А Маю они так сказали: «Радостно нашим очам видеть сына твоего, сыночка Сунитху, вернувшегося к жизни. И тебя мы рады видеть, добродетели которого принесли такой плод. И сердцу нашему радостно, что Сумундика воплотился в образе Сурьяпрабхи, обладающего божественной красотой и необычайными добродетелями, которому суждено великое будущее, о чем говорят и добродетели его и прочие добрые качества. Радость наша столь велика, что не может удержаться в пределах нашего тела. Подымитесь, сынки, и поспешите показаться благородному Праджапати — будет от этого вам успех во всех ваших делах, и слово его принесет вам благо».

Так повелели асурам царицы, и отправились те к Кашьяпе, и увидели Май и все прочие великого мудреца, сидящего в божественном ашраме. Кашьяпа сверкал словно чистое золото в блистательной обители богов, рыжие волосы его, уложенные высокими жгутами, нестерпимо блестели. По очереди подходили асуры и все их спутники к Кашьяпе, и он, благословив их всех, довольный их посещением, посадил их и сказал: «Очень радостно мне видеть всех вас, сынки. Ты, не уклоняющийся от верного пути, достоин всяческой хвалы, Май, средоточие всех волшебных знаний. А ты, Сунитха, счастливец, вновь обретший утраченную жизнь. Тебе же, добродетельный Сурьяпрабха, предназначено стать повелителем над всеми жителями поднебесья. Всем вам следует идти праведным путем и поступать как я вам скажу. Тогда достигнете вы наивысшего блаженства и полного счастья и никакой враг не сможет вас одолеть, как это случалось прежде. Ведь только из-за того, что уклонились вы с пути веры, оказались вы жертвой метательного диска Вишну, одержавшего победу над Мурой.

Те асуры, Сунитха, которые пали в сражении с богами, стали героями среди смертных. Вот брат твой Сумундика, который родился на земле Сурьяпрабхой. И прочие асуры, соратники твои, родились на земле в облике друзей Сурьяпрабхи. Великий асура Шамбара родился в облике Прахасты, министра Сурьяпрабхи, а асура Триширас стал министром Мая — Сиддхартхой; данава Витапи воплотился в министра Праджнядхья, данава Улука теперь родился его другом Шубханкарой, а нынешний друг его Витабхити был врагом богов данавом Кала. Министр Сурьяпрабхи Бхаса был прежде дайтьем Вришапарвой, и Прабхаса — дайтьем Прабалой. Он был настолько великодушен, что тело свое, состоявшее из всяческих драгоценностей, по просьбе богов, бывших его врагами, раздробил на множество частей, и от этого появились в мире повсюду самоцветы да жемчуга, алмазы да лалы. Так была рада этому богиня Чандика, что благодаря ее милости обрел он новое тело и ныне воплотился в образе Прабхасы, могучего и неотразимого для его врагов. А те, прежде могучие данавы Сунд и Упасунд[289] родились в образе министров царевича Сарвадашаны и Бхаянкары, а асуры, которых прежде звали Хаягривой и Викатакшей, воплотились ныне в его министрах Стхирабуддхи и Махабуддхи, а другие стали тестями, свойственниками и министрами Сурьяпрабхи, и все они не раз одолевали Индру и прочих богов. Нынче сила ваша снова выросла, и, коли не уклонитесь вы с пути справедливости, достигните великого благополучия».

А к середине дня, пока наставлял асуров Кашьяпа, пришли туда, ожидая жертвоприношения, дочери Дакши[290] во главе с Адити[291], и все они были женами Кашьяпы. И пока благословляли они Мая и прочих асуров и выполняли то, что поручил им на этот день супруг, прибыл туда повидать мудреца и сам Индра с локапалами[292], стерегущими восемь стран света. Поклонился Индра мудрецу, поклонился его женам, и приветствовали его Май и прочие асуры. Обратился тогда Индра к Маю, гневно глядя на Сурьяпрабху: «Это-то и есть тот юнец, который собирается стать верховным повелителем видьядхаров? Что ж довольствуется он такой малостью? Почему бы не замахнуться ему на мой трон?» Возразил ему на это Май: «Тебе, повелитель богов, верховный бог Шива назначил быть Индрой, а ему — повелевать теми, кто живет в поднебесье».

