— Вот посмотри. Я взял нож в шахту, попал он в мокрое место, и вот что случилось с ним.
Ножик был покрыт тонким слоем меди.
— Вот что творит медесодержащая вода, — продолжал отец. — Зловредная вода. Нам, шахтерам, она доставляет немало хлопот. Спецодежду, которой обычно хватает на год, мы, работающие в сырых медных рудниках, изнашиваем за полгода. Ведь эта же вода, по сути дела, — раствор серной кислоты. Слабый только. Да что там одежду: железные части насосов, рудничное оборудование из железа, все растворяет.
— Действительно, зловредная вода, — согласился Виктор.
Но спустя некоторое время ему пришлось составить себе другое мнение о меденосной воде.
В зимние каникулы Витя поехал в Свердловск и в поезде услышал разговор двух пассажиров. Разговор очень его заинтересовал.
Соседи по купе беседовали о рудничной воде.
— Сколько этой воды, откачиваемой из шахт, без пользы пропадает в болотах, куда она стекает! Миллионы, если подсчитать, выброшены на ветер, — говорил один из пассажиров.
Вите не удалось дослушать беседу до конца, но определенная догадка зародилась у него в голове.
«Вероятно, речь шла о добыче меди из рудничной воды».
Предположение оказалось правильным. Осенью все стало ясно.
Ежедневно, направляясь в школу, Витя перепрыгивал через канаву, по которой текла вода, откачиваемая из шахты.
Однажды вместо канавы он увидел длинные желоба, наполненные доверху железными обрезками. Витя догадался, для чего протянули желоба, здесь начали добывать медь из воды. И каждый раз, проходя мимо желобов, он с интересом наблюдал, как вода омывала обрезки, покрывая их пленкой меди.
Как же все-таки собирают медь? Наверно, где-нибудь установлены машины. Вот бы посмотреть.
Он решил сходить на гидроустановку.
«Вот, вероятно, в этих строениях находятся механизмы», — подумал Витя, придя на установку. Но строения — небольшие деревянные бараки — оказались служебными помещениями, никаких машин здесь не было. Техник, работающий на установке, улыбнулся на его вопрос.
— Где же механизмы?
— Вот все тут.
Он показал на желоба, наполненные железными обрезками.
Около желобов стояли рабочие и ломиками ворошили обрезки. Техник повел его на плотину, отгораживающую небольшой прудок. Все производство отсюда было видно, как на ладони. Вдали за насыпью железной дороги возвышались металлические копры шахт.
Из шахты откачивается медесодержащая вода, которая раньше уходила в речку неиспользованной. В каждом литре этой воды в среднем полтора грамма чистой меди в растворенном состоянии. За час из шахты откачивается сто пятьдесят кубометров воды. Сколько тонн меди терялось зря!
Вода из шахт, напитавшись медью, откачивается в пруд, а отсюда ее направляют по желобам, наполненным обрезками железа. Обрезки эти называются с к р а п о м.
В желобах, между медью и железом, происходит реакция замещения. Медь выпадает в осадок на железо, а железо растворяется в воде.
Частички меди отрываются от железа и уносятся водой. Но медь теперь уже никуда не уйдет. Вдоль желобов устроены маленькие прудки — отстойники. Вода в прудках течет медленно, и тяжелые частицы меди оседают на дно. Те, что не успели осесть, вновь проходят в жолоб и остаются или в жолобе на железе, или оседают в следующем отстойнике.
Время от времени вода из прудков откачивается, и медный осадок выбирается из отстоя лопатой. Это и есть почти чистая, девяностотрехпроцентная медь. И без всяких машин, без затраты какой-либо энергии, топлива. Это совершенно бесплатный дар природы. Тут все делает вода. Она — разведчик меди, она строитель шахты; она — шахтер; она — клеть, поставляющая руду на-гора! Она — металлург; она — инженер-химик; она — все! Вода доставляет чистейшую медь.
Удивительный завод! Удивительная промышленность. И называется она удивительно: г и д р о м е т а л л у р г и я. Вода и жар. Подземная холодная вода и жар домны, где плавятся металлы.
Анатолий Шилов, Анна Долгих, Любовь Лыкова, Станислав Скетерис
Товарищу
Мой товарищ! Ты вспомнил, наверно,
Как мы вместе ходили гулять,
Как алела заря постепенно
Перед тем, как светилу пылать.
Как текла бархатистая Кама,
Как скрывал нас таинственный лес,
Как тропинка взбиралась упрямо,
Забегая под купол небес.
Как стихи мы с тобою писали
Вечерком у большого костра,
Как мы парус с тобой подымали,
И качала нас Кама-река.
Борис Вайнштейн
Глава четвертая
В НЕДРАХ ГОР
Походная
Идем, изучая природу,
Сбирая уральский фольклор.
Уходим в большие походы
К лесам и хребтам дальних гор.
Нас встретят поля и поляны,
Отроги скалистые гор,
И пламенем вспыхнет багряным
В лесу на привале костер.
И все, что увидим, услышим,
О всем, что придется встречать,
В тетради, блокноты запишем.
Узнаем, что можно узнать.
Обшарим гранитные скалы,
Породу попробуем рыть
И в трещинах гор минералы
Сумеем найти и добыть.
Евгений Федоров
Старатели платины
На прииске Сольва, заброшенном в глухой тайге Северного Урала, добывают редкий, дорогой металл — платину.
Мы, группа ребят из серовского Дома пионеров, пришли на платиновый прииск посмотреть и, если можно, самим попытать счастья — попробовать добыть платину. В геологической коллекции у нас не было ни платины, ни золота.
Десятник старателей, выслушав нас, с улыбкой сказал:
— Что же, это можно. Сегодня одна бригада выходная — вставайте вместо нее, промойте сотню тачек породы, а что добудете — ваше будет.
Ребята запротестовали:
— Чего там сотню тачек! Мало! Тачек триста надо промыть.
Десятник остановил:
— Не горячитесь. Начните, а там видно будет, на сколько вас хватит. А только сдается мне, что и сто тачек вам, пожалуй, не осилить.
— Нет, нет! Сто тачек минимум!
— Ну хорошо. Сколько вас «старателей»?
— Тринадцать. Четыре девочки, остальные мальчики.
— Девочки пойдут на промывку в вашгерте, двое ребят в верхний забой, четверо в нижний, а трое будут подвозить тачки.
В верхнем забое — «вскрыша» — снимают пустую породу с пласта, в котором обнаружено присутствие благородного металла. Пустую породу в тачках отвозят на отвал.
В нижнем забое, в платиноносном пласте, грузились тачки, порода отвозилась и сваливалась в люк, где постоянно течет вода. Сильные струи ее размывают землю, размельчают комья, уносят глину и наиболее легкие породы.
