Скей выхватил меч, присел и пружиной взвился как раз вовремя: кабан пробороздил клыками след, и поняв что его провели, развернулся, ища врага. В это время Скей перевернувшись в воздухе, с направленным вниз клинком, упал на хищника. Узкий и прочный клинок вошёл с завидной точностью. Скей оттолкнулся от мощной холки зверя и покатился по траве. Когда он поднялся, охотники уже вонзили в самца копья, Снт одним ударом загнал топор в хребет зверю, вогнав его под самое топорище, а перед тем оба ножа капитана Нои вошли у основания черепа.

Тор-Ал подал руку Скею и покачал головой: — Ты очень рисковал господь Скей, но клянусь богом Тоном, мне никогда не приходилось видеть подобного трюка.

— Вы подоспели вовремя, — рассмеялся Скей, показав ровный ряд белоснежных зубов. Если охотники не будут возражать, то я заберу шкуру с головой и сделаю из него чучело для своего дворца.

— Это для меня буде честью, господь Скей, но позволь нам сделать это самим и потом преподнести, — сказал Тор-Ал.

— А как же посвящение в охотники? — прищурился Скей.

— А вот это просто, — ответил Егор, — Тор Ал надрежет твою руку и потом твоя кровь должна соединиться с кровью добычи. Это означает, что ты уважаешь силу убитого зверя, потому как сам мог быть убитым им — хозяином этого места.

— Прям, как братья, — задумался Скей, почесав затылок. — Я всё больше и больше проникаюсь к вам, — забормотал он, — а ведь ещё недавно требовал дани и далеко не справедливо относился.

— Но перед всем тем, мы отведаем знатной пищи, — раскрашенный индейцем, капитан Нои забрал свои ножи. — Слон побери, да сегодняшняя охота не уступает по накалу нашей драчке с рохтами! — воскликнул он. — А мне можно соединить кровь с кровью этого зверя?

— Жаль, что отсутствует госпожа Сани — загоготал Скей и двое его господов.

— Моя Сани, — с вызовом заметил Капитан Нои и тоже захохотал.

Встречали охотников всем племенем. Впереди шествовал сам господь Скей. Кабана под одобрительные крики несли восьмеро охотников племени. В конце людского коридора охотников ожидал сюрприз: Арта, облаченная, в наспех сшитом из подаренного Аишей шёлка платье, выделялась светлым пятном — жемчужиной сияющей среди россыпи щебня. Скей даже остановился и протёр глаза. На шее — золотая цепочка с покоящейся на груди семью самоцветными камешками. Она смело подошла к Скею и надела на шею амулет охотника — кожаную тесьму с нанизанным клыком саблезубого. Поклонилась. Поцеловала господа Скея в щеку и растерялась.

— Ты не ревнуешь, — от растерянности и сам Скей не знал что сказать, а стоял и пожимал плачами, словно заставший врасплох на уроке школьник.

— Мы целое утро болтали с Аишей, — огорошила Егора, жена, — и вот она подарила мне и цепочку, а её служанка сшила это чудесное платье.

— Дааа, — протянул Скей, прилипнув к осиной талии и высокой груди Арты. — где… то я раньше был.

Пока шло приготовление к пиру, Арта увлекла за собой Егора. В доме, она жарко поцеловала мужа и как Анн, приложила пальчик у его губам: — Гор, у нас будет мальчик. Я знала это, когда ты вернулся с праздника. Мы назовём его Скеем. Это чувствует любая из нас, когда внутри зарождается новая жизнь.

— Ты снова плакала, — догадался Егор.

— Ничуть, мой муж, но я боюсь твоего путешествия под воду. Вот тут, — она коснулась ладонью груди, — нехорошие предчувствия. Не идите вы туда, не надо. Аиша тоже так думает и думаю, что твоя Аннета не пустила бы тебя. Егор, — Арта опустилась на колени. — Не ходи туда. Я соглашусь на любые унижения и никогда тебе этого больше не скажу, но когда придёт твоя любимая, я согласна прислуживать ей, но не прогоняй меня. А ревели мы с Аишей вдвоём, хотя она сильнее меня. Не ходи туда, мой муж и мой бог.

— Нельзя стоять перед богом на коленях, — с трудом нашёлся Егор и опустился рядом.

— Почему?

