Да, разорви тебя Боги, я прекрасно знал, кто мой отец, урод рождённый «Поколением». Я так надеялся, что в моём присутствии не будет упоминаться это дьявольское имя. Я не Разрушитель, верите вы в это, или нет! Я хочу идти своей дорогой. Но почему-то на моём пути постоянно встают такие подонки как ты.

Ты льстишь себе, мальчик, — прошипел Мельхиор пытаясь разорвать путы. — Ты с каждым днём всё больше и больше становишься похож на своего отца

Замолчи!!! — я не отказал себе в удовольствии пропустить сквозь тело Мельхиора несколько вольт. — Вы всё время говорили мне о пользе, о великом деле, а вчера обвинили меня в предательстве! Но вспомни, Мельхиор, ты ведь лжец! Когда ты читал мне свои лекции, в них не говорилось о десятках вселенных, которые ты обратил в руины! Ты не говорил о сотнях планет, которые пали под ударами Демонов и твоих тварей! Так почему же ты считаешь себя лучше моего Отца? Лишь потому что ты защищал мой город?

Жалкий мальчишка, — прошептал Маг. — Ты ничего про меня не знаешь. Ничего. Чтобы тебе не показал твой дрянной Князь.

Да пошёл ты, — путы исчезли также внезапно, как и появились. Я развернулся и направился к камню перемещения, остановившись лишь для того, чтобы взять на руки Лайла. — Не хочешь мне помогать, Великий Звёздный Мельхиор, ну и чёрт с тобой. Подыхай в своей проклятой крепости. Я возвращаюсь в столицу и попытаюсь прорвать барьер сам.

Постой, Экзель Ардаэль. Пока ещё просто Ардаэль. Не Ниистар. — Мельхиор протянул руку в знак мира. — Я не отказался тебе помочь, просто, я не буду помогать тебе безвозмездно. Я готов помочь вам взорвать барьер, и даже схватить Его, но только если ты пообещаешь мне кое-что.

Я вопросительно изогнул бровь и посмотрел в глаза своего Врага-Друга.

Ты приведёшь Ренганра на суд и казнишь его. Я хочу, чтобы Лидер Конклава увидел его смерть своими глазами. Если в теле Ренганра действительно находится Сатурн, то никто кроме тебя не сможет его изгнать. На «Острове Гнева» он учинит такую резню, что ваш хвалёный барьер не продержится и минуты. Если ты дашь мне свою клятву, клятву Бога, я поверю тебе, и отзову стихийное бедствие.

Я дам такую клятву только в том случае, если ты дашь мне клятву Мага «Поколения», что в момент казни Ренганра, ты сдашься на суд Ордена Инквизиции.

Я с вызовом смотрел в глаза старого мага, но к моему удивлению, ведь я ей богу не ожидал, он согласился.

Клянусь именем «Поколения», Экзель Джемал.

Ну что ж, Квентиарос. Я же клянусь именем рода Джемал и именем рода Ардаэль!

Услышано, Аркил.

Мельхиор позволил мне дойти до куба телепортации и только когда я встал, он коротко и значимо кивнул мне. Так кивают равному. В этот раз телепортация заняла чуть больше времени, но теперь я приземлился прямиком внутрь Ордена. В голове всё ещё вертелись слова Мельхиора, но только теперь до меня дошло, что я дал нерушимую клятву.

Насколько вы помните, я вернулся в Орден за полночь. Хиалл почувствовал магию перемещения, и благополучно отбыл обратно в Нервендан, выполнив поручение своей миледи. Я вернул Лайла Императору, но в таком виде, его нельзя было отправить во дворец, тем более, что небесный патриарх начал задумываться насчёт судьбы подозрительного отпрыска Императора (позднее). Лайла пришлось посадить под замок в подземелье замка, лучшие лекари быстро привели его ногу в нормальное состояние, однако в человеческий облик Лайл возвращался с трудом.

Но проблема заключалась совсем в другом. Как вы думаете, что мне сказал Лидер Конклава, когда узнал, чем закончился наш разговор? Правильно! Он ни сказал мне ничего хорошего. Разумеется я не сказал ему, что теперь мне известна правда. Да и зачем, скажите мне на милость? Другое дело, что он начал догадываться и сам. Особенно когда я приказным тоном объявил о том, что мой Договор с Мельхиором не подлежит обсуждению и будет исполнен во всём, вплоть до мелочей. Какая же огромная власть все эти годы была в моих руках. Даже Конклав Инквизиции я мог подстраивать под себя и свои желания. Я стал бессмертным, возможно даже Вечным, но в те дни слово бессмертие ласкало мой слух больше чем остальные слова. Мои друзья заметили лихорадочный блеск в моих глазах, когда я велел им готовиться к штурму, но не стали задавать лишних вопросов.

