— Посмотрим, — Анн подозвала Ивана. — С этого момента Иван является моим поверенным на Земле и передача "почты" будет осуществляться только через него. — Аннета, наконец, успокоилась.

— До перемещения десять секунд — торопит Кукулькан. — Сомкните веки, ни в коем случае не двигайтесь и постарайтесь расслабиться.

Аннета соединила свою и Артура ладонь и крепко сжала пальцы. Последнее что заметила: Олег одобрительно подмигнул ей, а потом тело перестало ощущаться и она стала самим светом — невесомым лучом, скорым как мысль.

Семь разноцветных лучей внутри голубого конуса, упирающегося вершиной в свод перекрёстка миров, потянулись к хрустальному черепу; шесть лучей сплелись в канатик вокруг одного, образовав единое целое, застыли тончайшей колеблющейся нитью на мгновенье, а потом исчезли вместе с людьми…

Анн снова была у реки, где склонились ивы и снова рядом Егор. Егор что-то шептал. А на головой пели птицы и кружился невесомый листок. Длилось это мгновение, а может быть и вечность, потому, как и то и другое — одно и то же.

— Всё бы ничего, да не знаем мы, да и кто знает — разве что верят, всяк в своё — личное и сокровенное, присущее только этому индивиду и никому боле. Каждый из нас хранит в себе секреты, к которым не допускает никого из смертных, разве что в молитвах, обращаюсь к неведому, называемому Богом-Вселенной, просит для себя и близких кусочек счастья; сетует на свои неудачи, болезни, промахи и душевное неспокойствие. И не может ведать, что большинство этих самых жизненных коллизий творит сам, не подозревая о том. Конечно, есть в жизненной неупорядоченности и вина родителей, но повзрослев каждый из нас имеет возможность выбора золотой середины как говаривали наши прародители, только где она определить невозможно, ибо тогда бы все были довольны и счастливы и беззаботны; воспринимали саму жизнь как само-собой разумеющееся и впадали в депрессии и винили всё и вся вкруг себя. Некоторые говорят, что нами управляет провидение, а вся наша жизнь где-то там уже начертана невидимым программистом и выверена до микрона и уж ничего в ней изменить нельзя: катись себе и воспринимай всё как оно есть — плыви по течению жизни тк-сказать и не забивай голову ненужными обременительными вещами. Но, однако, выбор всегда присутствует и, сколь бы катился под откос поезд, время всегда есть и всегда есть выход из любого положения, только мы подсознательно уже выбрали, а мозг уже талдычит: "выхода нет, финиш, собирай вещи".

Одни считают, вот уже на протяжении тысчелетий: мы — проекция и тени — некие участники большой игры, а одежда наша — мираж виртуального фантасмогоричного мира, где мы являемся саморазвивающимися программами, а за пределами этого мира сидит некий дядька, щелкает семечки, щёлкает каналы, где мы потешаем своими глупостями, океанами страстей и попытками осознать самих себя, через войны любовь, искренность и предательства. Путь каждого из нас, наверное, предопределён, но осознание противится всячески навязанной игре выбора и оставляет для забытья и значимости жизни, камертон любви. А самую высшую награду игры — главный приз получает тот, кто ощутил сладость власти над подобными и приблизился к "дядьке" за нашей реальностью. Да и что такое реальность в самом деле? Кто знает… Времени нет у тех, кого нет. Возможно, или??? Да и что скрывается от нас по ту сторону жизни, никто не может ведать: обкатка вариантов некоего виртуального фокуса, где реальные персонажи обкатывают модели поведения в виртуальной Игре нашего мира, не погибая при том сами, а наши тела — марионетки кукловодов. Но тогда получается что и "они" марионетки" совсем другого — более высшего уровня и таких уровней бесчисленное количество, как впрочем, и вселенных, а на самом верху такового конуса иерархий никого вовсе нет и вот: все уровни расшибают лбы, стараясь занять несуществующее место бога на вершине. А может оно действительно имеется — это самое место кормчего и архитектора вселенной, восседающем на троне славы…

— Любопытные рассуждения, довольно любопытные, Пьер, — Олег глотнул и передал учёному флягу.

