Весело проходит лето у нас в таежном, северном селе Ивдель. Неделями пропадают наши ребята в тайге, собирают ягоды, отыскивают грибы, сбивают шишки с кедров. Не заметишь, как и пролетит летняя пора, а там опять школа, подруги, интересные уроки.

В тайге бывают с нами всякие приключения. Об одном из них я хочу рассказать.

Пошли мы с девочками в лес за ягодами: С нами пошел только один мальчик Вася со своей собакой Охотник.

На высоком угоре нашли ягодное место. Корзины и туески быстро наполнялись. Вася пошел обследовать овраг, и скоро оттуда послышались его крики:

— Девчата? Сюда, полно здесь ягод.

А у нас у самих их тьма. Вера, моя подруга, набрала уже корзину и теперь клала ягоды в фартук.

Вдруг что-то зашумело в траве, и мимо нас промчался серый зверь.

Тома с испуга упала и рассыпала все свои ягоды.

— Волк! — закричали девочки.

— Заяц это, заяц! — захохотала Вера. — Глянь, Васька побежал в овраг. Лови его!

В траве мелькала серая спина зайца, испугавшегося, наверно, не меньше нашего.

Вспугнули еще одного зайца. Он был совсем маленький и бегал плохо. Охотник догнал его и поймал. Вася взялся донести зайчонка до деревни.

Но тут Охотник залаял так звонко и внезапно, что Васька вздрогнул, выронил зайчонка, и, он помчался в кусты. Собака же не погналась за ним, а исчезла в другом направлении. Через несколько минут Охотник принес в зубах пушистую белку и отдал хозяину. Но белка задохнулась в зубах собаки и так и не ожила. Наверно, Охотник сильно стиснул ее.

Ночевали мы в охотничьей избушке. Сплю я ночью и слышу, — кто-то открывает нашу дверь, царапает ее. Я думала, Охотник вернулся, — встала и открыла дверь. В избушку зашел маленький мишка — косматый и шустрый.

— Девочки, медведь!

Сколько страху было у нас. Но медвежонок не был злой, он забрался в угол и стал играть с нами. Мы с Верой взялись унести домой и воспитать его.

Все опять легли спать. Только мы с Верой сидим возле нашего мишки и кормим его ягодами.

Вдруг в дверь опять кто-то постучал. Охотник, который спокойно наблюдал за медвежонком, не ссорился с ним, вскочил и залаял. Из-за двери послышался сердитый рев. За медвежонком пришла мамаша. Тут уж всем нам было не до сна. Мы сидели и дрожали при каждом стуке в дверь. Медведица толкала дверь, пыталась сорвать ее с петель, пыхтела и громко звала детеныша. А он сидел в углу, ел ягоды и мурлыкал, как кошка.

Медведица стучалась в дверь до утра. С рассветом она ушла в лес и больше не показывалась.

Нашего ночного гостя мы с Верой принесли домой и вырастили его. Когда он стал совсем большой, мы подарили его в Свердловский зоопарк. Если вам удастся побывать в том зоопарке, передайте привет нашему медвежонку от нас с Верой.

В наших лесах на севере Урала встретить медведя невелика невидаль. Много их бродит в густых зарослях, выходят к поселениям, шалят.

Довелось встретиться с хозяином леса и нам: мне и моему товарищу Виктору.

Днем мы ушли от своей деревни далеко и вернуться засветло не успели. Ночевали в полуразвалившейся охотничьей избушке, в тайге. Ночью полил дождь, промочил старую избушку и вымочил нас. Мы не спали. К утру наши собаки, оставленные за дверьми, подняли лай и визг. Но в темноте ничего нельзя было рассмотреть.

Утром дождь перестал, и мы пошли узнать, что беспокоит собак. Оказывается, недалеко от избы залег в яме медведь. Собаки наши кидались к яме, яростно лаяли.

— Давай турнем его из берлоги, — предложил Виктор.

— А ты не струсишь?

— Нет.

