Понюхав их, Кирилл внезапно почувствовал острый приступ дурноты. Выронив пакет, он покачнулся, борясь с сильнейшим головокружением.

«Черт, что это?» — успел подумать он, прежде чем напольная плитка под его ногами стала мягкой и подвижной. В попытке удержаться на ногах Кирилл схватился за бортик холодильника. В следующую секунду в глазах потемнело, потом появился яркий бело-голубой шар, вибрирующий и издающий резкий звон. Сознание наполнилось сильным запахом жареной картошки, который выталкивал из него кричащий вопрос: «Неужели это конец?» Через мгновение неоновый шар лопнул, обильно обрызгав его зрительный нерв крупными светящимися каплями, и Васютин рухнул в узкий черный тоннель.

Два дня кряду Малаев занимался кропотливой и утомительной бумажной волокитой, которая все глубже и глубже засасывала его в бюрократический водоворот. Когда он только начал писать различные заявления и заполнять бесконечные формы, Федя надеялся, что управится за несколько часов. Но каждый новый документ порождал еще парочку, которые в свою очередь влекли за собой новые бумажки. Казалось, что бюрократическая химера размножается делением и этот кошмар никогда не закончится.

Но на исходе вторых суток Феде все же удалось собрать весь пакет документов, который сулил ему надежду на то, что скоро он попадет в Останкино. И попадет не один, а с группой экстрасенсов.

В плане работ Малаев указал четыре точки, которые ему необходимо было посетить вместе со своими людьми. Останкинская башня, церковь у Шереметьевского дворца, дом номер 12 по Аргуновской улице и улица Новомосковская. Сдав пакет документов, Федя ждал, заручившись поддержкой Павла Ильича Афанасьева, с которым Малаев был немного знаком и который обещал ускорить процесс.

Вечером следующего дня разрешение было получено. Семь одноразовых электронных пропусков лежали во внутреннем кармане Фединого вельветового пиджака. Потянулись томительные часы ожидания, а мандраж все усиливался.

Ночью накануне выхода в зону Малаев почти не спал. Ворочаясь в душных складках теплого одеяла, он на разные лады представлял себе исход завтрашнего дня. Старательно уговаривая себя, что все получится, он гнал от себя отвратительные натуралистичные картинки своего ареста и допроса с пристрастием в стенах родной конторы. «Боже мой, Федя, идиот! Во что ты ввязался? — то и дело думал он, лежа в своей кровати. — Ты против ФСБ, МВД и внутренних войск. И как ты думаешь, каковы шансы на успех?»

Ответ был очевидным и неутешительным. «Но если получится, Федя, тогда… Да, оно того стоит», — вновь и вновь уговаривал он себя, надеясь на лучшее.

Рывком вскочив с постели за несколько минут до звонка будильника, он практически рефлекторно совершил утренний ритуал подготовки к выходу из дома. Спустя час он уже стоял вместе с шестью своими экстрасенсами у центрального контрольно-пропускного пункта. КПП представлял собой по-военному суровое громоздкое сооружение, собранное из стальных листов и бетонных блоков и увенчанное смотровой вышкой, на которой дежурили два вооруженных бойца. Рядом находились массивные автоматические ворота для автотранспорта. Надежный трехметровый забор с колючей проволокой, уходящий вдаль, роднил КПП с зоной.

Никто из Фединой группы не общался с Надей, а потому и не знал о ее загадочной смерти. Четверо мужчин и две женщины, лучшие из его команды, которую он собирал много лет, лишь изредка перекидывались бытовыми фразами. Они были немного взволнованы и собранны перед ответственным испытанием. Сегодня им предстояло обнаружить очаги паранормальной активности. И хотя несколько подобных заданий они уже с честью провалили, в каждом из них жила надежда на успех.

Жила она и в Феде Малаеве, которому в тот день было решительно плевать на прежние результаты своих подопечных. Во-первых, он не верил в то, что их экстрасенсорные потуги приведут к чему-нибудь стоящему. Во-вторых, после того как он получил смс-сообщение, о котором предупреждал его Васютин, перед Федей в полный рост встала новая реальность, косвенно подтвержденная выпусками новостей. Рядом с ней его «колдуны» как-то разом обмельчали, да настолько, что почти перестали его интересовать. А в-третьих, и это было самое главное… Его сугубо земная и на первый взгляд несложная миссия бесцеремонно завладела его сознанием, не оставив в нем места для прочих переживаний.

