– Но что ждет Энрике на Эскобаре? – спросила Марсия.

– Суд, – произнес Густиоз омерзительно довольным тоном, – а дальше, о чем я искренне молюсь, – тюрьма. На долгое, долгое время. Надеюсь, ему зачтут и судебные издержки. Ревизор завопит, когда я предъявлю ему свои дорожные чеки. Это все равно что отпуск, говорила моя начальница. «Вернешься через пару недель», вот что она сказала. А я не видел жену и семью уже два месяца…

– Но это же жутко неэкономно, – возмутилась Марсия. – Зачем запирать его в камере на Эскобаре, когда он может принести реальную пользу человечеству здесь? – Видимо, догадалась Карин, сестра тоже подсчитала, с какой скоростью упадут в цене ее акции.

– Это пусть решают доктор Боргос и его разгневанные кредиторы, – ответил ей Густиоз. – Я лишь выполнил свою работу. Наконец-то.

Энрике выглядел ужасно огорченным. – Но кто позаботится о моих бедных девочках? Вы не понимаете!

Густиоз заколебался и тоном сбитого с толку человека произнес: – В моих ордерах не упомянуто ни о каких иждивенцах, – он в замешательстве поглядел на Карин с Марсией.

Марсия спросила: – И вообще, как вы сюда попали? Как прошли мимо охранника СБ в воротах?

Густиоз помахал своей приведенной в беспорядок папкой. – Страница за страницей. Потребовалось сорок минут.

– Он настаивал на проверке каждой из них, – объяснил сержант Муно.

– А где Пим? – торопливо спросила Марсия горничную.

– Уехал вместе с лордом Форкосиганом, мисс.

– Янковский?

– И он тоже.

– Еще кто-нибудь?

– Все остальные уехали с милордом и миледи.

– Черт! А как начет Ройса?

– Он спит, мисс.

– Сходи за ним, пусть спустится сюда.

– Ему не понравится, что его разбудили не в смену, мисс… – нервно произнесла горничная.

– Позови его!

Медленно и неохотно горничная двинулась к выходу.

– Муно, – произнес Густиоз, который все с большей тревогой наблюдал за этим разговором, – давай! – Он указал на Энрике.

– Да, сэр, – Муно схаатил Энрике за локоть.

Марсия уцепилась за другую руку Энрике. – Нет! Стойте! Вы не можете забрать его!

Густиоз хмуро поглядел вслед уходящей горничной. – Пошли, Муно.

Муно потащил. Марсия потянула в другую сторону. «Ай!», закричал Энрике. Карин схватила первое, что ей подвернулось под руку и могло сойти за оружие – металлический метр, – и закружилась вокруг них. Густиоз сунул свою папку с бумагами под мышку и протянул руку, чтобы оттащить Марсию.

– Быстрей! – завизжала Карин на горничную и попыталась подсечь Муно, сунув металлический метр ему между колен. Вокруг Энрике, словно вокруг оси, кружилась целая толпа, и попытка эта Карин удалась. Муно выпустил Энрике, упавшего на Марсию с Густиозом. В отчаянной попытке удержать равновесие Муно с силой стукнул рукой по краю поддона с жуками, выдвинутого за край лабораторного стола.

Ящик из нержавеющей стали взлетел в воздух. Сто девяносто два обалдевших коричнево-серебистых масляных жука стартовали по неравномерной веерной траектории через всю лабораторию. А так как они обладали аэродинамическими способностями небольшого кирпича, то дождем посыпались вниз на борющихся людей; под ногами захлюпало и захрустело. Ящик одновременно с Муно с лязгом грохнулся об пол. Густиоз, пытаясь прикрыться от неожиданной атаки с воздуха, выпустил папку; документы с разноцветными печатями присоединились в полете к масляным жукам. Энрике взвыл как одержимый. Муно просто заорал, отчаянно скидывая с себя жуков и пытаясь вскарабкаться на лабораторный табурет.

– Полюбуйтесь, что вы натворили! – завопила Карин на эскобарских полицейских. – Вандализм! Нападение! Уничтожение собственности! Уничтожение собственности фор-лорда на самом Барраяре! У вас теперь большие проблемы!

– Ой-ой! – рыдал Энрике, пытаясь стоять на цыпочках, чтобы свести к минимуму бойню на полу. – Мои девочки! Мои бедные девочки! Смотрите, куда ставите ноги, вы, убийцы безмозглые!