Он притащил сухой стяг и стал «шуровать» зверя в берлоге. Я стоял с ружьем наготове. Первое время медведь молчал, потом заревел и, выскочив из берлоги, пошел на меня.

Я выстрелил, но от страха прицелился плохо и попал зверю в лапу. Медведь шел на меня. В это время выстрелил Виктор, но тоже промахнулся. Медведь кинулся к Виктору.

У меня заело патрон, и пока я возился с ним, зверь добежал до Виктора и ударил его лапой по плечу. Виктор упал. Хорошо, что внимание медведя отвлекли собаки, вцепившись ему в зад. Зверь заревел и встал на задние лапы.

Тут я вскинул ружье и прицелился медведю в грудь. Он упал на собак и сразу стих.

Я перевязал рану товарища своей рубахой, забросал медведя хворостом и повел Виктора домой.

Через неделю мы снова уходили с ним в тайгу, но уже таких встреч с хозяином леса у нас больше не было.

Сходить в сосновый бор, что лежит по ту сторону реки, — было нашей давнишней мечтой. До сих пор мы ставили петли на зайцев только по руслу и берегам речки Сухой.

Каждый день, как мы поднимались в гору, на высмотр петлей, мы с каким-то волнением глядели за реку, где за Тунбяшинскими полями, за селом, за узорными делянками колхоза синей стеной виднелся сосновый бор. Но, дойдя до Крутых Склонов, мы скатывались вниз, в кусты, отыскивали новые торные заячьи тропы, смотрели силки, и сосновый бор забывался.

Однажды, возвращаясь домой, братишка Ваня сказал:

— Чего мы боимся? Сделаем самодельное ружье и сходим и бор.

Через неделю ружье было готово. Делали мы его тайно, чтобы родители не догадались. Ваня достал у своих приятелей по школе старых патронов, пороха, нарезали пуль.

И вот, наконец, мы двинулись в таинственный бор.

Лыжи легко скользили по снегу. До бора дошли быстро. Он показался нам страшным, не то что наши заячьи кусты! В нем ничего нельзя было рассмотреть — так густо зарос он деревьями. Пугала и тишина.

Мы долго ходили по заячьим слежкам, не отходя друг от друга ни на шаг. На одном крутом спуске в лог брат сильно ударился коленом о ствол дерева и не смог дальше итти. Я остановился около него. Впереди виднелась маленькая полянка.

— Ну как, отошла? — спрашиваю я его.

— Ноет здорово, погоди еще немножко.

— Дай ружье, я понесу его.

— Отстань, Васька, сейчас двинемся.

Я знал, спорить с ним бесполезно, он упрям, как и я.

На полянку выскочил заяц.

— Ваня, — зашептал я, — смотри, какой здоровенный русак выпер, прямо с овечку.

— Сейчас пальну, — также шопотом отозвался он.

— Нет, дай я пальну, а у тебя колено ноет, смажешь.

— Ноет, ноет. Отстань, говорю. Я сам.

Он приложил самопал к сосне и стал целиться. Вдруг серый большой ком молнией свалился на зайца. Раздался писк, рычанье, фырканье, кровавые брызги полетели во все стороны: кошка громадных размеров, придавив жертву к снегу, пила из нее кровь.

— Стреляй! Рысь! — крикнул я брату.

Раздался выстрел, пуля подняла облачко снега возле зверя. Рысь одним прыжком исчезла в лесу.

— Говорил, нога у тебя ноет, — вот и смазал.

Мы подошли к месту схватки. От русака валил пар, снег окрасился кровью. Шкура на зайце оказалась почти не испорченной, сломана была нога, и вырвано горло.

— Возьмем? — предложил я.

— Нет, зароем в снег, а завтра сюда капкан притащим.

Отправились по следам кошки.

Скоро ветка хрустнула, невдалеке от нас, и с дерева сорвался ком снега. Я рассмотрел невысоко над землей голову рыси: уши плотно прижаты, глаза сверкают.