– Это ко мне вопрос?

Христо уселся в кресло: потрепанный организм напомнил о себе, голова начала кружиться.

– Завтра уходим на ночную сторону. Если наши умники нынче ни хера не родят, еще четыре дня вылетят псу под хвост.

– Что ты предлагаешь?

– Ничего не предлагаю. Мне популярно объяснили, что я лезу не в свое дело. В настоящий момент любая программа действий – даже просто сидеть здесь, на грунте, не вылезая из корабля – чревата контактами, а контакты – не моя компетенция. Поэтому я не предлагаю ровным счетом ничего. Что скажут, то и сделаю. Уйти на полюс – уйдем на полюс. Подняться на орбиту – ради бога. Лететь домой – хоть сейчас. Только пусть скажут.

– Кэп, ты меня идиотом считаешь? – устало откликнулся Осипенко. – Им все объяснили. Такие новости не осмысливаются мгновенно.

– Володя, нам все-таки повезло. Не знаю, насколько, но повезло. Если бы мы встретили каких-нибудь кровожадных монстров, которых в кино кажут, здесь давно уже была бы гекатомба.

– Чего ты накручиваешь себя и меня? Подождем до завтра. Не будет ответа – в ближайшие дни проведем разведку на полюсе, как собирались.

– Да без толку это, – раздраженно ответил капитан.

– Почему?

– Я только что от Войчека. Хочешь, сам к нему сходи. Наши соседи – серьезная публика, бегство на полюс не спасет. В лучшем случае получим отсрочку.

– И то хлеб.

– Геологи еще не вопят?

– Господь с тобой. Все прониклись и сидят тихо, как мыши.

– Ладно. Ждем до завтра.

…До завтра руководящие указания так и не поступили, по объективным причинам: не состоялась связь.

Когда наша стоянка откочевала в ночь, Володя отправился к капитану:

– Засылаем «Стрижа» на полюс?

– Нет. «Стриж» будет нужен тут. Патрулировать район вокруг здешних разработок.

– Что ты задумал?

– Купол ставим.

– Здесь? Ты бредишь.

– Ничуть. Не вижу смысла тратить ресурсы без малейшей пользы.

– Полевики не пойдут на это.

– Они сюда зачем приехали? Детский сад, ей-богу.

– Кэп, у тебя опять тяга к приключениям открылась?

– Володя, подскажи мне способ избежать приключений. Может, домой полетим?..

Неделя прошла спокойно. У подножия горного хребта смонтировали купол, начали строительство буровой вышки. В двадцати километрах на север от новой станции разместили цепь контрольных маячков. Любое движение с северной стороны теперь автоматически регистрировалось на корабле.

На орбиту подняли зонд для наблюдения за «муравейником».

Через сутки после выхода из немой зоны Центр, наконец, выдал исчерпывающие указания: «Запланированные работы продолжать. Действовать по ситуации. Контактов с чужой расой не допускать».

– А ты что рассчитывал услышать? – развеселился Христо, глядя на удрученного Осипенко. – Они что – дураки, брать на себя такую ответственность? Всем хочется и рыбку съесть, и в дамки влезть, не только нам с тобой.

– Ты можешь мне объяснить, зачем у нас спец по контактам в команде?

– Как – зачем? Инструкции хранить. Володя, я тебя умоляю. Для того чтобы заточить человека под какую-то функцию, нужно хотя бы предполагать, что за работу ему предстоит выполнить. Невозможно загодя спланировать действия в полной неизвестности. Это – самого себя за волосы из болота.

…Да уж. «Затачивать» людей под функции – болезнь нашего века. Тяжелая болезнь, сродни синдрому иммунодефицита. Вне функции человек не имеет шансов на выживание. Отлепился от стенки колонии – погиб.

Убойная получилась ночь. Если можно так назвать несколько часов, когда мы, вместо того, чтобы спать, занимались черт знает чем.

– О! Мотыги в стойло, сменщики идут.

Наконец-то. Рабочий день закончился – и хрен бы с ним. Никогда себе не прощу, что несколько лет назад подался работать в космос. Карьера карьерой, но тоска зеленая. Вокруг одна тьма. Сейчас бы куда-нибудь на Каспий, на солнце погреться…

Вся группа делом занята, в маршруты ездит. Только меня шеф постоянно оставляет надзирать за монтажниками. От большой любви, надо думать – и ко мне, и к монтажникам. Так-то его одного хватило бы испортить ребятам жизнь.

