли бы? — хихикала Птичка. — А то давай приделаем!

— Себе приделай! Стрекоза! Комар-переросток!

Роган слушал беззлобную пикировку за спиной и думал о том, как ему не хватало этого все те долгие-долгие годы, что он провёл в добровольном заточении в келье Госпиталя. Все годы, что он был целителем, только целителем, и брался за самые сложные, самые безнадёжные случаи, чтобы хоть немного уменьшить огромную тяжесть снопа Жнеца Великого, взваленного судьбой ему на плечи. Неподъёмного снопа в пять колосков.

Стемнело. Нику едва удалось уложить: она требовала, чтобы «дядя Гр-ром» читал ей сказки.

— Это любовь! — беспардонно ржала Лиса. — Лет через тридцать оженим!

— А что? — басовито гудел Гром. — И женюсь! Эльф в зятьях у тебя есть уже, теперь и вампир будет! Вояка девка боевая, пристрою в Руку, да!

— Я тебе дам — «в Руку»! — Лиса потащила с плеча полотенце.

— Спасайтесь! Ужасное боевое полотенце в действии! — дурашливо заорал Квали, и они с Птичкой, хохоча, ссыпались по лестнице.

— Пусти-ка, — Роган отстранил Лису, положил ладонь на лоб недовольно надутой Ники и сказал: — Ты же совсем спишь, деточка!

— И ничего я и не… — глаза Ники закрылись, она подложила руку под голову и ровно задышала.

— Где ж ты раньше был? — шепотом взвыла Лиса. — Это ж целых семь лет ежевечернее шоу было: «Ника идёт спать»!

— Да-а, Лиса, видишь, какая штука! Вот за кого замуж-то ходить надо — за Серых, за Безымянных, да! — поделился мудрым соображением Гром и немедленно получил полотенцем пониже спины.

— Она подумает, — пообещал Роган, пряча улыбку, и подтолкнул Грома к двери. — И, несомненно, выберет правильное решение. Времени много, так что… — он взглянул на Лису и не удержался, хихикнул. Лиса стояла с открытым ртом.

— Ах, ты! — наконец опомнилась она. — Опять «замуж»? Убью!

Квали сидел на краю вытащенного в сад стола, болтал ногой и языком, Птичка под его болтовню резала хлеб. Оба обернулись на топот по лестнице, дверь распахнулась, грохнувшись о перила, с крыльца, нервно хихикая, соскочили Гром и Роган. За ними неслась Лиса с полотенцем на замахе. Все трое забегали вокруг стола. Птичка пискнула и упала животом на хлеб, Квали перекатом завалился на спину, поджав ноги — прямо в блюдо с сыром спиной. Нарезав несколько кругов, карусель остановилась. Гром и запыхавшийся взъерошенный Роган, готовые сорваться с места, с одной стороны стола, с другой Лиса ловила глазами момент.

— Так. — Птичка выпрямилась и стряхнула крошки с передника. — Знаете, что? Всё, конечно, замечательно, но без вас здесь было ТИХО! — сверкнула она глазами. — Слезь со стола! — вдруг рявкнула она на Квали не хуже Лисы и воткнула нож в буханку, пригвоздив её к столешнице. Эльф скатился Грому под ноги, вскочил, и вдруг все четвёро, дав отмашку, гаркнули:

— Служу Короне! — и захохотали, восхищённые собственным единодушием.

— Ну, знаете!.. — фыркнула Птичка, гневно раздув ноздри тонкого носика, и решительно ушла в дом.

— Упс, — развела руками Лиса и мотнула Квали головой. Тот изобразил ужас перед неминуемой расправой и собрался уже идти утешать обиженную, но Роган вдруг заполошно завопил:

— Ай, ай! Стой, стой! Не шевелись! — эльф испуганно замер в позе, для человека невозможной — на полушаге, только глазами зашарил вокруг в поисках неожиданно возникшей опасности. Лиса и Гром тоже быстро стрельнули глазами по сторонам. Что происходит? Роган неторопливо подошёл, снял со спины эльфа два прилипших куска сыра и тут же сунул их в рот. — Фщё, шпасибо! Мовефь идти — прочавкал он. Квали обалдел от такой наглости.

— Ну, ты вообще-е! А в глаз? — Роган сосредоточенно жевал.

— Псих! — поддержала эльфа Лиса. — Что ж ты так орёшь-то? — Роган жевал. Квали сплюнул и ушёл в дом.

— Да ладно вам! Очень кушать хочется, — извинился ему вслед Роган и искательно посмотрел на стол. — Лиса, а может, сядем уже? — в последний раз он ел утром, после прихода ребят в Госпиталь, и есть хотел зверски. Привык уже, за восемь-то лет безвылазного пребывания в своей келье, к регулярному питанию.

— Ладно уж, живи, несчастный! — сжалилась Лиса над голодающим. — Но ещё раз про «замуж» — и всех убью! Сваты хреновы! Так, чего у нас тут нет?

— Вина! — сразу среагировал Гром. — И сидру, есть у тебя ещё?

— Хоть залейся. Пошли тогда, поможешь донести. А ты садись пока, голодающий, не жди. И буханку дорежь заодно. Может, тебе супу погреть? — Роган замотал головой и принялся сооружать монументальный бутерброд. Он уже забыл, что можно настолько проголодаться. Эх, вспомним молодость!

— Лисища, а где ты такое вино берёшь? Никогда такого не пробовал.

— А что, плохое? — бордовая струя, распространяя терпкий аромат, лилась в кувшин из небольшого бочонка под стойкой.

— Нет, наоборот, хорошее. Но нигде такого не встречал, да.

— А я не беру. Я «Источник» покупаю, на три года. А держу два. Мне братец объяснил, там селективность к концу использования резко снижается. А так — нормально.

— Так дорого же? — удивился Гром. Он примерно знал, сколько это стоит, когда не казённое.

— Окупается, — отмахнулась Лиса. — Ты прикинь: портал на Базар, потом найти что-то приличное, транспортный портал, сама погрузка. А хранить где, если партию брать? Я ж не столичный ресторан, у меня всего семь столиков, зачем мне? А нарвёшься? Пробовала — вино, привезла — уксус. И доказывай потом! Нет уж, так надёжнее. Ну, да, за восемь лет вкус всё-таки изменился, потому такого больше ни у кого и нет. Но ведь неплохо? Держи, пойдём, — Лиса выставила на стойку третий полный кувшин.

Со второго этажа им навстречу спустились Квали и Птичка. Она ещё дулась и смотрела укоризненно.

— Лиса! Нас простят за учинённое буйство и помилуют, если ты разрешишь её благословенности посидеть с нами в саду! — Птичка ткнула его в бок кулаком и сверкнула глазищами. — Ну, неблагословенности! — хихикнул он.