— На коленях можно стоять перед своей матерью и матерью своих детей и больше ни перед кем. По глубокому зову души — перед богом и родителями. Привычное поклонение же является слепым и оскорбляет самого бога-создателя наиболее, чем нас. Представь себе, что всё население планеты — наши с тобой дети и как тогда. Приятно ли будет мне, да и тебе, если множественные народы будут стоять на коленях перед нами и чего-то клянчить, когда мы уже дали им самое ценное — жизнь, а они словно безумные бьют лбы и кричат. Так не должно быть, потому, как дети с возрастом сами становятся подобными нам, привёв в мир уже своих детей. И что тогда?

— Я никогда не задумывалась о таком. Наверное так это и есть и ты прав. Теперь я понимаю тебя, мой муж и люблю ещё сильнее. Арта положила голову на грудь мужу.

— Что ты поняла? — забили барабанами виски.

— Ты хочешь стать тем самым богом, которому не нужны подношения и поклоны, а лишь благодарность детей и за эту цель ты готов пожертвовать многими жизнями, в том числе и собой. Лучше бы ты был обыкновенным охотником. Я бы ожидала тебя с охоты и просила богов сохранить тебе жизнь, что и так делаю каждое утро, когда вижу первый лучи самого великого бога, дающего нам жизнь… Извини мой муж, я знаю что ты иной чем все господы и сами боги Тон и Слон тебя не остановит, даже если мы — все три женщины любящие тебя, станут на колени перед тобой. Правда?

— Ты права… Это и есть моя охота, — прошептал Егор. — Далеко не всё получается, но это мой путь, с которого я не могу свернуть.

— Тогда мне с детьми нужно уходить и затеряться, чтобы никто не смог воспользоваться и угрожать тебе, жизнью твоих детей.

— Я думал об этом и не один раз, Анн, — машинально ответил Егор, — и предпринял кое-какие шаги. — Вы в любом случае будете в безопасности, а последние события и брожения среди господов, напрочь отобьют охоту тронуть вас, потому как люди не потерпят и тогда время господов остановится навсегда. Вечером мы отправимся к озеру, но перед этим я попрошу Иишу, чтобы он показал вам всем то, что всколыхнёт сердца и заставит посмотреть на мир иначе. И вот что ещё Арта, ты ведь знаешь, наверное, и сама: очень важно и зачатие ребёнка, но ещё важнее вынашивание, когда закладывается сама основа души человека.

— Я знаю об этом, мой муж. Когда наша девушка выходит замуж, Узколицый призывает её к себе и учит тому. Этот непреложное правило установил тот бог, что пришёл задолго до тебя.

— У меня гадкая мыслишка, что я изменяю вам — троим, — признался Егор. — И потому иногда противен самому себе. — Егор натянуто улыбнулся и подхватил жену на руки. — Анн погибла в межмирье, а я как полоумный гонюсь за иллюзией и цепляюсь за соломинку, как утопающий, а мост Веры выстроенный из за этого теряет основу, и вдобавок говорю это тебе, как самый последний болван, а не мужчина.

— Глупый мой, — Арта обвила шею мужа и поцеловала. — Анн может, и вовсе не погибла, а вот мы никогда не были так близки как в этот момент. Наши сердца сейчас слышит будущий сын. Я вот что ещё хотела сказать тебя: — Арта очень тихо зашептала на ухо Егору.

— Ты в своём уме? Откуда…

— Нет, покачала головой Арта. — Аиша сказала это во вчерашнем танце, лучше которого я никогда не видела и наверное не увижу. Только дочь бога могла так сказать, соединив танец с музыкой и песней. Потому я и ушла.

— Дочь Бога? — искренне изумился Егор. Он уже открыл рот, когда в селении послышались возбуждённые крики и в дверях возник Скей.

— Ну, вы даёте, — хмыкнул он, остановившись. — Я, пожалуй, тоже заведу себе жену, — Скей был навеселе и щурился.

— Заходи в мой дом, — Егор опустил Арту. Женщина подошла к окну и онемела.

— Бог Тон прислал обещанную помощь, а в прибывших двух лодках его подарки господу Гору, — торжественно сообщил он. На озере монтируют необходимое для нашего погружения оборудование. Только что мы были на связи и он пожелал удачи, а в помощь нам двоим на погружение, присланы лучшие спецы. Они прозондировали дно. Всего полторы сотни метров. Чепуха. Снаряжение имеется и у меня. Я поблагодарил, конечно, бога Тона, но он настоял чтобы его спецы погрузились с нами. — Егор заметил как мелькнула и исчезла тень на лице Скея.