Дилетанты спасут мир. Это если его понадобится спасать. Потому что профи не спасут. Потому что профаны они полные, эти профи, вот я чего хотел сказать. И шарлатаны. Потому что всё, что они делают, они делают за деньги. А дилетанты – по глупости. Ну, или из любознательности, что по сути одно и то же.

Думая таким образом свою мысль, неторопливо дошел до небольшой лужайки. Тут я никогда не был. Впрочем, я тут нигде никогда не был – первая это моя прогулка по окрестностям, и первые открытия. Вот тут, например, открыл руины.

Руины поросли мохом. Впрочем, руинами это назвать трудно – остатки какого-то недостроенного строения. Не то трансформаторной будки, не то часовенки, датировать останки мне трудно. Видно, что не первобытные строили, и ладно.

В глухомани, у черта на рогах, эта будка совсем непонятно кому нужна – ни дороги, ни тропинки даже, контуры стен, метров восемь квадратных ограничивающих – от стен остались каменные останки до уровня подоконников, которые тут угадывались только. Что там ниже, под снегом скрывается, угадать трудно, да и незачем. Ну есть, и есть. Зачем голову забивать?

Я отстегнул лыжи, зашел внутрь периметра. Сугробы у стен, в центре что-то вроде небольшой, неправильной формы, проталины.

Странно. Вроде как теплоцентраль под землей какая проходит, иначе откуда проталине взяться? – неделю уже метёт, пуржит, солнышка не видно. Снегу, правда, по пояс не намело, только по щиколотку, но всё равно – проталина. Откуда? Не костровище, не утоптанная площадка – проталина. До пожухлой травы самой, слегка снежком свежим припорошенной.

Зима для меня невыносима еще и потому, что невозможно добраться до земли, тот слой снега, который ее покрывает, не раскопать, а даже если и, то земля спит, на зиму она оставляет меня, бросает меня одного.

А хочется лечь и долго лежать на земле. Самое совершенное состояние человека – когда он лежит на земле и ни о чем не думает, просто вдыхает запахи и слушает звуки, иногда глядит в небо или на солнце. Тогда человек целен и счастлив.

Попробовать осчастливить себя на этой проталине? Нет уж, нет уж. Себе дороже. Раз нет никакой теплоцентрали, значит имеет место аномалия. Что я, идиот, запросто так в аномалию попадать? Её бы лентами по периметру обвязать, да знаков остерегающих развесить. А то идиот всё же найдётся, и что потом с этим идиотом станет? Я не знаю.

Похоже, то, что мы называем хаосом, это тоже миропорядок, но не наш, а параллельный, и, проникая в него, и его осознавая, мы участвуем в каком-то первичном или вторичном вселенском энергообмене.

Организуя хаос, мы вытягиваем из него энергию в наш миропорядок, пользуемся ей какое-то время в виде идей, истин, изобретений, технологий. Причем, чем более энергетически интеллектуально емкое произведение мы создали, тем больше становится энергетический потенциал нашего миропорядка, но и тем больше становится опасность, что хаос начнет отвоевывать энергию обратно, так же целенаправленно разрушая наш миропорядок.

Эта мысль мне самому в голову как-то не пришла, хотя вертелась уже давно, и смущала, сидела занозой, создавая ощущение дискомфорта, недосказанности.

– Автолюбитель стукнутый. Сделал полицейский разворот на мокрой дороге. Дерево увернуться не успело. Даже лонжерон увело. Сидит целыми днями в интернете, запчасти к своей тачке ищет. Лучше японского автопрома нет, говорит, ничего. От японцев то там уже ничего не осталось. Маринка сидит дома, жрать нечего, а он каждый месяц в свою тачку по две зарплаты вливает. Главное бы, смысл какой-то был, а так одни понты.

– На чем хоть зарабатывает?

– В том то и дело, что ничего не поймёшь. Темнила он известный. В прошлом году пару магазинчиков держал, наехали. Вроде разошелся полюбовно, но ушли магазинчики. Толи он должен, толи ему – там черт ногу сломит. Когда к нему ни придёшь – Маринку в дальнюю комнату, мне, говорит, с мужиками надо по делу. Барчик свой понтовый открывает, там у него всё бутылками заставлено, достаёт рюмочки, Хеннеси, сидим, беседуем. Раза три был, с интервалом в пару месяцев – так, похоже, мы с ним всё одну бутылку тянули. Наверное, к нему больше никто за полгода и не наведывался.