В 9.55 утра для него и шестерых его экстрасенсов началась процедура допуска. Молоденький лейтенант хорошо поставленным голосом тщательно зачитывал им правила поведения в зоне Останкино. Суть их сводилась к нехитрому тезису «без патруля даже не дышать», переиначенному в различные запретительные и предупредительные фразы. Подписавшись под трехстраничным документом, экстрасенсы прошли контроль, очень напоминающий досмотр в аэропортах. Для Малаева как сотрудника ФСБ процедура была чуть упрощена, что придало ему дополнительной веры в успех.

При выходе из КПП, уже на останкинской земле, их встретил патруль внутренних войск. Его командир в звании капитана и с говорящей фамилией Собанин был действительно похож на матерого сторожевого пса. Неподалеку от него стояли четверо солдат при полной боевой амуниции, неотъемлемой частью которой было суровое и решительное выражение лица.

Отдав честь, капитан представился и развернул какую-то бумажку.

— Так, четыре пункта, тридцать минут на каждый. Плюс дорога. Расчетное время пребывания в зоне Останкино — два с половиной часа, — твердо отчеканил он. — Руководитель группы… Малаев?

— Да, это я, — откликнулся Федя, протягивая капитану удостоверение.

Мельком заглянув в него, Собанин кивнул и указал на синий мини-вэн:

— Вот наш транспорт. Все ознакомились с правилами? — задал он риторический вопрос. И добавил: — Моим приказам следовать неукоснительно. Здесь у нас в общем-то военное положение, хотя войны и нет.

— Дисциплину я вам обещаю, — заверил его Малаев, в сотый раз тщательно обдумывая, как он будет эту дисциплину нарушать.

Спустя пару минут после того, как машина тронулась, они уже были у Останкинской башни. Легкий ветерок чуть колыхал ветки деревьев. Выйдя из мини-вэна, Федя пристально посмотрел вокруг. Щебет стайки воробьев, оккупировавшей куст сирени, звучал необычайно громко. В опустевшем районе у них было не так много конкурентов. Лишь рокочущий звук низкого пролетевшего вертолета заставил птиц на время замолчать. Переведя взгляд на своих подопечных, Малаев сказал:

— Ну что ж… Максимум собранности. В случае малейшего контакта — условный сигнал: дважды поднятая вверх рука. Приступаем.

Экстрасенсы рассредоточились на зеленой лужайке, что раскинулась перед телевышкой. В нескольких метрах позади них шли солдаты, напряженно поглядывающие по сторонам. Капитан остался с Малаевым, справедливо решив, что, будучи старшим среди военных, будет присматривать за старшим среди «колдунов». Малаев тщательно старался скрыть нервное ожидание, которое грызло его изнутри, заставляя сжиматься сердце и потеть ладони.

— Крутые экстрасенсы эти? — поинтересовался Собанин, прикуривая.

— Да, крутые. А толку-то, — ответил Федя со вздохом.

— Чего, ни хрена они у тебя не видят? — панибратски спросил у него капитан.

— Ничего конкретного, вот в чем беда, — снова вздохнул Федя.

— Вдруг повезет им сегодня… Я фартовый, — сплюнув, процедил военный.

— Дай Бог! — искренне ответил Малаев, мечтая лишь о том, чтобы повезло сегодня ему.

— Куда потом? — уточнил капитан.

— К церкви.

— Может, лучше на Новомосковскую? Она же вот, прям за спиной у нас.

— Нет, надо к церкви. Чтоб на контрасте работали, — с важным видом соврал Федя.

— Ну, как скажешь. Надо так надо, — согласился Собанин.

Время шло, а условного сигнала никто из шестерых не подавал.

— Жесткий режим тут у вас, — уважительно произнес Федор.

— Эт да… Есть такой момент. А как по-другому-то, раз такие дела творятся?