Королева, благодаря своему весу пролетевшая по наикратчайшей траектории, удрала под лабораторный стол.

– Что это за жуткие твари? – гаркнул Муно со всего насеста на качающейся табуретке.

– Ядовитые жуки, – злорадно сообщила ему Марсия. – Новое барраярское секретное оружие. Везде, где они вас коснутся, плоть распухнет, почернеет и отвалится. – Она сделала отважную попытку запустить стрекочущего жука за шиворот или в штаны Муно, но он оттолкнул ее.

– Вовсе они не ядовитые! – с негодованием опроверг по-прежнему стоящий на цыпочках Энрике.

Густиоз на полу в бешенстве собирал бумаги, стараясь сам не касаться расползшихся повсюду жуков и не давать им коснуться себя. Когда он поднялся на ноги, лицо его было багровым. – Сержант! – взревел он. – Слезайте оттуда! Хватайте арестованного! Мы уходим немедленно!

Муно, преодолевший свой испуг и немного сконфуженный тем, что коллега уличил его в бегстве наверх, осторожно сделал шаг с табурета и применил к Энрике уже более профессиональный захват. К моменту, когда Густиоз подобрал последнюю из своих бумаг и как попало запихал их обратно в папку, Муно выволакивал Энрике за дверь.

– А положенный мне один чемодан? – взвыл Энрике, когда Муно вел его по коридору.

– Я куплю вам эту чертову зубную щетку в космопорте! – выдохнул тащившийся следом запыхавшийся Густиоз. – И смену белья тоже. Заплачу из собственного кармана. Все что угодно, только прочь отсюда, прочь!

Карин с сестрой оказались в дверях одновременно, и им пришлось распутываться. Они наконец выбрались в коридор, по которому уводили их будущее биотехнологическое процветание, все еще заверяющее, что масляные жуки – лишь безобидные и полезные симбионты.

– Нам нельзя давать его увезти! – закричала Марсия.

Только Карин обрела равновесие, как стоящий рядом штабель коробок с жучиным маслом рассыпался, емкости посыпались на пол, глухо стукнув ее по голове и по плечам.

– Уй! – она поймала пару коробок весом более килограмма каждая и уставилась вслед отступающим мужчинам. Она прицелилась в затылок Густиоза, подняла банку правой рукой и сделала шаг назад. Марсия, сражающаяся с лавиной падающих лотков у противоположной стены, уставилась на нее округлившимися глазами, понимающе кивнула и точно так же ухватила собственный снаряд.

– Готовься, – выдохнула Карин, – Целься…

СБ не смогла в две минуты прибыть в дом Лорда Аудитора Фортица; им этих минут понадобилось почти четыре. Интересно, подумала Катерина, услышав, как открылась входная дверь – не будет ли с ее стороны невежливо указать на этот факт неумолимого вида молодому капитану, поднимавшемуся по лестнице вместе с рослым и не склонным к шуткам сержантом. Неважно; Василий все еще тщетно выкрикивал уговоры и проклятия перед запертой дверью, а Хьюго с растущим раздражением наблюдал за ним. По ту сторону двери в комнате царила абсолютная тишина.

Оба они обернулись и в шоке уставились на новоприбывших. – Да кому же он звонил? – пробормотал Василий.

Офицер СБ проигнорировал обоих и повернулся, вежливо откозыряв, к тете Фортиц, ограничившей свое удивление лишь широко распахнутыми глазами. – Госпожа профессор Фортиц. – Он кивнул и Катерине. – Госпожа Форсуассон. Прошу простить нас за это вторжение. Мне сообщили, что здесь имеет место ссора. Мой господин император желает и требует, чтобы я задержал всех присутствующих.

– Кажется, я понимаю, капитан… э–э, Сфалерос, верно? – тихо произнесла тетя Фортиц.

– Да, мадам. – Он коротко склонил перед ней голову и обратился к Хьюго с Василием. – Назовитесь, пожалуйста.

К Хьюго голос вернулся первым. – Меня зовут Хьюго Форвейн. Я – старший брат этой леди, – он показал на Катерину.

Василий автоматически вытянулся по стойке «смирно», не в силах оторвать взгляд от Глаз Гора на воротнике капитана СБ. – Лейтенант Василий Форсуассон. В настоящее время приписан к службе орбитального контроля в Форте Китера Ривер. Я – опекун Никки Форсуассона. Мне очень жаль, капитан, но, боюсь, это нечто вроде ложной тревоги.