– Ну что хоть рассказывает, интересно же – вы когда то друзьями же были.

– Были, типа. От вопросов уходит. Но я же и не спрашиваю. Зачем мне надо, что бы он врал. Я эти дела сразу просекаю, ты же знаешь. И он тоже, потому и говорит уклончиво.

– А зачем заходил-то, раз ни выпить, ни поговорить?

– Да не знаю я. Торкнуло. Дай, думаю, зайду.

– Все три раза? Мимо ты там не ходишь, специально ехать пришлось.

– Да, такси ловил, как знал, что пить придется, впрочем, как пили, я уже сказал.

– А Маринка что говорит?

– Да мы парой слов только и перекинулись, выгоняет он ее из комнаты. Денег, говорит, не даёт, в доме жрать нечего, всё в какую-то игрушку долбится днём и ночью, или тачку свою облизывает. Но что-то откуда-то ему капает.

– Да он всегда был мутный, впрочем, ты тоже.

– Слушай, а ведь вот чего я сейчас подумал – ты знаешь, когда я к нему ездил-то. Сразу как-то в голову не пришло, тут вот ведь какое дело получается. Я же к нему каждый раз ездил за три дня до начала проекта. Нет, правда, понимаешь, только сейчас дошло, посидим мы так с ним, ни о чем, ни дел, ни других каких штук не касаясь, а пара дней проходит, и бац – закрутилось.

– То есть ты хочешь сказать?

– Да ничего я не хочу. Не в теме он по нашим делам, и не интересно ему это. Другое тут. Ну, ты же химик, знаешь, как катализатор работает.

– Так и никто не знает.

– Но работает же. Нет, точно. Выхожу от него, и странное такое ощущение, что что-то как будто сдвинулось. Не в прямом смысле, фигурально так.

– То есть ты как от него вышел, так сразу всё и придумал?

– Да в том то и дело, что нет. Но пара дней проходит, и обстоятельства так складываются, что трудно не зацепиться. И еще. Он вроде как будто и знает. И он типа знает… Типа он знает, что я знаю, что он знает, что я знаю. А я вот дурак до сейчас ничего и не знал. Нет, точно. И знаешь, я ведь вот еще чего сейчас удумал – делиться придется.

– Тебе конечно виднее.

– Нет, вас я не напрягаю, из своих отстегну, так ведь не возьмет же. И как я ему что скажу? Я вам денежку принёс за квартиру за апрель? Блин, ну нельзя же так.

– Тут без базара, сколько надо – отстёгиваем. А если Маринке?

– Точно. И я даже туда не поеду – выдернем её куда в кафешку и рассчитаемся.

– А она это за благотворительность не примет? Ты же ей толком ничего и не скажешь.

– Ей-то я знаю уже, что сказать. И поймёт она всё. Или почти всё. И ему не проболтается. Всё как надо будет. Только вот я еще чего удумал – всё гораздо хуже, чем оно может быть. А как теперь в следующий раз? Или уже всё, не будет следующего раза?

– Ну, ты даешь. Нам бы это-то проглотить. На пятилетку дел уймова туча. Хотя, с вами не соскучишься, телепаты грёбаные.

Вложить эмоциональный заряд в символ – редко кому по плечу. Особенно, если это символ виртуальный. За удовольствие надо платить. Лозунг, с которым трудно спорить.

Оно и понятно, что предоставляемые услуги достойны оплаты. Вопрос в цене. Знаете ли вы, сколько денег за нарисованные картинки, которые скопировать меньше минуты, получают хозяева игры? Это огромные цифры.

Я ведь как вначале подумал – главное начать. Кривая потом сама выведет. Не выводит кривая. Откуда-то лезут персонажи эпизодические, а чего им тут спрашивается делать? Только сюжет разваливают. Впрочем, никакого сюжета как бы и нет. Потому что я его так до сих пор и не придумал.

Просто происходит то, что происходит, а зачем, какое там значение всё имеет для раскрытия чего-то там, сверхзадачи какой-нибудь, я и не знаю совсем. Но вы-то весьма проницательны и всё раньше меня поняли. Я даже еще подумать не успел, а вы уже всё знаете. Приятно с вами дело иметь.