— Хорошо. — Лидер Конклава моргнул и я не поверил увиденному, в уголках глаз Хабека скопились слёзы. — Отправляйтесь к себе, наставник расскажет вам обо всём. Экзель, задержись. — Ученики покидали зал один за другим, и когда их не осталось, все Члены Конклава встали.
— Что-то ещё, Лидер Хабек? — мой голос звучал глухо, я и сам не понял, что задал вопрос.
— Именем Ордена Инквизиции, с одобрения Божественного Совета, даруем вам, Экзель Джемал, право на использование Высшей Магии и тайных знаний «Золотого Лорда». — Хором пропели Советники, а я просто обомлел. Это было невероятно.
— Экзель, мы снарядили пятьдесят кораблей. Шесть тысяч человек, пятьсот Инквизиторов и почти столько же стихийных магов. Они отправятся как ваше прикрытие. Вы должны высадиться на Острове и добраться до крепости Урафара любой ценой. Если врата не будут уничтожены, вся поездка окажется бесполезной. Я думаю ты понимаешь, что тебя и твою команду должна интересовать только цель. Если отряд Инквизиторов или пехоты поймают, вы не имеете права их спасать. Вам придётся жертвовать другими.
— Я понимаю, Хабек. Не сомневайся во мне.
— Тогда иди. Отправляйтесь к Императору. Завтра утром вы отплываете. Попрощайся со своими друзьями.
Я отсалютовал Конклаву и вышел из зала, чувствуя их напуганные и сломленные взгляды. А потом потекла рутина, иначе я не могу сказать. Я объяснил ребятам их задачу, рассказал о приказе Хабека, и только потом мы перешли к обсуждению плана с использованием «Летучего Корабля». Памятуя о приказе Императора, ваш покорный слуга ни слова ни сказал о секретах полёта. Наш план был прост, но сопряжён с определённым риском. Флот подбирается поближе к Таолосанте и начинает имитацию вторжения, мы же, находясь за линией горизонта активируем корабль и взмываем ввысь. Мои ученики нашли гениальный эквивалент топлива — моя Сила. Для работы двигателей корабля нужно было огромное количество энергии, а наш мудрый Димитрий придумал использовать для этого огненную взрывающуюся сферу работающую за счёт меня. Учитывая насколько тесная связь существовала между мной и планом Анора, такая магия не представляла угрозы для моих резервов. Далее в дело вступала техника в лице изобретения Селены. В бортах корабля открывались шлюзы и через специальный опрыскиватели корабль покрывался краской-неведимкой, а мы переодевались в специальные накидки обработанные ею же. Ну а затем, нам оставалось держать курс на крепость Урафара, с тем, чтобы телепортироваться внутрь по прибытии.
Вечером нас вызвал к себе Император. Он удостоил нас чести пригласив отужинать с ним, за столом он чествовал смельчаков и героев, которые набрались смелости совершить настоящий подвиг и потребовал, чтобы мы отбыли с полным парадом, обещая зачитать имена моих головорезов на главной площади, дабы проводить их с почестями.
Проблемы начались вечером, точнее уже ночью. Ко мне примчались Джером, Нильсен и граф Ксеотийски. Вернее, правильно было бы сказать, что примчался граф, а Нильсен и Джером старались всячески его успокоить. Я не сразу понял, что происходит, пока тёмная перчатка графа не шлёпнулась мне под ноги.
— Аркил Джемал, я вызываю вас! — прорычал он, и я, сказать по правде, немного охренел. Ферос Ксеотийски не был воином, он был чародеем и архивариусом, наша битва была равносильна его смерти.
— Дядюшка Ферос, мать вашу! Опоздал! Экзель, ты, надеюсь не примешь его вызов? — Нильсен вцепился графу в плечи, пытаясь оттащить назад.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит? — спросил я кивая на перчатку. — Чем я заслужил такую немилость?
— Поход на Таолосанту. — Вздохнул Джером. — Эра, добрая душа, узнала, что твоя команда отправляется на Таолосанту и сообщила об этом графу. У того чуть было сердечный приступ не случился.
— Злодей! Мерзкий змей в обличие друга и заступника! Димитрий — это всё, что у меня осталось. Он мой племянник, последний в роду Фон Заронов — напоминание о моём друге. Я надеялся, что вы воспитаете из него воина, что он станет гордостью семьи. Но вы отправляете его на Таолосанту!
Далее всегда вежливый и воспитанный граф разразился грязной бранью. Мне не дали даже слова вставить. Нильсен, Диамонд, и даже церемониймейстер Джоэл были обруганы, я уже хотел применить успокаивающее заклинание, но в дело вмешался виновник скандала.
— Дядя, успокойся! — граф поперхнулся бранью и повернулся к юноше.
— Димитрий? Слава богам. Молю тебя, откажись от этого безумия!
