5.58 Во-вторых, хотя по словам Светличной, Литвиненко явно описывал планы шантажа, эти планы все еще находились на начальной стадии за несколько недель до того, как он заболел. Светличная не утверждала, что Литвиненко говорил ей о своей реализации этих планов или хотя бы о том, что он начал претворять их в жизнь.
Глава 5. Отчет об Иванове
5.59 В пунктах 4.137 и 4.138 выше я указал, что нет никаких причин считать, что функция Литвиненко по передаче конфиденциальной информации и компромата в отчетах по результатам комплексной проверки когда-либо становилась известна тем, кто получал эти отчеты, или тем, на кого они повлияли. Такова обычная практика в отрасли безопасности — сохранять анонимность таких источников, как Литвиненко. Соответственно, в самом общем смысле, не было причин думать, что отчеты для комплексной проверки, которые Литвиненко делал для организаций по безопасности в 2006 году, имели какое-то отношение к его смерти.
5.60 По тем показаниям, которые я получил, существует один отчет Литвиненко, к которому эти аргументы неприменимы.
5.61 Это один из отчетов, которые Литвиненко и Швец подготовили для Эттью. Отчет касался соратника Путина Виктора Иванова.
5.62 Таковы основные факты, имеющие отношение к этому отчету; они взяты из материалов дела:
a. Отчет об Иванове был одним из нескольких отчетов, запрошенных Эттью у Литвиненко в августе — сентябре 2006 года. Эттью не мог вспомнить, был ли этот отчет первым, полученным от Литвиненко.
b. Сначала Литвиненко передал Эттью отчет об Иванове объемом в треть листа. Эттью решил, что отчет гораздо ниже планки, которой он ожидал, и сказал об этом Литвиненко. Литвиненко сказал, что черновой отчет для него писал Луговой.
c. Затем Литвиненко попросил Швеца написать отчет об Иванове. В ответ Швец сделал восьмистраничный отчет. Часть содержания этого отчета — информация, которую Швецу передал Литвиненко.
d. Швец закончил отчет и переслал его Литвиненко по электронной почте 19 сентября 2006 года.
e. Копия отчета подшита к материалам дела. В отчете содержится детальная и серьезная критика Иванова и, как замечает Швец, Путина. Эттью описал этот отчет как «совершенно разгромный». Вкратце он выглядит так:
(i) В отчете детально разбирается начало карьеры Иванова в КГБ. Там говорится, что он служил в Афганистане и в управлении по работе с персоналом, и отмечается, что эти сведения говорят о том, что он был «неудачником»;
(ii) В отчете утверждается, что, находясь в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде), Иванов занимался махинациями и вводил в заблуждение свое начальство в КГБ, утверждая, что это необходимо для оперативных целей, тогда как в сущности он делал это на частных основаниях;
(iii) В отчете Иванов обвиняется в том, что в Санкт-Петербурге он был тесно связан с Тамбовской преступной группировкой и ее лидером Владимиром Кумариным. Говорится, что в результате этого «мутного бизнеса» Иванов завладел долей Санкт-Петербургского морского порта, который, как утверждается в отчете, на момент его написания еще находился в его руках;
(iv) В отчете говорится, что Иванов был протеже Путина, и их карьеры были тесно связаны. Сказано, что Путин был замешан в сделках Иванова с «бандитами» в Санкт-Петербурге, а также, что сам Путин пособничал продаже колумбийских наркотиков для отмывания денежных средств.
f. Примерно 21 сентября Литвиненко сказал Швецу, что он передал отчет клиенту — Эттью.
g. Эттью был доволен вторым вариантом отчета. Он сказал мне, что отчет был «исключительного» качества и что он передал его своим клиентам.
h. Через несколько дней — Швец полагает, что это происходило между 21 и 30 сентября, — Литвиненко сообщил Швецу, что один из его «российских информаторов» также сделал отчет об Иванове, и клиент сказал, что это «мусор». Он добавил, что передал копию отчета Швеца российскому информатору, чтобы показать ему, как следует составлять такие отчеты впредь.