Сердито рассмеялся Магхаван[293] на эти слова Мая: «Наделенному столь счастливыми признаками трон повелителя видьядхаров — ничтожная награда». Сказал на это Май: «Конечно, если этого трона достоин Шруташарман, тогда Сурьяпрабхе надлежит стать Индрой!» Когда разозленный этими речами Мая поднялся Индра и замахнулся было ваджрой, мудрый Кашьяпа предостерегающе и сердито хмыкнул. И тогда покраснели лица от гнева у Дити и всех прочих, и овладел ими гнев, и Индра, опасаясь подвергнуться проклятию великого мудрый, снова сел и опустил свое грозное оружие. И сидел понурив голову, а потом пал царь над богами к стопам мудрого Кашьяпы, отца богов и асуров, окруженного женами, и, молитвенно сложив руки, стал упрашивать его: «Господин мой, пожаловал я Шруташарману верховную власть над видьядхарами, а нынче вот этот Сурьяпрабха хочет у него ее похитить, а Май ему в этом всячески помогает».

Сказал ему тогда Праджапати, с которым сидели Дити и Дану: «Тебе, Магхаван, любезен Шруташарман, а Шарве — Сурьяпрабха. Хотя и не хотел я этого, но Шива еще раньше повелел Маю, что ему надлежит делать. Что ж ты жалуешься на Мая? В чем его вина? Идет он дорогой справедливости, мудр, и знающ, и почтителен к наставникам, а тебя пламя моего гнева могло бы обратить в пепел. Разве не знаешь ты, что не можешь ему противодействовать?»

Так говорил мудрец в присутствии своих жен, а Индра стоял все это время, понурив голову от стыда и страха. И сказала тогда Адити: «Каков же Шруташарман? Следовало бы привести его да показать нам». Тотчас же повелел Индра возничему своему Матали: «Немедля привести сюда Шруташармана, властителя видьядхаров». Когда же перед глазами жен Кашьяпы предстали с поклонами Шруташарман и Сурьяпрабха, спросили те мудрого супруга, кто кого превосходит красотой да счастливыми признаками. И ответил им Кашьяпа: «Не сравниться Шруташарману даже с Прабхасой, министром Сурьяпрабхи, куда уж ему до самого Сурьяпрабхи? Наделен Сурьяпрабха божественными знаками красоты и счастья, благодаря которым, если бы он захотел, даже трон Индры не трудно было ему получить». И все согласились с такой речью Кашьяпы. Тогда назначил мудрец награду Маю, и Индра слышал, как сказал он: «Потому, сынок, что даже, когда Индра взмахнул ваджрой, остался ты невозмутим, тело твое не будет подвергнуто ни старости, ни смерти. И будет оно крепко, как ваджра!

Подобно тебе высокодобродетельные Сунитха и Сурьяпрабха, так похожие на тебя, вечно будут несразимыми для врагов. Мой сын Сувасакумара, как только вспомнишь ты о нем в несчастье или во мраке, он, подобный красотой серпу осеннего месяца, поспешит тебе на помощь». Когда же кончил мудрый Кашьяпа говорить, его жены, пророки и хранители мира щедро одарили Мая и всех, кто был с ним. Тогда сказала Адити, обратившись к Индре: «Оставь козни свои, Шакра, примирись с Маем. Видел ты сегодня, как вознаграждается достойное поведение». При этих словах Индра взял Мая за руки и восхвалил его, а Шруташарман в присутствии Сурьяпрабхи был подобен месяцу в сиянии дня. Поклонился затем Индра, повелитель над богами, мудрому Кашьяпе и ушел с чем и пришел, сопровождаемый хранителями мира, а вслед за ним, испросив позволения у лучшего из мудрецов, Май и все прочие асуры ушли из обители Кашьяпы, стремясь к успеху назначенного им дела.

Так удалились Май и Сунитха с Сурьяпрабхой из обители Кашьяпы, и добрались они вместе со своими спутниками снова до слияния Чандрабхаги и Айравати[294], где ожидали царевича его тести-цари, друзья и свойственники. Когда увидели они Сурьяпрабху, то так горько зарыдали, как будто готовились встретить смерть. Думая, что горе их объясняется тем, что не увидели они Чандрапрабху, Сурьяпрабха всем им поведал, что и как было, но когда и это не помогло и они продолжали заливаться слезами, спросил он о причине такого горя. И тогда-то они рассказали ему вот что: «Всех твоих жен похитил Шруташарман, и вот от этого неизмеримо наше горе — до того, что готовы мы распроститься с нашими телами». И поведали ему о том, что, когда это случилось, с небес раздался глас, воспрещающий им так поступить.