Было непонятно, что сейчас, день или ночь, но я чувствовал, что мы должны немного поспать. Нур Ан улегся на берегу и сразу уснул. Я остался за наблюдателя. Через некоторое время мы поменялись ролями. По всей видимости, каждый из нас спал не более одного зода, но еда и сон буквально влили в нас свежие силы. Я еще никогда не чувствовал себя лучше, чем тогда, когда мы вновь отправились в неведомое.
Шли мы очень долго. Вокруг простирался тот же монотонный пейзаж. Нас сопровождал свист ветра и плеск воды. Первым перемены заметил Нур Ан. Он показал рукой вперед. Если бы я шел, подняв голову, то тоже сразу бы заметил это.
— Дневной свет! — воскликнул я. — Солнце!
— Да, и ничто иное.
Далеко впереди мы увидели яркое сияние. На таком расстоянии нельзя было ничего разглядеть, и поэтому мы ускорили шаг, почти побежали к этому долгожданному свету. Неужели каким-то необъяснимым таинственным образом эта река вывела нас на поверхность планеты? И я, и Нур Ан прекрасно знали, что это невозможно, и все же оба предчувствовали, как велико будет наше разочарование, если это не так.
Мы бежали и все больше убеждались в том, что впереди дневной свет, а когда выскочили из-под каменных сводов, то сердца наши наполнились радостью: перед нами лежала долина, окаймленная холмами, залитая жарким солнцем, поросшая густой растительностью, — долина, полная жизни.
— Это еще не поверхность планеты, — сказал Нур Ан, — но ничем не хуже.
— И здесь должен быть выход наверх, — заметил я. — Если его нет, то мы сделаем.
— Ты прав, Хадрон, — крикнул Нур Ан. — Мы сделаем его!
Все берега реки здесь заросли пышной растительностью. Многих растений я никогда не видел раньше, но некоторые были мне знакомы. Для нас, вырвавшихся из мрачных глубин, эта долина представляла собой зрелище чудной красоты. Однако и для жителей Барсума это было необычное зрелище: остаток чудесного мира, каким был Барсум в ту далекую эпоху, когда был молод и когда планета представляла собою цветущий сад. Видимо, эта небольшая долина находилась ниже уровня земли и атмосфера здесь была плотнее. Она, как одеялом, укутывала долину, оберегая ее как от излишней жары днем, так и от пронзительного холода ночью. А кроме того, река обильно снабжала влагой плодородную почву долины.
Мы долго стояли, околдованные этой изумительной картиной, но затем заметили на ветвях деревьев чудесные фрукты, спелые вишни, и эстетические чувства уступили место более прозаическим. Нам захотелось дополнить наш обед, состоящий из сырой рыбы, прекрасным десертом, который предлагала нам долина.
Но попробовав пробраться сквозь заросли, обнаружили, что они все перетянуты тонкими, но очень крепкими нитями паутины. Их было очень трудно разорвать, и нам даже пришлось пустить в ход кинжалы.
Так мы прошли несколько метров, и вдруг перед нами возникло новое неожиданное препятствие: большой паук, скорее всего ядовитый. Он быстро двигался к нам, перебираясь от дерева к дереву по нитям паутины.
Паук двигался прямо ко мне, по-видимому, с самыми зловещими намерениями. Я быстро выхватил меч и, размахнувшись, ударил, но острие меча лишь слегка задело паука. И тут произошло самое неожиданное: он раскрыл свою жуткую пасть и издал вопль, слишком сильный для насекомого такого размера. Этот вопль буквально ударил меня по нервам. Тут же крики раздались отовсюду, и со всех сторон к нам стали приближаться пауки. Видимо, пауки могли передвигаться только по своей паутине, так как все двенадцать их ног росли из спины, что делало их еще более жуткими.
Боясь, что эти пауки могут оказаться ядовитыми, мы с Нур Аном поспешно отступили к пещере, где они не могли причинить нам вреда. Мы стояли и смотрели на фрукты, страстно желая добраться до них.
— Дорога вдоль реки тщательно охраняется, — с улыбкой заметил Нур Ан, — значит, впереди нас ждет нечто неожиданное.
— В данный момент для меня самое желанное — фрукты, — ответил я. — И я попытаюсь получить их.