i. Хотя Литвиненко не сообщил Швецу, что этим «российским информатором» был Луговой, есть серьезные доказательства этого факта. Литвиненко сказал Швецу, что российский информатор работал на Березовского и находился в тюремном заключении, что справедливо для Лугового. Также, как я говорил выше, он сказал Швецу, что этот информатор подготовил отчет об Иванове, который отозвал Эттью, — это также говорит в пользу моей версии, а Эттью утверждал, что он получил только два отчета об Иванове. Другими словами, Литвиненко мог иметь в виду только Лугового. Наконец, Литвиненко сказал Швецу, что он виделся с российским информатором незадолго до того, как заболел. Марина Литвиненко также давала показания, что Литвиненко, по ее мнению, показывал отчет об Иванове для Эттью Луговому.
j. Эттью утверждал, что отчет Швеца по результатам комплексной проверки вызвал расторжение сделки, которую планировали его клиенты. Он заключил, что в результате Иванов потерпел значительные финансовые потери. Швец также подтверждает это.
5.63 Вероятность того, что отчет об Иванове мог попасть в Кремль через Лугового, и это могло привести к смерти Литвиненко, была впервые высказана на публике Швецом в интервью BBC Radio 4 в декабре 2006 года. Расшифровка интервью подшита к материалам дела. В ходе этого интервью Швец утверждал, что передача отчета об Иванове Луговому «спровоцировала убийство Саши».
5.64 Ту же версию впоследствии предложили в статье «Новой газеты» от 24 мая 2007 года. В статье предполагается, что отчет об Иванове привлек внимание российских властей после того, как он был обнаружен у Лугового, когда его остановили и провели обыск в аэропорту «Шереметьево» после возвращения в Москву из Лондона.
5.65 Есть ли вероятность, что отчет об Иванове спровоцировал убийство Литвиненко или имеет к нему какое-то отношение? Очевидным слабым местом этой версии является то, что, по словам Швеца, Луговой получил этот отчет всего за несколько недель до того, как на Литвиненко было совершено первое покушение. Когда Швецу задали вопрос об этом, это не поколебало его «позитивной» веры в то, что отчет об Иванове стал причиной операции по ликвидации Литвиненко. Его аргументом, по его словам, было то, что такая операция могла быть проведена очень быстро, поскольку российские службы безопасности уже имели доступ к полонию и опыт его использования, а также к конфиденциальной информации компании Березовского, а Луговой легко мог выйти на связь с Литвиненко. Поэтому он верил в правдоподобие версии, что плана отравления Литвиненко не существовало до сентября (и, скорее всего, до конца сентября) 2006 года. Он заключил:
«…Смотрите: до того, как Сашу отравили, он несколько лет жил в Лондоне, и все это время он делал заявления, критические заявления, против Путина, <…> какие-то из них очень оскорбительны, очень личные, и все же Саша оставался в живых. Ничего не происходило. Он был жив и в здравии. И вдруг его отравили. Это заставляет меня поверить в то, что нужно искать что-то, произошедшее непосредственно перед тем, как его отравили. Что-то изменилось в его жизни прямо перед тем, как его отравили. Но что? Его уволил Борис Березовский, он стал искать другие возможности для бизнеса, что заставило его написать отчет».
5.66 В устных выступлениях в прениях от имени Марины Литвиненко королевский адвокат Эммерсон назвал передачу копии отчета Швеца об Иванове Луговому «фатальной ошибкой». Эммерсон предположил, что также значим тот факт, что Луговой после коммерческих операций в RISC знал, что следующим отчетом Литвиненко должен стать отчет о Гордееве, который был, по его словам, «высокопоставленным лицом в российском правительстве». Эммерсон заключает следующее с момента передачи копии отчета об Иванове Луговому:
«Луговой не только знал, что Литвиненко должен написать разгромный отчет об Алексее Гордееве, а также разгромный отчет, в котором Иванов и Путин обвиняются в организованном мошенничестве, у него на руках была копия отчета. Вряд ли то, что <…> через два месяца Лугового выбрали в качестве исполнителя убийства Литвиненко, — простое совпадение. Прямая и оперативная связь с Путиным и Кремлем здесь настолько очевидна, что ее невозможно игнорировать».
