— Командир? — теперь Терехов адресовал вопрос одному только подполковнику Аникину. Уж комэск точно должен знать хотя бы чуть больше остальных пилотов.
— Ни малейшего представления, — развел руками подполковник.
— Вот же развели секретность, — недоверчиво буркнул ротмистр.
Пилоты, сообразив, что если комэск что и знает, то в любом случае не расскажет, разочарованно расползлись кто куда. Непонятный приказ был объявлен как раз когда эскадрилья по графику отдыхала, так что, не получив разъяснений, господа офицеры занялись теми делами, которые заранее запланировали на время отдыха.
Потом была перетасовка всего полка, потому что первой эскадрилье для перемещения на Фронтир выделили все тот же «Пластун». Авианосец принял почти полный комплект «филиппков», а к нему в придачу десять штук «мустангов» и четыре «совы», из чего не так трудно было сделать вывод о том, что маскироваться эскадрилье, если что, придется именно под западников. Одного «филиппка» не хватало — как раз ротмистру Терехову, так что при сбросе маскировки ведущий Воронина оставался безлошадным. Сам авианосец опять изображал из себя контейнеровоз, на этот раз под флагом Силенсии. Довольно удобная маскировка — использовать флаг планеты, где, как известно, за почти символическую плату регистрацию мог получить любой корабль. Возможностью этой охотно пользовались все кому не лень, обилие желающих сэкономить обеспечивало властям планеты неплохой доход, так что посудина под красно-зеленым с белым крестом флагом имела хорошие шансы не привлекать к себе особого внимания — слишком уж много таких посудин передвигалось по Фронтиру. Поручик Воронин, кстати, ничуть не удивился бы, узнав, что «Пластун» изображает из себя какой-нибудь вполне реальный корабль, которого в данное время на Фронтире совершенно точно не будет. Уж для ГРУ заплатить за удобный флаг для своих дел было бы никак не обременительно.
Все эти маскировочные ухищрения несколько примирили пилотов с временным выбыванием из охоты на крейсер-призрак. Раз уж так начальство так тщательно заметает все следы, ведущие в сторону России, значит, и дело им предстоит, скорее всего, интересное. Ну и ладно. Главное тут — успеть вернуться на охоту, пока она не закончится, а остальное не так уж и важно.
Ожиданию особо интересной работы поспособствовало и какое-то совершенно нездоровое нагнетание секретности. Пока замаскированный «Пластун» пробирался сквозь гиперпространство, пилотам объявили, что они направляются в необитаемую по причине отсутствия подходящих для жизни планет систему STX1003, где до них и будет доведен боевой приказ. Такая таинственность, которой не припоминали даже старожилы эскадрильи, почти сразу же породила массу предположений и догадок, обсуждение которых стало любимым развлечением пилотов в свободное от почти что подзабытых занятий на тренажерах время.
Кстати, занятия эти наводили на некоторые мысли о предстоящем задании. Чаще всего приходилось отрабатывать ситуации, связанные с небольшими транспортами. Иногда это было сопровождение такого транспорта и охрана его от неприятельских истребителей, патрульных катеров или даже корветов. Иногда приходилось, наоборот, иметь дело с вражеским транспортом, который нужно было принудить к изменению курса, посадке на планету или авианосец. А иногда транспорт следовало уничтожить, но так, чтобы ни при каких обстоятельствах не повредить грузовой трюм. Что характерно, противник далеко не всегда обозначался как западники, гораздо чаще это были пираты, то есть вооруженные фрахтовики без опознавательных знаков. Откуда на Фронтире могли бы взяться пираты, никто из пилотов правдоподобно предположить не мог, хотя многие и пытались. В общем, несмотря на некоторое прояснение обстановки с будущей работой, туман вокруг нее полностью рассеиваться даже и не думал.
