Саму возможность заниматься всем вышесказанным вроде бы никто не отнимал.

Использоваться при этом будет не логика, а высокая фантазия. Результат будет достигаться не силой желания или правильностью алгоритма, а силой правильно сформированного намерения.

Оглянитесь вокруг, на наш умирающий мир, который ещё не поздно спасать. На страдающих людей, которым ещё можно помочь.

Один солдат задумал сходить в самоволку. Потому что обрыдло. Не было же никакой видимой причины – дедовщина не очень то и процветала, да и сам он был вполне крепок духом и строен телом. Опять же загорел на октябрьском солнышке, обветрел, чуть пообтрепался, и не пил таки совсем.

Не то что бы и не пробовал – а не увлекался, так скажем. До армии, да, бывало, в беседку пацаны набивались и надирались до потери облика, и он пару раз с ними до поросячьего визгу надирался, потом муторно было. Сказать, что тянуло повторить – не, не тянуло.

Какого-то смысла или удовольствия в этом ритуале вливания в себя противной спиртосодержащей бурды, в постепенной смене фаз общения, в сперва легком, а потом всё более и более кондовом опьянении он не ощутил, никакой бравады от количества влитого не испытал. Тупо и обыденно. Как везде.

Как в армии. Как в школе. Как на работе, где он коротал время от завала до призыва, да и сам-то завал был скорее закономерен, не возник азарт, не пошел адреналин – бубнил чего-то в ответ на тупые вопросы, и видел, что его бубнение никакого энтузиазма у экзаменатора не вызывает, тот уныло кивал, а потом взял и вывел пару, не злорадно, не огорченно – молча.

Решение созрело неожиданно. Треники и ветровка, на которые он сменил шинелку еще перед выходом, незаметно выскользнув из казармы, пока дневальный сидел с газетой на горшке, нарушая Устав и оставив коридор без присмотра, делали его незаметным в небольшой толпе бабушек с корзинками, ожидающих рейсового до электрички.

На электричке доехал до райцентра, оттуда автобусом до другого, купил пакет, газировки, консервов штук пять банок.

Деньги были, немного, но оставались. Опять же пропуск завалялся в ветровке, старый, зажеванный, но с фотографией, вполне мог сойти за документ, если менты будут приставать – а чего, у себя дома, дома с паспортом не ходят, а пропуск – вот он, в Москве же работаю.

До утра в казарме не хватятся, да и утром – шум сразу поднимать не будут, дадут команду патрулям посёлок прошерстить, девиц поспрашивать. А Танька с Маринкой вчера с пацанами на заимку укатили, значит, пару дней его в розыск никто объявлять не будет. Хорошо, что автомат дневального не тронул – тут бы сразу кино началось, со стрельбой и погонями.

Среди моих читателей, наверное, могут быть разные люди: не очень образованные и культурные, достаточно образованные с широким пониманием истории и культуры, а еще могут быть и сторонники научного, позитивистского взгляда на мир и человека, который распространяется через наши школы, газеты и популярную литературу.

Хотя это вряд ли. Потому что мне бы этого, конечно, очень хотелось, но так не бывает. Тем не менее, ответственность за существование придуманного мира существует, хотя это и сообщает ему, миру этому придуманному бытие, хотя бы таким способом, который превышает наше понимание. Это я о том, что не всегда понимаю, что пишу, хотя цель у меня самая благая – понять.

То есть создать такую непротиворечивую модель, изучая которую можно вывести такие законы мироздания, которым подчиняется всё сущее, пусть и не до конца подчиняется, а при определенных условиях, которых как бы и не существует. Это вы сразу поняли, я вам говорю про существование идеального сферического коня в вакууме.

Вы, естественно, сразу же поняли, что в вакууме никаких коней просто не бывает, ни сферических, ни вообще каких, что это такая умозрительная модель, которая нужна, чтобы понять хоть что-нибудь про коней вообще. Потому что я про коней вообще ничего не понимаю.

В некоторых конторах охренели до такой степени, что даже ввели должность 'боевого мага'. Это в том смысле, что на наши, ушибленные атеизмом, просторы, как саранча хлынули всевозможные оккультисты, саентологи, прочая нечисть.

Мало того, что наряду с дресс-кодом, повсеместно практикуются всевозможные психотехники, штатные и приглашенные умельцы промывают мозги, так еще и на переговорах самого высокого уровня присутствуют 'консультанты' в штатском, которые следят, чтобы 'ни-ни'. И пресекают. И отражают и воздействуют, в смысле телепают. Ездят по мозгам, одним словом.

В 'машине', называемой корпоративной культурой, в этих ужасах, творящихся в мультинациональных корпорациях, у бесчеловечных боссов и коварных олигархов, пьющих кровь подчиненных есть место оккультизму.

Потому что в данном случае имеет место существование индивидов в физической оболочке, с определенным набором функций. Их количество ограничено, и полагаться в данном случае приходится только на коллектив индивидов. Коллектив это щит. Это меч. Это миска и коржик.

Именно они, эти самые индивиды, а не какие-то мифические владельцы корпораций или западноевропейские управленцы, придумали термин 'корпоративная культура'. Потому, что если ты каждый день выполняешь определенный набор опорно-двигательных функций, легче всего сослаться на неведомую 'корпоративную машину', которая перемалывает тебя, чем признаться в собственном умственном бессилии.

Во-первых, это страшно. Ужас потерять гарантированный оклад и тринадцать метров стеклянного пенала, это вам пострашнее пистолета. Во-вторых, на новом месте все будет точно так же, а возможно и хуже.

И происходит по вторникам футболян с корешками, по четвергам баня с клевыми девчонками, а по выходным, так вообще, беспрерывный духовный макдональдс, с 'редкими книгами', просмотром видеофильма и совместное с подругой приготовление спагетти карбонара в перерывах между посещением перформанса 'интересного молодого художника' и специального праздничного предложения ИКЕА.

Вот оно. Истинное биение пульса жизни. Жизни, в которой всегда весело и вкусно.

Маргарита Васильевна, выходя из подъезда, обратила внимание на радостно улыбающегося Азата, дворника, который стоя у мусорных баков, сиял всеми своими двадцатью тремя зубами. Непроизвольно улыбнувшись ему, Маргарита Васильевна прошла к стоянке, и, увидев радостную улыбку охранника, слегка насторожилась.

Неподдельная радость водителя Пассата у светофора, обращенная в её сторону, заставила немедленно опустить козырёк, на обратной стороне которого наличествовало зеркальце, и внимательно обследовать своё отражение на предмет обнаружения несоответствий.

Несоответствий в наличии не обнаружилось, наоборот, привлекательная дама среднего возраста, выглянувшая из зеркальца, была сегодня строга и иронична, что как раз и требовалось там, куда Маргарита Васильевна направилась.

– Маргарита Васильевна, голубушка, заждались, – сам владелец антикварной лавчонки, этакой сокровищницы артефактов, кажется, готов выпрыгнуть из штанов, обнаружив почти неприличный для его статуса энтузиазм. Холодный ироничный кивок нисколько не охладил пыла, наоборот, явился как бы ложкой масла, плюхнутой на раскалённую сковороду.

Иногда так хочется пострелять. Прямо руки чешутся. И не из какого там пневматического или игрушечного оружии – из настоящего, боевого. И не в тире. Не по людям, конечно, и не по зверям – просто пострелять.

Ощутить запах пороха, почувствовать отдачу… Забава такая, мужская, ощутить себя воином. Бойцом. Редко когда кому это обычно удается – дорогое это развлечение, да и опасное, опять же. Но нам иногда удаётся.