Теперь я находился в тронном зале, но это был самый мрачный тронный зал из всех виденных мною когда-либо. Всё, от полов выложенных плиткой, до потолков, было выложено из чёрного камня. Даже кристаллы магии дававшие свет были либо серыми, либо мутного цвета, что, впрочем не мешало им исполнять свои обязанности. На высоком, рассчитанном как минимум на Демона, троне сидел Мельхиор. В руках он сжимал свой посох, фиолетовый кристалл которого мрачно вспыхивал. Между мной и Мельхиором лежал открытый гроб, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто в нём лежит. На коленях перед Мельхиором стоял Лайл. Точнее нечто некогда бывшее Лайлом. Я узнал красные Доспехи с гербом нашего Ордена, но и только. Лайл изменился до неузнаваемости, и, похоже он даже не сознавал, кто он, и где находится. Его кожа приобрела голубоватый оттенок, глаза изменились, стали более раскосыми, со змеиными зрачками. На руках отрасли огромные серповидные когти, которые, впрочем, могли менять свою форму. Из-за рта торчали клыки. Я нахмурился. Похоже Мельхиора ничуть не волновала перемена произошедшая с его учеником. Сам наставник тоже изменился, он словно бы постарел, лицо выглядело совершено осунувшимся, и только глаза блестевшие лихорадочным блеском выдавали в нём человека которого я знал.

Добро пожаловать в мой замок, Экзель Джемал. Ты попросил моей аудиенции, и я оказал тебе высокую честь. Говори, что привело тебя в мой замок, или же уходи отсюда.

Я благодарен Великому Магу из «Поколения», — я презрительно скривился, — за оказанную мне честь. Нам действительно есть о чём поговорить, Мельхиор Аэллон.

Побольше уважения, мальчик, — предостерёг меня Великий. — Не забывай, я твой учитель.

Что ж, неплохое начало для словесной дуэли. Мне нужно было вывести его из равновесия, но не доводить его до наивысшей точки кипения.

Прошу прощёния, Мельхиор, но вы не мой учитель. Моим учителем был почтенный Крисстас Аэллон. К несчастью, он погиб вчера, в результате несчастного случая.

В результате несчастного случая? — с вежливым, пока ещё вежливым, интересом спросил он.

Да. Моего наставника поразило безумие. Он был Великим Человеком, но смерть дочери от руки нашего врага повредило его разум, и он погиб. Благодарение Богам, моей близкой подруге Айлен не пришлось этого увидеть.

Я ожидал, что после этих слов, мой наставник сорвётся, однако, вместо него на меня бросился Лайл. Из его глотки вырвался рёв и он совершил головокружительные прыжок, занося свои когти над моей головой. Заклинание разрушение сработало само по себе. Аркасан предупредил меня, что в своём Демоническом облике Лайл почти невосприимчив к магии, так что, я мог не бояться ранить его, во всяком случае сильно. Заклинание сработало не совсем так как мне хотелось бы, Лайл взвыл, Золотой полумесяц разорвал его ногу в клочья, перерезав все сухожилия. Мой друг катался по полу, и мне пришлось прочитать заклинание Сна для того, чтобы его успокоить.

Блестяще, Экзель! — Мельхиор позволил себе поаплодировать мне. — Вижу, что ты усвоил некоторые уроки. Мне ведомы твои планы, не рассчитывай на то, что твоя дерзость меня заденет. Я просто предупреждаю тебя, ещё одно неуважительное замечание в адрес меня или моей Айлен, и на Империю обрушиться волна Смерти.

Как жаль, Мельхиор. Я пришёл сюда предложить кое-что, наиболее приемлемый для нас вариант.

Для вас, Инквизитор? — улыбка сползла с его лица. — Для вас больше нет вариантов, предатели! Я не могу поверить, что вы осмелились бросить в бой армию Драконов, особенно сейчас, когда в нашем мире живёт Сатурн!

Вот именно, Сатурн! — рявкнул я в ответ. — Вы требуете от нас выполнения своих требований, а сами даже не желаете нас выслушать. Вы хотя бы в курсе, что телом Ренганр пойман в тента Сатурна?

Что-что? Так это ОН убил мою… Ты уверен в своих словах, Экзель Джемал?

Почти на все сто процентов. Всё здание Воровской Гильдии закрыто хитрым куполом, плюс наблюдения Алтениона и Насториана. Мы пытались пробить этот чёртов купол, но не слишком-то преуспели.

Мельхиор велел мне молчать и начал что-то прикидывать в уме. С ним порой случалось нечто подобное. Он закрывал глаза и начинал анализировать всё происходящее. Беззвучно шевеля губами, он что-то обсуждал сам с собой, с каждым словом его лицо приобретало всё более мрачное выражение. Наконец он очнулся, под его пристальным взглядом мне захотелось съёжиться и спрятаться куда-нибудь.

Теперь я понимаю. Я так надеялся, что мою маленькую Айлен можно вернуть, но теперь надежды нет.

О чём вы, Мельхиор? Разве был шанс вернуть Айлен?

Да, был, — буднично согласился Квентиарос. — Я был готов пойти на самые страшные жертвы, я мог обратиться к Богам Некромантии, однако, для этого нужно было изъять душу Айлен и сохранить её. Но душа моей дочери раздроблена. Айлен отдала часть своей души сражаясь с врагом. Если бы это был Ренганр, тогда, убив его, я сумел бы использовать его смерть и вернуть часть души, но если она отдала слезу эльфа в битве с Ним… Шанса больше нет.

Но почему же вы сразу не сказали об этом нам? Я согласен, Некромантия запретная наука, но, возможно…

Невозможно, Экзель! Ваша дерьмовая Инквизиция вцепилась в то, что этот подонок «Видящий», но это только половина беды. Обряд, который я хотел провести нанёс бы такой удар по барьеру, что он лопнул словно мыльный пузырь.

Понятно. Видимо, кое-кто сверху считал также. Уж если они хотели свергнуть вас используя Драконов, то обряд Возвращения они не позволили бы.

Они! — Мельхиор деланно всплеснул руками. — Что мне до этих ничтожных Богов?! Экзель, ты ведь видел мою Силу. Ты знаешь, на что я способен. Подумай, если бы вы принесли в жертву этого «Видящего», а затем позволили провести обряд, Айлен была бы жива, и я снова защищал бы столицу.

Мы не смогли бы принести в жертву этого Ренганра ни в одном из вариантов, и теперь вы это прекрасно понимаете. Я пришёл просить вас о помощи, если уж совсем на чистоту говорить.

Понимаю. Что ещё натворил этот подонок?

Мельхиор не любил, когда его прерывали, но почему-то он сделал для меня исключение и смирил свой гнев.

Мы должны любой ценой поймать Ренганра и разобраться с ним. Однако купол Магии может пробить только очень могущественный маг. Мы с ребятами готовы проникнуть в здание, но для этого вы должны пробить барьер, в противном случае это будет невозможно. В некоторые часы барьер слабеет.

Само собой! — Горько фыркнул Квентиарос. — Моя дочь ранила врага своей душой.

Значит, у нас есть шанс его победить. Если вы поможете нам, возможно, я смогу предоставить вам Ренганра.

Мельхиор рассмеялся злым, полным горечи смехом, и снова посмотрел на меня. Теперь в его глазах я прочёл лёгкое ехидство, совершенно нелепое в данной ситуации.

Нет, Экзель. С этого момента, я не буду помогать никому из Ордена Инквизиции безвозмездно. Особенно тебе.

Особенно мне? Почему, позвольте полюбопытствовать?

Ты всё ещё не знаешь? Или просто прикидываешься, что не знаешь? Какое лицемерие, Экзель Джемал. Все эти годы ты сталкивался с упоминаниями Его имени рядом с твоим именем. Ты сражался с Тираном, получал предостережение Шанфарада, пережил нападение Демоников, и даже гнев могущественного Конклава. Неужели ты до сих пор не понял, что ты тоже Ардаэль, а Сатурн твой отец?

Что я мог ему ответить? Я мог сказать, что я боялся это признать. Легко врать самому себе, прикрываясь тем, что мне неизвестна истина, потому что это неизвестно другим. Но ведь все они, все, от моей матери до его величества прекрасно знали, кто я такой. И я прекрасно знал, что они знают, но продолжал играть свою роль. Но Мельхиор только что разрушил последнюю иллюзию, которая закрывала меня от мира, и в этот момент мне стали понятны все недомолвки Джерома, печальные виноватые глаза Литы, гнев Керина, который солгал мне трижды. И даже глаза моей матери, измученные, печальные, с выражением загнанного в угол зверя в них, наконец-таки обрели для меня свой истинный смысл. Я возненавидел Мельхиора, возненавидел так сильно, что мне самому стало страшно. Он странным образом дёрнулся и рухнул мне под ноги намертво схваченный тентами Хенона, моего деда, старшего Бога создателя нашей вселенной.