Я пошел вдоль опушки леса, отыскивая вход в лес, который бы не был опутан нитями паутины и, наконец, дошел до такой тропы, наверняка прорубленной человеком. Однако по обеим сторонам тропы свисали нити паутины; если коснуться их — значит подать сигнал тревоги тысячам пауков. Не знаю, были ли они ядовитыми, но даже если и нет, тысячи кровожадных пастей представляли для нас опасность.
— Ты заметил, — сказал Нур Ан, — что этими нитями опутан только вход на тропу? А дальше я их не вижу, хотя они настолько тонкие, что, может, я их просто не могу рассмотреть.
— Но я не вижу и пауков. Может, мы сможем войти в лес именно здесь?
— Попробуем, — сказал я, доставая длинный меч.
Я прошел вперед, разрубил несколько нитей и мгновенно отскочил назад, наблюдая, как из гущи листвы появилось множество пауков; каждый из них бежал по своей нити. Они собрались возле тропы и висели на нитях, поглядывая на нас злобными глазами и обнажая страшные клыки. Однако никто из пауков не покинул свою нить.
Я смотрел на них, и у меня постепенно созрел план.
— Они беспомощны, — сказал я, — когда нити паутины перерезаны. Следовательно, нам нужно перерубить все нити, и они до нас не смогут добраться.
С этими словами я пошел вперед, перерубая мечом оставшиеся нити. Со всех сторон раздались крики пауков. Те из них, которые сорвались с паутины от ударов, лежали без движения на земле. Их ноги торчали вверх. Они казались совершенно беспомощными, хотя злобно кричали и перебирали ногами. Я прикончил тех, что были на нашем пути, а остальные, висевшие на перерубленных нитях, не могли достать нас.
Я и Нур Ан вошли в лес. Впереди паутины не было. Путь казался свободным. Но прежде чем идти дальше, я оглянулся на пауков, они уже перестали кричать и медленно уползали по нитям в листву. Видимо, возвращались в свои гнезда. Я решил, что они уже больше не представляют опасности, и мы пошли вперед. Деревья и кусты вдоль тропы были обобраны. На них не было фруктов, хотя чуть дальше от тропы они росли в изобилии, но нас отделял от них барьер из паутины.
— Тропа, видимо, сделана человеком, — сказал Нур Ан.
— Кто бы и когда не сделал ее, ясно, что ею пользуются и теперь. Прямое доказательство этому — отсутствие фруктов возле тропы.
Мы осторожно шли вперед по извилистой тропе, не зная, в какой момент новая опасность возникнет перед нами и в каком образе — человека или зверя.
Вскоре мы вышли на поляну. Лес кончился. Впереди, примерно в хааде от нас, высилась угрюмая черная башня, сделанная из вулканического камня. Она была окружена глухой стеной высотой в тридцать футов, в которой была только одна небольшая дверь. За стеной виднелись крыши зданий, имевших странные гротескные очертания, и над всем этим возвышалась угрюмая башня. Из трубы на ее крыше в тихое небо уходила струйка дыма.
Отсюда мы прекрасно видели всю долину, и я еще больше укрепился в мысли, что это кратер какого-то гигантского, давно умершего вулкана. Между нами и стеной, за которой, видимо, находился небольшой город, простирались возделанные поля, перерезанные оросительными каналами. Система орошения была такой, какую использовали древние люди Барсума, когда воды на планете было в изобилии.
Понимая, что если мы будем стоять здесь, то ничего нового не узнаем, я пошел к городу.
— Ты куда? — спросил Нур Ан.
— Я хочу знать, кто живет в этом угрюмом городе. Здесь есть поля и сады, значит у них есть и пища. И это единственное, что я хочу попросить у них.
Нур Ан покачал головой.
— Город не нравится мне.
Но он пошел за мной. На такого человека, как Нур Ан всегда можно положиться.
Мы прошли почти две трети расстояния до города, когда увидели, что на стене появились фигуры людей. В руках у них были длинные тонкие шарфы, которыми они размахивали, как бы приветствуя нас. А когда мы подошли ближе, я рассмотрел, что это — девушки. Они облокотились на парапет и с улыбками смотрели на нас.
Я остановился.
— Что это за город? — крикнул я. — Кто джед в этом городе?
