Интересно, очень интересно. Бейкер успокаивает уже второго, не давая делать это капитану. Он что, тоже приватно договорился с Айвеном? Не похоже, вон капитан какой недовольный, что кто-то тут пытается выглядеть главным в его присутствии…

— Итак, дамы и господа, — напоследок капитан Ферри все же вернул себе инициативу, — вы видите, что экипаж «Звезды счастья» мужественно и профессионально выполняет свои обязанности. Я искренне признателен всем вам за внимание и интересные соображения. Уверен, с нашим экипажем и такими благоразумными пассажирами мы вместе справимся с любыми проблемами и в самом скором времени дождемся помощи. Нас уже ищут и нас обязательно найдут. Сейчас по делам службы я должен вернуться на мостик. Прошу всех вернуться в свои каюты или перейти в малый салон. Большой салон, как и обычно, откроется вечером. Прошу понять меня правильно, я ввожу некоторые новые правила для обеспечения вашей безопасности. Теперь во время выхода на открытую палубу там всегда будут присутствовать стюардессы или кто-то еще из экипажа. Высадки отменяются до особого распоряжения. Подача алкогольных напитков в малом салоне в ночное время прекращается, но с десяти часов пополудни до восьми часов пополуночи по времени Корел-Сити желающие могут беспрепятственно заказать алкоголь к себе в каюты. Еще раз спасибо всем за внимание.

Пассажиры, задумчивые и слегка ошарашенные, потянулись на выход. Роман и Хайди, перебросившись парой слов, решили пойти в малый салон — посмотреть, кто туда пойдет, и послушать, что там скажут.

Желающих запить неожиданное известие чем-нибудь спиртным набралось не так много. То ли слишком уж сильным оказалось впечатление от речи капитана, то ли просто люди не приучены пить с утра. Помимо Корневых туда отправились Вителли, Дюбуа да все та же Стоун, причем одна. На общение не был настроен вообще никто, как и на долгое сидение — француз ускоренно залил в себя три рюмки коньяка, и прежде чем жена повела его на выход, зажевал выпивку парой ломтиков неаппетитно выглядевшего сыра с плесенью (брр, как можно есть такую гадость?), итальянцы взяли по бокалу вермута и тихонько беседовали, выбрав столик подальше, в другом дальнем углу пристроилась Стоун в обществе стакана джина с тоником. Корневы решили ограничиться пивом — кружкой для главы семейства и вполовину меньшим стаканом для его супруги.

— Рома, не называй эту куклу по имени, — тихонько сказала Хайди, наклонив голову, и уже нормальным голосом добавила: — И что эта дура тут делает, да еще одна?

— А кто ее знает, — подхватил Роман, краем глаза следя за обсуждаемой куклой, — Может, он ей не разрешает пить, вот она и сбежала. И вообще, она, наверное, пьяница. Пить утром крепкие напитки…

— Да, конечно она пьяница. Дура и пьяница, — авторитетно заявила Хайди, слегка повысив голос.

— И что, как ты думаешь, понимает она по-русски? — тихо спросил жену Роман.

— Похоже, что не понимает. Точно не понимает, — Хайди и не подумала сбавить тон. Роман вопросительно поднял бровь и получил от жены сигнал глазами — «потом расскажу».

Тем временем Вителли, закончив с вермутом, отправились на открытую палубу. Тут же за ними увязалась стюардесса, появившаяся как будто бы из ниоткуда. Стоун оставила недопитый джин на столике и вышла в коридор, ведущий к каютам. Подождав минут пять, решили вернуться к себе в каюту и Корневы.

— Рассказывай, — Роман снова активировал защитную функцию коммуникатора.

— Рома, она точно не понимает по-русски. Это совсем… нет, совершенно верно.

— Почему?

— Но милый, мало того, что я сама женщина, — Хайди одарила мужа многообещающей улыбкой, — я и в женской гимназии преподаю. В женском учительском коллективе притом, — на сей раз улыбка жены оказалась больше похожей на оскал хищницы. — Ни одна женщина не сможет слушать гадости, которые говорит о ней другая женщина, с таким видом, как был у этой Стоун. Мы в таких случаях или злимся, и это хорошо видно, или улыбаемся, показывая, что нам наплевать. Но равнодушными быть мы не можем. И еще, когда я сказала, что она точно не понимает по-русски, у нее на лице не было облегчения. Эмоции или равнодушие должна была она показать, но не разочарование.