Поручика Воронина все эти неясности как-то не особо и занимали. Нет, он как и все, добросовестно отрабатывал на тренажерах все вводные, иной раз участвовал в попытках пилотов совместными усилиями угадать смысл предстоящего им дела, но все его мысли оставались там, на задворках Желтого космоса, где прятался крейсер-призрак. Эх, где же этот урод прячется? Должен же командир проклятого корабля понимать, что от него не отстанут и рано или поздно найдут? О чем он вообще думает, вот что интересно…
…Думал коммандер Белл о многом, но вот именно сейчас он вспоминал, что когда-то, еще в прошлой жизни, ему приходилось слышать, будто по-настоящему проклясть человека можно, только назвав его при этом по имени. Бессмыслица, конечно же, но уже минут пятнадцать коммандер остро жалел, что не знает имен своих таинственных начальников. Вот уж кого он с удовольствием проклял бы, дьявол их всех побери оптом и в розницу! Они, эти проклятые начальники, загнали Белла и его корабль в такую задницу, выбраться из которой он теперь сможет только, если ему невероятно повезет. Никаких других способов выбраться Белл теперь уже не видел.
С центрального поста ему в каюту передали очередные сообщения от станций слежения, развешанных там, где ожидалось появление русских. Коммандер с горечью вспоминал, какие преимущества давали ему эти невидимые станции раньше. Да, именно что вот так, в прошедшем времени, потому что сейчас все былые преимущества бесповоротно исчезли. Черт, а если хорошо подумать, то и в заднице он сейчас сидит как раз благодаря чертовым станциям! Не будь у него этих невидимок, он бы тогда вышел из гиперпространства несколько раньше, чтобы издали оценить обстановку. Тогда бы он смог заметить, что вместо сухогруза в том проклятом месте болтается русский фрегат. Черта с два бы он полез в бой, даже будучи сильнее! Ушел бы по-тихому и все… Или выслал бы беспилотники — с тем же результатом.
Нет, в том, что фрегат пришлось уничтожить, никакой ошибки не было. Раз уж он на этот корабль нарвался, оставлять свидетелей не стоило. Ошибка была в том, что оставаясь невидимыми, станции не видели ничего и сами, передавая только характеристики объекта по массе, а также скорости и направлению движения. В результате по данным, полученным на «Джипси», вполне можно было спутать сухогруз с фрегатом, что он и сделал. Будь русский корабль на ходу, никакой путаницы, конечно бы, не возникло — сухогрузы такого размера двигаться со скоростью военного корабля не могут, но фрегат просто висел на месте, представляя собой идеальную цель, что и побудило Белла выйти в реальное пространство и атаковать. Тут-то все понятно.
Другое непонятно. Почему русские с такой скоростью связали уничтожение своего фрегата с Желтым космосом? Вроде бы он тщательно прочесал лазерными скорострелками все обломки, и никого там остаться в живых не могло. С другой стороны, а где еще можно искать таких безбашенных пиратов, как не здесь? Куда больше Белла тревожили участившиеся случаи самоликвидации станций, причем, судя по последним данным, которые каждая погибшая станция отправляла перед самоубийством, около нее вертелся, судя по массе, беспилотник. Самое же неприятное здесь было в том, что складывалось впечатление, будто русские беспилотники целенаправленно ищут невидимые станции на ощупь и ничуть не жалеют о размене их один к одному. И теперь именно по этим станциям и ищут «Джипси».
Тут, правда, таинственные начальники отреагировали оперативно и понавешали станции-невидимки там, где присутствие «Джипси» даже не предполагалось, чтобы пустить русских по ложному следу. Вот только Белл прекрасно понимал, что ему это дает не избавление от пристального внимания противника, а всего лишь отсрочку. Судя по имеющимся данным, русские не пожалели выслать на поиски целую эскадру и потому рано или поздно его найдут. Раскрыли невидимые станции — могут раскрыть и нынешнее его укрытие.
Укрытие, впрочем, сделано было на совесть. Проблема в том, что сидеть тут вечно он не сможет. Пусть сейчас корабль и потребляет энергию в режиме крайней экономии, а значит, и топливо на ее производство расходует по капелькам, но продовольствие для экипажа все равно закончится раньше, чем опустеют топливные баки. А еще раньше у офицеров кончится возможность держать этот специфический экипаж в узде. Был у коммандера Белла козырь и на такой случай — заблокировать матросские кубрики и накачать туда газ, однако при подобном раскладе, только с офицерами и старшинами, боевая ценность крейсера сводилась к исчезающе малой величине. Потому что управлять кораблем командиры, оставшись без матросов, еще смогут, а вот вести бой — уже нет.