— А знаете, Олег, я чувствую себя гораздо лучше здесь, чем дома, — отозвался Пьер, закашлявшись. — Спирт?

— Видно спутал фляги, — пожал плечами Олег и постучал по спине учёного — вот, возьмите, вода… Сидим, понимаешь, в мрачном подземельи и вообще неизвестно, а может и правда всё это иллюзия, а нас привалило под Тиотиуоканом и мы ожидаем Харона. А у того, тож, дел по горло. Тогда окажется что вы правы, и мы — марионетки в руках кукловодов иной реальности. — Олег осветил фонарём куб помещения с семью квадратными скамьями и квадратной колонной в центре.

Туристы уже сбросили рюкзачки и рассевшись, как кому удобно на каменных ложах продолжали обсуждать положение. Беспокойство возрастало и особенно нервничал Артур: скамья Анн пустовала.

Десять минут назад Никола и Джон, несмотря на протесты Пьера, отправились в поисках выхода. Вернулись через две минуты пришибленные. Никола сразу стебнул спирту, махнув рукой на Грету: — Мы в мышеловке, коллеги, — обречённо заявил он. — В конце прохода тупик, господа. А где Анн? — забеспокоился он, а потом его пришлось связать. Истерика. И хотя он объяснил потом, что он страдает клаустрофобией, развязать решили погодить. Потом Джо предложил всем сделать по маленькому глоточку спирту, для смелости. Следующей в очереди психозов оказалась Грета. Она не кричала, а просто обхватила колени и без конца всхлипывала. Пьеру удалось успокоить женщину и тогда Олег заметил очевидную вещь: — А вы уверены что дома мы были бы в порядке? Я полагаю, что это обыкновенное испытание на вшивость, тем более что на колонне Артур обнаружил эту самую почту — восемь золотых цилиндриков-свитков, испещрённые непонятными символами. Анн, скорее всего задержали по неизвестным нам пока причинам. Кстати, по дороге сюда у меня было потрясающее видение, будто я учу дочку кататься на лыжах в Карпатах. Всё было так естественно, даже когда я упал в снег и моя десятилетняя Светка залепила мне ком снега прямо в рот… к сожалению Ира ушла от меня с дочерью, когда узнала чем я занимаюсь на самом деле. Бывает же так… Странно, вот разоткровенничался перед вами, как зачастую с случайными попутчиками.

— А я видел и общался со своими родителями, у нас доме, в Амьене, — отозвался Пьер. — Папа купил дом неподалёку от дом-музея Жюля Верна. Бывает же такое и всё было настолько реально, что я не могу передать вам. Может для этого и стоит жить, ребята.

— И я — встрепенулась, Грета и вдруг сникла. — Мои родители и муж погибли в авиакатастрофе, а я выжила и с тех пор я только что и делала, что училась и училась. Наверное, одиночество и привело меня к Вам — Пьер. А вы все, стали для меня самыми близкими людьми. Я хотела, чтобы у меня было много детей, а оно вон как. После того случая я не могу быть мамой.

— А вы что лицезрели, Артур? — полюбопытствовал Пьер. Артур махнул рукой и взял предложенную Джоном сигарету. Артур потянулся и выключил фонарь. В тягостной темноте мерцали два огонька сигарет. Пьер пошарил в рюкзачке и достал "раскладуху". Аккорды безсмертной баховской саги заставили курильщиков уронить сигареты. Через десяток тактов, обстановка куба неуловимо изменилось. Олег и Артур резко вскочили, с пистолетами в руках… тьма рассеивалась, уступая место свету.

— Артур, Олег опустите оружие, — знакомый голос.

— Напугала ты, — Артур потянулся к Аннет и тотчас отпрянул. Анн сбросила рюкзачок и попросила воды.

— Что с тобой, м-милая? — Артур просеивал пальцами золотистые пряди волос.

— Вот и все в сборе, — материализовался фантом на колонне. — Перемещение закончено, старейшины с планеты Земли. Я долго ждал этого момента. Вы Аннетта, не волнуйтесь по поводу цвета волос. Такой оттенок волос имели только женщины этого мира вот, и пришлось подкорректировать.

— Я, уж подумал, что вы занимаетесь любовью по пути сюда, — хихикнул Никола. — Ждём почти полчаса и королевы нет.