Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– И наделать новых. Например, повысить вероятность заражения Чужих.

– Существует ли такая вероятность – скоро будет ясно. Для этого я и взял образец, если вы не поняли. И еще одно вы отказываетесь понимать, очевидное: нет никаких гарантий, что мы больше не столкнемся с соседями. Несмотря на инструкцию. Разве только Земля отзовет «Ганимед» в связи с форс-мажорными обстоятельствами.

– Вряд ли Земля отзовет «Ганимед». Максимум, свернет работы на поверхности спутника, но это повлечет за собой огромные финансовые потери. Вероятность контакта с иными расами учитывалась при разработке проекта. Не учитывался только нездоровый энтузиазм некоторых членов экипажа. Даже хуже: из числа руководства экспедицией.

– Я действовал в интересах экипажа.

– Христо, меня предупреждали, что вы упрямы. Само по себе это не страшно. Вы безответственно упрямы – это уже страшно.

– Я ни от чего не отказываюсь и готов нести ответственность.

– Вы опять не поняли. Ответственность за свои действия вы понесете только на Земле, а пока до отлета со спутника у нас несколько месяцев. За это время вы с вашими представлениями о целесообразности и никому не нужным героизмом имеете хорошие шансы развязать планетарную войну. А то и звездную. Даже вы с вашей убогой фантазией можете представить, что такое звездная война для нашего родного мира. Он просто-напросто к ней не готов.

– Как вы хорошо обо мне думаете, Андрей.

– Что вижу, то и думаю. Вы меня ввергли в шок своей вчерашней выходкой, капитан. Не ожидал. Представляю, как изумятся те, кто рекомендовал вас на эту должность… Но у меня нет желания доставлять вам неприятности. Рассчитываю на ваш здравый смысл. По возвращении на Землю мы можем испортить эту пленку, а я со своей стороны постараюсь сгладить острые углы в докладе. Взамен только одно: сотрудничество. Вы должны пообещать, что больше не будете предпринимать в отношении Чужих никаких действий, не посоветовавшись со мной. С сегодняшнего дня контакты прекращены, капитан. Вплоть до подробных переговоров с Землей.

– Да.

– Договорились, – кивнул Розовский, поднялся со стула и пошел на выход. У двери обернулся:

– Не нужно на меня обижаться, Христо. Я уважаю вас и ценю. Вплоть до вчерашнего дня полагал выбор Центра идеальным. Будем считать давешние события последствиями шока: ваше первое пребывание в колонии Чужих – серьезный удар даже для крепкой психики. Но поймите правильно: у нас задачи разного уровня. Ваш приоритет – защитить экспедицию. Всего лишь. А мой – охранять Землю.

…Серьезное это дело – охрана Земли. Особенно, когда неизвестно от чего и как.

Действовать по ситуации

Ричард Уорн:

Игнорируя протесты Анны, капитан покинул лазарет через два дня и первым делом отправился в биолабораторию.

Войчек встретил его обескураженный и смертельно усталый. Было с чего: за эти двое суток работники нашей группы спали максимум десять часов (на всех), а шеф, кажется, не спал вообще.

– …Одно – почти наверняка: за здоровье и благополучие циклопов можете не опасаться. Мы не способны устроить им эпидемию, даже если бы очень постарались. Вы угадали: ткань муравейника имеет непосредственное отношение к иммунитету… так вот, иммунная программа колонии практически абсолютна.

Войчек подвел Христо к микроскопу.

– Видите мелкие, точечные темные тельца в составе клеток? Как соринки? Это сторожевой механизм. Сейчас он пребывает в латентном состоянии, поскольку угрозы для клеток нет. Когда в клетках начинают хозяйничать наши микробы, «солдаты» просыпаются и становятся способны подавить любую атаку. Действуют, как зеркало: отражают специфику агрессора, мгновенно видоизменяются в необходимые антитела и начинают стремительно размножаться.

Он вздохнул:

– Чудеса в решете. Это не иммунитет, это… магия какая-то, другого слова не подберешь. При любой напасти вашему циклопу достаточно прилепиться к стенке колонии для того, чтобы получить необходимую «вакцину». Муравейник просто сотворит ее на ходу. Экспромтом.