— Разочарование? — кроме этого Роману в рассуждениях жены зацепиться было не за что. Все, в общем, понятно и даже логично. Хм, с точки зрения женской логики, конечно…

— Да, разочарование. Я думаю, она пришла послушать, что будут говорить, но у нее не получилось ничего. Маленькая француженка когда уводила мужа, что-то сказала ему по-французски, Вителли разговаривали по-итальянски, мы говорили по-русски. Вот Стоун и ушла, когда увидела, что мы с итальянцами не общались.

Корнев лишь кивнул. Спорить тут, похоже, не с чем. Хайди разложила все по полочкам, аккуратно и по порядку. Сразу видно — учительница.

— А что про общее собрание скажешь и про речь нашего капитана?

— Знаешь, — Хайди на несколько секунд умолкла и, решительно тряхнув головой, продолжила: — У меня было такое чувство, что ничего не знали только Вителли и Дюбуа.

— Мне показалось то же самое. И еще меня интересует, почему молчал Хаксли.

— Хаксли? А почему именно он?

— Потому что он физик. Я же говорил тебе, забыла?

Хайди виновато улыбнулась.

— Не знаю, чем именно в физике он занимается, но в любом случае сказать обо всем этом мог больше всех нас, — добавил Роман. — И потом, он же собирался что-то сказать, когда какую-то наукообразную чушь понес Вителли, но его заткнул Бейкер.

— Да, они часто вместе, Хаксли и Бейкер, — задумчиво сказала Хайди. — Не понимаю, что у них общего. Ну кроме того, что оба без женщин здесь.

А что? Тоже, кстати, объяснение. Все с парами, а эти двое нет, вот и беседуют друг с другом… Хотя, по уму, ответить тогда тезке должен был именно Хаксли.

— А ты говорил про Хаксли капитану? — поинтересовалась Хайди.

— Ты что?! — возмутился Роман. — Нет, конечно.

— Почему?

— Сама подумай.

— Не хочешь, чтобы капитан спрашивал, откуда ты знаешь? — сообразила Хайди, надо сказать, очень быстро.

— Вот именно. Мне такие вопросы ни к чему, да и тебе, кстати, тоже.

Хайди виновато кивнула. Ничего, она умная, все новое схватывает на лету, так что Роман был уверен — распускать язык в ненужную сторону любимая жена не будет. Все-таки согласие на ее помощь было правильным, уж в этом Корнев теперь был уверен полностью. Думают они в одном направлении, ну вот взять хотя бы общее впечатление от реакции пассажиров на речь капитана. Оно и понятно, потому и влюбились да поженились, что общего много. Как там сказала мама, когда Роман познакомил ее с невестой? «Это именно твоя жена». Правда, еще и авантюристкой ее назвала… Ну тоже есть немножко, так это же и неплохо! Поэтому и действуют они с женой сейчас вместе. И не просто вместе, а дополняют друг друга, и вот это в глазах Корнева было особенно ценным. Вон как она Стоун раскрутила, любо-дорого посмотреть! Кстати, о Стоун… Ну-ка, проверим совпадение и дополнение мнений по другим интересным персонажам…

— На общем собрании Стоун тоже прислушивалась и присматривалась?

— Да. И этот ее Саммер тоже. Как и Бейкер.

— Как думаешь, почему она пошла в малый салон одна?

Хайди нахмурилась и на несколько секунд задумалась.

— А Саммер пошел вместе со всеми по каютам?

Роман кивнул. Кажется, он понимает, к чему клонит жена.

— Тогда, может быть, они разделились. Он пошел слушать, что по пути будут говорить одни, она пошла слушать, что говорят в малом салоне другие.

Точно, угадал. Но…

— Нет, что-то не то, не получается, — Роман недоверчиво покачал головой. — Никак не получается.

— Почему? — не поняла Хайди.

— Ну, сама смотри, — начал объяснять Роман. — Кто пошел в малый салон? Мы, Вителли и Дюбуа. Про нас не говорю, а в этих обеих парах мужья пытались спорить с капитаном. Поэтому их послушать смысл был. А какой смысл слушать Недвицки и Хаксли с Бейкером? Старички выразили полное доверие капитану, Бейкер успокаивал лягушатника и макаронника, Хаксли вообще тихо молчал. Что там слушать?