29 Мой Икций, ты ль счастливой Аравии Сокровищ жаждешь, страшной войной грозишь Царям непокоренной Савы, Цепи куешь для ужасных мидян? Какая дева иноплеменница, Когда в бою падет ее суженый, Тебе послужит? Что за отрок Чашником будет твоим, кудрявым, Из свиты царской, стрелы привыкнувший Метать из лука _о_тчего? Можно ли Сказать, что Тибр не возвратится, Что не встечет вспять река на горы, Коль ты, скупивший книги Панетия И вместе с ними мудрость Сократову, Нам посулив благое, хочешь Их обменять на испанский панцирь? 30
Кипр любезный свой ты покинь и, внемля В ладана волнах тихий зов Гликеры, В дом ее явись, о Венера, Книда, Пафа царица! Пусть с тобой спешат и твой мальчик пылкий, Грации в своих вольных тканях, Нимфы. Без тебя тоской повитая Геба, С ней и Меркурий. 31 Что просит в новом храме поэт себе У Аполлона? И с возлиянием О чем он молит? Не богатых Просит он нив средь полей Сардинских, Не стад обильных в жаркой Калабрии, Не злата с костью белой из Индии, Не тех угодий, что спокойным Током живит молчаливый Лирис. Пускай снимают гроздья каленские, Кому Фортуна их предоставила; Пусть пьет купец хоть золотыми Чашами вина – свою наживу — Богов любимец, ибо не раз в году Простор он видит вод Атлантических Без наказанья. Мне ж оливки, Мне лишь цикорий, да мальвы – пища. Так дай прожить мне тем, что имею я, О сын Латоны! Дай мне, молю тебя, Здоровья и с рассудком здравым Светлую старость в союзе с лирой. 32 Лира! Нас зовут. Коль в тени мы пели В час досуга песнь, что прожить достойна Год иль больше лет, – то сложи теперь мне Римскую песню. Первым внял тебе гражданин лесбосский; Был хотя свиреп на войне он, все же Меж боев, корабль после бурь причалив К берегу сырому, Вакха, Муз он пел и Венеру с сыном, Чт_о_ повсюду с ней неразлучен, Лика Черных блеск очей воспевал, красавца, Черные кудри. Феба слава ты, на пирах Юпитер Рад тебе внимать, от трудов ты сладкий Отдых всем даешь, я к тебе взываю Благоговейно! 33 Альбий, ты не тужи, в сердце злопамятно Грех Гликеры нося, в грустных элегиях Не пеняй, что она младшего возрастом Предпочла тебе ветрено. Ликорида, чей лоб сужен изысканно К Киру страстью горит; Кир же Фолоею Увлечен; но скорей, впрямь сочетаются, Козы с волчьим отродием, Чем Фолоя впадет в любодеяние. Так Венере самой, видно, уж нравится, Зло шутя, сопрягать тех, что не сходствуют Ни душою ни внешностью. Вот и мне довелось быть, когда лучшая Улыбалась любовь, скованным с Мирталой, Что бурливей была моря вдоль выступов И изгибов Калабрии. 34 Богов поклонник редкий и ветренный, Хотя безумной мудрости следуя, Блуждаю, ныне вспять направить Я принужден свой челнок и прежних Путей держаться. Ибо Диеспитер, Обычно тучи молнией режущий, По небу чистому внезапно Коней промчал с грохотаньем тяжким, Что потрясает землю недвижную И зыби рек, и Стикс, и ужасные Врата Тенара, и Атланта Крайний предел. Только бог сей властен Высоким сделать низкое, славного Низринуть сразу, выявив скрытое: Судьба венец с тебя срывает, Чтобы, ликуя, венчать другого. 35 Богиня! Ты, что царствуешь в Антии! Ты властна смертных с низшей ступени ввысь Вознесть, и гордые триумфы В плач обратить похоронный можешь. К тебе взывает, слезной мольбой томя, Крестьянин бедный; вод госпожу, тебя Зовет и тот, кто кораблями Бурное море дразнить дерзает. И дак свирепый, скифы, бродя в степях, Тебя страшатся. Грады, народы все, Суровый Лаций, властелинов Матери, грозный тиран в порфире — Трепещут, как бы дерзкой стопою ты Их власть не свергла; как бы толпа, сойдясь, «К оружью!» не звала, «к оружью!» Медлящих граждан, чтоб власть низвергнуть. И Неизбежность ходит с тобой везде, В руке железной гвозди всегда неся, Свинец расплавленный и клинья, Скобы кривые – для глыб скрепленья. Тебя Надежда, редкая Верность чтит, Но, в белой ткани, вслед за тобой нейдет В тот час, как в гневе ты оставишь Взысканных домы, облекшись в траур. Но, руша верность, с блудной женою чернь Отходит прочь; и все разбегутся врозь Друзья, допив вино с осадком: Друга ярмо разделять не склонны. Храни ж, богиня, Цезаря! – В бриттов край Пойдет он дальний; юношей свежий рой Храни, чтоб рос он, страх внушая Красному морю, всему Востоку. Увы! Нам стыдно ран и убийств своих Граждан! Жестокий род, от каких мы дел Ушли? Чего не запятнали Мы, нечестивцы? Чего руками, Богов страшася, юность не тронула? Дала пощаду чьим алтарям?.. О пусть Ты вновь мечи перековала б Против арабов и скифов диких! |