– Ну что ж, Олег Иванович, – задумчиво произнес капитан. – Желаю вам разобраться в этих чудесах и получить нобелевскую премию.

– Спасибо, конечно, – покачал головой шеф. – Боюсь, до нобелевской премии тут как до луны. Возможностей лаборатории «Ганимеда» уже сейчас недостаточно, чтобы провести необходимые исследования… Но это еще не все. Вы ничего необычного не заметили?

– Не понял?

Войчек устало улыбнулся:

– В прошлое ваше посещение я вам показывал образец ткани циклопа. Не видите разницы между той демонстрацией и этой?

– Черт… – изумился Христо. – Теперь вижу.

Шеф кивнул:

– Он продолжает нормально существовать в комнатных условиях. И в других условиях тоже. Убить ткань – ни разогревом, ни охлаждением – у нас не вышло. Температуры ниже планетарных ей безразличны. А выше семидесяти по Цельсию начинает выделяться фермент, который образует на образце защитную термостойкую пленку. При последующем снижении температуры пленка рассасывается. Вот таким образом. Если по нашему муравейнику прокатится поток жидкой лавы – при условии, что тяжесть лавы не сложит постройку – колония окажется замурована в вулканический пласт, но сохранит жизнедеятельность.

– Здорово. А сами зверушки?

– Могу предположить, что в теле колонии имеются аварийные карманы. В крайне неблагоприятных условиях зверушки забираются в эти карманы и там пережидают беду… Еще: мы воздействовали на образец различными видами лучей. То же самое, что с плюсовыми температурами: при сильных отклонениях от оптимума (за оптимум мы приняли естественное излучение на Ганимеде) на поверхности ткани образуется защитное покрытие. По окончании воздействия исчезает.

– Плацдарм на все случаи жизни… Нам бы такой.

– Не говорите. Хоть часть этих возможностей, и на Земле наступит золотой век. Панацея от всех болезней, защита от стихийных и техногенных бедствий. Трудно вообразить, что еще.

Христо усмехнулся:

– А потом люди стройными рядами поедут переселяться на Ганимед. Поскольку на родине станет не развернуться.

– Кстати, да. Вполне возможно, эти создания колонизируют наш мир из-за демографического взрыва в тех краях, где они жили раньше… в таком случае, во всей солнечной системе через какое-то время станет не развернуться.

– По-вашему, циклопы ломятся сюда из большого космоса?

Войчек кивнул:

– Безусловно. Капитан, наши соседи – белковые создания. Их родной мир – не Уран и не Плутон. Это планета, похожая на Землю. Я имею в виду тот мир, в котором они возникли и эволюционировали до разумного состояния… Но потом все изменилось. В своем теперешнем виде циклопы не приспособлены для жизни на планете земного типа. Одного только нашего «g» достаточно, чтобы отправить их на свалку эволюции. Плацдарм, возможно, еще и не такое выдержит, но…

– Верю. И что?

– Нынешние циклопы – результат множественных мутаций исходного вида, и произошли эти мутации, вероятнее всего, уже во время вселенских странствий.

– Космические цыгане.

– Думаю, да.

…В общем, поговорили. Странный получился разговор: простые слова, очевидные факты, а за ними – растущее ощущение абсурда и нежелание верить глазам своим. Несколько суток мы барахтались в этих чудесах как мухи в молоке. Глупец тот, кто считает, что сенсация – абсолютный стимул. Есть границы человеческому приятию. За этими границами предвкушение открытия исчезает куда-то. Вместо него растет и крепнет первобытный суеверный страх.

Все объясняется рано или поздно. Или принимает какие-то упрощенные формы. Пусть бессмысленные, зато органично вписывающие неведомое в систему приемлемых штампов. Сейчас уже фактически общепризнанно: мы встретили сверхрасу.

Капитан меж тем отправился к Осипенко.

– Привет, Володь. Что Земля?

– Молчит. Думает.

– Долго она будет думать? Мы сюда прилетели полгода в корабле сидеть, или как?

22
{"b":"280172","o":1}