Штурм был назначен на десять часов утра, но перед началом, мне предстоял разговор с Лайлом.

Мельхиор лежал на холодном мраморном полу и постанывал от боли. Его посох валялся в противоположном углу тронного зала, а над ним возвышалась фигура Тасии Тайрины, могущественной «Вершительницы Судеб». Её холодный глаза в тот день пылали огнём. Владычица гневалась.

— Как же ты посмел, Мельхиор? Как же ты посмел презреть мой запрет и запрет Князя Тишины?! Мой внук не должен был знать правду! Он не должен был верить.

— «Вершительница»! Поди прочь. Поди прочь из моего замка. Тварь, — Мельхиора колотила мелкая дрожь. — Ты отняла у меня всех, ты потакала своим ублюдкам, а теперь осмелилась явиться в мой замок! Уходи!

— Ты мог стать Великим, Мельхиор, но выбрал путь убийцы. Я могла бы забрать твою жалкую жизнь прямо сейчас, но заключив Договор с моим внуком, ты сам подписал себе приговор. Нет, ты подписал приговор вам обоим. Придёт день, когда ты вкусишь его гнев, но это случиться не сегодня. Сейчас я уйду, ты обязан выполнить своё обещание, но мне придётся лично вмешаться в жизнь Экзеля, да будешь ты за это проклят!

Тасия Тайрина исчезла также внезапно как и появилась здесь.

Я спустился в подвалы Ордена и направился в запретную секцию. Казалось ещё вчера в этом самом коридоре встретил свою Смерть Самир Эллотий. В той самой камере, где содержались члены Конклава сидел Лайл. Человеческий облик уже вернулся к нему, но глаза светились неярким светом, да и клыки выступали вперёд. Я велел стражнику покинуть нас, и хотя он не оставил мне ключей от камеры, я презрев все мыслимые запреты Хабека прошёл в камеру прямо сквозь прутья решётки.

Лайл сидел привалившись спиной к стене. Рядом с ним валялась перевёрнутая тарелка с едой. Увидев меня он тихо зарычал, но с места всё-таки не двинулся.

— Здравствуй, Лайл. Прости меня за то, что я пришёл без приглашения. Ты позволишь мне сесть?

— Экзель! — Лайл дёрнулся в мою сторону, но раненая нога всё ещё не пришла в нормальное состояние, мой друг со стоном рухнул наземь возле меня.

— Я пришёл просто поговорить, Лайл. Я не твой враг.

— Почему, Экзель? Как можешь ты защищать интересы тех кто предал нас? Айлен была для меня всем: душой, жизнью, любовью! И где она теперь? Убита! Почему ты отказал мне в праве на месть?!

— Я отвечу на твой вопрос, Лайл, но только если ты пообещаешь выслушать меня.

Лайл всегда был до ужаса нетерпеливым. Он обожал перебивать наставников, доказывать свою точку зрения, и не считался с мнением старших. Только Айлен могла его хоть в чём-то переубедить. Только Айлен могла заставить моего друга смотреть на мир трезво. Но Айлен с нами больше не было, и я начал понимать, какую огромную потерю мы все понесли. Лайл последний наследник Аркасана, и со временем, хочет он того или нет, ему придётся возложить на себя венец. Я подождал пока Лайла снова вызверится на меня, и только после этого я рассказал ему обо всём что знаю сам. В том числе и о том, что я теперь знаю правду. Лайл пытался спорить, но наткнувшись на мой изнурённый взгляд, запнулся, и тихонько всхлипнул.

— Почему, Экзель? Почему это должно было произойти со мной? С нами со всеми?! Мы что, хуже всех остальных? Мой отец — Император, твой — Бог Разрушения. У тебя была возлюбленная эльфийка, и у меня была. Но все говорят, что счастье между нами невозможно. Все говорят о Великом Долге, Великом Благе! Экзель, почему мы должны страдать, в то время как те, кто этого заслуживают, благоденствуют?