— Дядя, нам нужно поговорить. Пойдём в этот кабинет. — Димитрий говорил вежливо, но непреклонно, граф явно не подозревал насколько вырос его любимый племянник, поэтому подчинился. — Простите за эту сцену, господа. Мой дядя пожилой человек и сильные волнения ему противопоказаны. Мэтр Джоэл, если вас не затруднит, принесите нам «Крик Сударыни» и два кубка.
Церемониймейстер важно кивнул и засеменил прочь, а граф и его племянник скрылись внутри кабинета. Джером и Нильсен посмотрели на меня, и если Джером смотрел пронизывающим взглядом, то Нильсен — Осуждающим.
— Экзель, брат, ты уверен, что это необходимо? Их же бросают в самое пекло.
— Я знаю, Нильс. Я был против, моя мать целую речь произнесла, но они сделали свой выбор.
— Я понимаю, но всё же считаю, что это безумие. К тому же вы не успеете побывать на нашей с Селеной свадьбе.
— Когда? — удивился я. Значит Селена простила ему Анюту.
— Под новый год. Хотели на границе, но на границе не получается. Будем венчаться в осаде.
— Ты прекрасно знаешь, что я и моё благословение всегда с вами. Я рад за тебя, братишка. Я рад, что ты имеешь то, чего меня лишили.
Возникла неловкая пауза, Нильсен прекрасно знал правду о моей дочери и не мог возразить, зато вмешался Джером.
— Я принёс то, о чём ты просил. — Джером выудил из складок балахона десять склянок и ритуальный нож, протягивая его мне. Приняв сосуды и орудие, я с Нордическим спокойствием вскрыл себе вену на правой руке и начал сцеживать кровь в склянки, приговаривая:
— Кровь моя сладка, кровь моя горька — холоднее льда, жарче пламени. Кровь моя к тебе взываю, тобой заклинаю. — А затем прошептал слова заклинания, которому меня научил Мэлвин. Закончив я вернул сосуды Джерому.
— И что это было? — Нильсен не понял сути ритуала.
— Это моя кровь. Каждому из вас я дал по склянке. Оборона столицы будет ужасно тяжёлой. Если Сила вас покинет, используйте мою кровь. Вы связаны со мной клятвой и не пострадаете, можете её даже выпить, или использовать особе заклинания. Прошу только об одном, не позволяйте её пить чужим. Именно моя кровь совратила Ноэля.
Нильсен кивнул и положил руку мне на плечо заставляя посмотреть в глаза. Да, один глаз брата по прежнему был ядовито зелёным, а второй напоминал тёмный Океан. Нильсен не улыбался, он смотрел проникновенно, заставляя меня поёжиться.
— Береги себя, брат. Береги себя не только ради нас, но и ради своей дочери. Этот поход на Таолосанту может очистить твоё имя от многих обвинений, возможно ты сможешь видеть Бертран в Нольонде и вам не будут мешать.
— Нет, Нильсен, — я отрицательно покачал головой. — До тех пор, пока Сатурн Ардаэль Ниистар существует и угроза Хаоса стоит перед нами, я не смогу появляться в Нольонде и видеть мою дочь. Таолосанта — это первый шаг.
— Экзель. — Джером протянул мне очередную склянку, в которой плескалось мутное зелье. — Выпей это.
— Что это? — я принял сосуд из рук брата с недоумением рассматривая содержимое. Срывая пробку я поморщился, запах у зелья был мерзкий.
— Рагнор попросил, точнее Литас. У него было мощное, но очень осколочное «Видение». Я не хотел тебя расстраивать, но есть высокая вероятность того, что тебя возьмёт в плен могущественный маг, возможно это Урафар. Тебя могут пытать и даже проклясть. Это особое зелье, я пошепчу над тобой заклинание и если тебя попытаются лишить души, оно выпустит всю мощь Личей Хашарата и мою ненависть к роду Джигел.
Новости не обрадовали меня, хотя такими новостями можно обрадовать только придурка. Нильсена она потрясла, однако я решил довериться Джерому и пробормотав что-то вроде молитвы выпил зелье. Что вам сказать… Напоминало оно ослиную мочу размешанную с дерьмом летучей мыши, но это были только цветочки. Джером резко возвёл посох над головой и начал читать могущественное заклинание. Меня скрутило приступом боли, я катался по полу, рычал словно раненый зверь и длилось это всё нескончаемо долго, но закончилось резко. Джером рывком поставил меня на ноги и похлопал по плечу протягивая флягу Нильсена. Сделав несколько глотков я глубоко вздохнул обещая себе, что никогда больше не буду пить подобных зелий. И тут распахнулась дверь кабинета, оттуда вышел Димитрий и его дядюшка. Щеки пожилого графа были мокрыми от слёз, а нос распух, но он улыбался. Он подошёл ко мне, нагнулся подбирая свою перчатку и прошептал:
