Майлз моргнул и лишь затем понял, что это не предсказание вероятного результата конфликта социальных представлений между его матерью-бетанкой и барраярской тётей, а скорее последний – слава богу! – пункт сегодняшней повестки дня.

– Да! – сказал Грегор, нетерпеливо улыбаясь. Все барраярцы за столом, не исключая леди Элис, разбирались в этом предмете. Возможно, это свойственная барраярской культуре страсть ко всему, что взрывается.

– По какому расписанию? – спросила леди Элис. – Конечно, будет традиционный салют в День Середины лета, вечером после Имперского Военного Парада. Вы хотите, чтобы фейерверки в три последующих ночи были такими же, как и в свадебную?

– Дай-ка мне посмотреть на бюджет, – сказал Грегор Айвену; тот вызвал данные на дисплей. – Гм. Мы не хотели бы замучить людей. Позвольте другим организациям – например, городу Форбарр-Султане или Совету Графов – оплатить это действо в предшествующие ночи. А стоимость послесвадебного фейерверка возместите на 50 % из моего – как графа Форбарры – личного кошелька.

– О, – сказал Айвен благодарно и внёс изменения. – Хорошо.

Майлз потянулся. Наконец всё.

– Да, я совсем забыла, – добавила леди Элис. – Вот твоё расписание банкетов, Майлз.

– Моё что? – машинально он взял у неё из рук бумаги.

– У Грегора и Лаисы на каждую неделю между Оглашением и Свадьбой десятки приглашений от разнообразных организаций, желающих оказать им (и себе тоже) почтение – начиная с Имперского Корпуса ветеранов и заканчивая Почтенным Союзом Булочников. И Банкиры. И Бакалейщики. И Бухгалтеры. Не упоминая остальные буквы алфавита. Разумеется, гораздо больше приглашений, чем они смогут принять. Они будут посещать наиболее важные, сколько смогут, но вслед за ними ты должен принять на себя следующую волну приглашений, как шафер Грегора.

– А все эти люди действительно приглашали лично меня, моей собственной персоной? – спросил Майлз, просматривая список. Там оказалось по меньшей мере тринадцать банкетов или церемоний через каждые три дня. – Или они будут ужасно удивлены? Мне всё это не съесть!

– Отважно бросайся на этот десерт, пока он не взорвался, парень! – усмехнулся Айвен. – Твой долг – спасти императора от расстройства желудка.

– Разумеется, им это известно. И ты также должен рассчитывать на то, что тебе придётся произнести множество благодарственных речей в различных собраниях. И вот твоё расписание, Айвен, – добавила его мать.

Усмешка на лице Айвена сменилась тревогой, когда он оглядел свой собственный список. – Я не знал, что в этом проклятом городе так много гильдий…

Майлзу пришла в голову замечательная мысль – он мог бы взять Катерину с собой на некоторые из этих мероприятий. Да, позвольте ей увидеть лорда Аудитора Форкосигана в действии. А её безмятежная и трезвая элегантность придаст немалую убедительность его значительности. Он выпрямился, внезапно утешенный, сложил бумаги и убрал их в китель.

– А почему бы не послать Марка на одно из них? – печально спросил Айвен. – Он вернётся сюда на эту заварушку. И он тоже Форкосиган. Это звучит внушительнее, чем Форпатрил, я уверен. А если есть что-то, что этот парень умеет делать, так это – кушать.

Галени приподнял бровь, неохотно соглашаясь с последней характеристикой, хотя его лицо и сохраняло изучающее, мрачное и смущённое выражение. Майлз задался вопросом, сознавал ли Галени, что другой известный талант Марка – убийство.. Ну, по крайней мере, брат не поедает свои жертвы.

Майлз негодующе посмотрел на Айвена, но тётя Элис опередила его: – Будь добр, следи за своими шуточками, Айвен. Лорд Марк – ни шафер Императора, ни Имперский Аудитор и не имеет большого опыта в деликатных общественных ситуациях. И несмотря на всё, что Эйрел и Корделия сделали для него в прошлом году, большинство всё ещё расценивает его положение в семье как довольно неоднозначное. Мне дали понять, что он пока недостаточно урановешен, и может не выдержать стресса от выступления на широкой общественной арене. Несмотря на его терапию.

– Это шутка, – пробормотал Айвен, защищаясь. – Ты собираешься провести нас через всё это живыми, и не позволяешь нам иметь чувства юмора?

– А ты постарайся, – сурово посоветовала ему мать.

Эта устрашающая реплика и закончила совещание.

Прохладный моросящий весенний дождь оседал капельками на волосах Майлза, когда он ступил под защиту крыльца Фортицев. В пасмурную погоду безвкусный мозаичный фасад дома выглядел мягче, более размыто, приобретая более тонкие очертания. Катерина, сама того не желая, отложила эту встречу, переслав ему свои предложения по проектам сада по комму. К счастью, ему не пришлось изображать нерешительность в выборе; оба плана оказались просто прекрасны. Он решил, что у них двоих всё ещё осталась возможность провести сегодня днём несколько часов, вместе склонив головы перед видеоэкраном, сравнивая и обсуждая спорные места.

Мимолётное воспоминание об эротическом сновидении, от которого он проснулся сегодня утром, заставило его лицо вспыхнуть. Во сне он заново переживал ту минуту, когда впервые увидел Катерину здесь, в этом саду; однако в этом варианте её радушный прием принял намного более… гм… возбуждающий и неожиданный оборот. Вот только почему его глупое подсознание проявило столько беспокойства из-за предательских пятен от травы на коленях его брюк, хотя всё это могло быть осуществлением даже самых невероятных моментов его изобильных фантазий… И тут он чертовски не вовремя проснулся…

Госпожа Фортиц открыла ему дверь и приветственно улыбнулась.

– Входите, Майлз. – Они вошли в холл, и она добавила: – Я когда-либо говорила Вам раньше, как высоко ценю, что Вы предупреждаете звонком о своём визите?

В доме сейчас не стояло обычной ватной, библиотечной тишины. Казалось, шла вечеринка. Поражённый, Майлз повернул голову к сводчатому проходу слева. Из комнаты доносился звон тарелок и стаканов, аромат чая и абрикосовых печений.

Катерина с вежливой улыбкой – хотя её напряжённость выдавали две небольшие параллельные морщинки между бровями – сидела в большом мягком кресле своего дяди в углу комнаты, с чайной чашкой в руках. Вокруг неё расселись, взгромоздившись на хрупкие стулья, трое мужчин: двое в имперской зелёной форме и один – в гражданском кителе и брюках.

Майлз не знал крупного мужчину с петлицами майора и значками оперативника на высоком воротнике. Второй же офицер – лейтенант Алексей Формонкриф, – был Майлзу слегка знаком. Эмблемы на его форме говорили о том, что он тоже служит сейчас в Оперативном отделе. Третий гость, в превосходно сшитом гражданском платье был, по сведениям Майлза, крупным специалистом лишь по части ухода от работы любого вида. Байерли Форратьер никогда не поступал на Службу; сколько Майлз того знал, он был городским бездельником. У Байерли безупречный вкус во всём, кроме его пороков. Майлз не хотел бы представить ему Катерину даже после того, как она была бы безопасно обручена.

– Откуда они здесь? – вполголоса спросил Майлз госпожу Фортиц

– Майор Замори был моим аспирантом пятнадцать лет назад, – прошептала она ему в ответ. – Он принёс мне книгу – по его словам, он думал, что мне она нужна. Правда, у меня уже есть такая же. Молодой Формонкриф пришёл сравнить свою родословною с родословной Катерины. Он полагал, что они могут быть в родстве, поскольку его бабушка – Форвен. Тётя министра тяжёлой промышленности, ты знаешь.

– Да, я знаю эту ветвь.

– В этих выяснениях они провели весь последний час. Хотя Форвены и Форвейны действительно имеют общие корни, эти семьи откололись по крайней мере пять поколений назад. А что здесь делает Форратьер, я не знаю. Он позабыл мне это объяснить.

– Объяснений для Бая не бывает. – Однако Майлз подумал, что может точно сказать, зачем эти трое пришли сюда; все их оправдания слишком хромали, а Катерина сидела в углу комнаты, сжимая чашку с таким видом, будто попала в западню. Неужели они не могли придумать ничего получше, чем эти явно прозрачные выдумки?