О, мужи Фив
[9]! Божественною волей
Наш город вновь спасен из моря бед.
И вот я вас созвал – от всех отдельно,
Посланца гласом каждого – считая
Оплотом царского престола вас.
Так вы уж древней Лаия державе
Хранили верность; так, затем, Эдипу;
И наконец, по гибели отца,
Вы так же верно сыновьям служили.
Теперь двойная их скосила доля
В один и тот же день – убийцы оба,
Они ж и жертвы, юную десницу
Братоубийства скверной опорочив —
И унаследовал царей погибших
Престол, как родственник ближайший, я.
Я знаю: безрассудно полагать,
Что понял мысль и душу человека,
Покуда власти не отведал он.
Узнайте же, как я намерен править.
Кто, призванный царить над всем народом,
Не принимает лучшего решенья;
Кому позорный страх уста сжимает,
Того всегда считал негодным я.
И кто отчизны благо ценит меньше,
Чем близкого, – тот для меня ничто.
Я не таков. Да будет Зевс-всевидец
Свидетель мне! Молчать не стану я,
Когда пойму, что под личиной блага
Беда к моим согражданам крадется,
Не допущу подавно, чтобы дружбу
Мою снискал моей отчизны враг.
Отчизна – вот та крепкая ладья,
Что нас спасает: лишь на ней, счастливой,
И дружба место верное найдет.
Такой закон наш город вознесет,
И с ним согласен тот приказ, который
Я о сынах Эдипа объявил.
Гласит он так: героя Этеокла
За то, что пал он, за страну сражаясь,
Покрытый славой многих бранных дел, —
Почтить могилой и достойной тризной
С славнейшими мужами наравне;
Но брат его – о Полинике слово —
Кто, изгнанный, вернулся в край родной
Чтоб отчий град и отчие святыни
Огнем пожечь дотла, чтоб кровью граждан
Насытить месть, а тех, кто уцелел,
В ярмо неволи горькой впрячь, – о нем
Народу мой приказ: не хоронить,
Ни плачем почитать; непогребенный,
Оставлен на позор и на съеденье
Он алчным псам и хищникам небес.
Вот мысль моя, и никогда злодея
Не предпочту я доброму средь нас.
Кто ж верен родине, тому и в жизни
И в смерти я всегда воздам почет.