Пять человек вошли из кромешного мрака в поле прожекторов.

– Что так долго? – поинтересовался Станкевич. – Обувь лакировали?

– Проблема с куполом, начальник. Крыша грозит потечь.

– Что значит – потечь?

– Повреждено антирадиационное покрытие. На стыках, в двух местах.

– Фон?

– Нет, до фона еще как до Луны. Пока только внешний слой. Но если так дальше пойдет…

– Давно это случилось?

– Полчаса назад. Первая дырка. Вторая – перед нашим выходом.

– Почему сразу не сообщили?

– Думали – в рабочем порядке. Гоги собрался на выход, тут как раз появилась вторая, между другими сегментами. Теперь он сидит у приборов и матерится. Ждет следующую дырку.

– Достойное занятие. Я иду домой. Игорь, передавай смену. Да! Если завтра опять обнаружу контейнеры с инструментом вне освещенной зоны, сообщу на корабль. Пусть мне пришлют профессионалов. А не халтурщиков.

– Да куда они денутся, эти контейнеры? Циклопы, что ли, растащат?..

Иногда мне жаль Станкевича. С таким вот педантизмом, доходящим до абсурда, наверно, очень трудно жить. Одни разгвоздяи кругом, повеситься можно… На самом деле, ребята специально оставляют ящики в сторонке, чтобы под ногами не мешались. Перетаскивать все это хозяйство под прожекторы в конце работы – издевательство. Достаточно того, что приходится убирать лишнее с площадки после визитов Станкевича… Хоть бы заболел.

Михаэль включил налобник, отправился к дому. Ну, и мы, соответственно.

– Что с куполом? – спросил шеф, добравшись до жилого отсека.

– Звездец, – сообщил инженер. – Смотри, там сейчас Рыжий бродит, я его отправил на самый первый шов. Сделал. За это время еще три повреждения. Обрати внимание: вот здесь он сейчас работает. Вторая дырка. Подохло два слоя. То есть, пока первую латал…

– Отчего такое может быть?

Георгий пожал плечами:

– Херово смонтировали.

– А ты куда смотрел?

– Сколько у меня глаз, по-твоему? – огрызнулся инженер.

– Ни одного, если действительно халтура по всему куполу.

– Типун тебе. Пока не по всему… Может, у тебя есть другая версия? Ты хоть знаешь, какой на этом заводе ОТК? И потом, наши шатры уже на Луне обкатывали.

– Другие условия. Температура, уровень радиации…

– Барабашки, гремлины, грёблины… Вот бл…! Еще одна дырка.

Не знаю. Я, конечно, не спец, но здесь шеф прав, по-моему. На любой диапазон условий фиг рассчитаешь, это вам не суперпостройки всяких там одноглазых.

– Выдавай инструкции, пойдем ремонтировать, – сказал Станкевич.

– Там залатаете – здесь порвется… – пробубнил Гоги.

В этот момент люк входного шлюза открылся: вернулся Игорь и еще один припоздавший. Оба взбудораженные чем-то.

– Вы на внешние экраны смотрите? Посмотрите на западный.

Переводим взгляды на экран обзорной камеры – аж внутри похолодело. Там… муравейник. Миниатюрная копия недавнего живого вулкана – метров сто, наверно, а то и меньше. Точь-в-точь давешняя наша «гора», мать-мать-мать, если не считать размеров. Должно быть, Михаэлева сопка, или ее дубликат.

– Георгий! Срочно отзывай человека снаружи, – скомандовал шеф. – Рабочая смена… не успеют.

– Откуда это здесь?!

– Хер его знает, – отозвался Игорь. – Мы идем – оно стоит. Как прилетело, не видел…

Если сомнения и были, выветрились мгновенно: в борту муравейника открылась брешь, и оттуда вылезло не меньше десятка «циклопов», как обозвал их капитан. Техник успел нырнуть в шлюз чуть ли не перед носом у одного из гостей.

Через десять минут корабельный радист принял паническое сообщение: