10 Если Дона струи, Лика, пила бы ты, Став женой дикаря, все же, простертого На ветру пред твоей дверью жестокою, Ты меня пожалела бы! Слышишь, как в темноте двери гремят твои, Стонет как между вилл, ветру ответствуя, Сад твой, как леденит Зевс с неба ясного Стужей снег свеже-выпавший? Брось же гордость свою ты, неприятную Для Венеры, чтоб нить не оборвалась вдруг; Ведь родил же тебя не Пенелопою Твой отец из Этрурии! И хотя бы была ты непреклонною Пред дарами, мольбой, бледностью любящих Между тем как твой муж юной гречанкою Увлечен, все же смилуйся Над молящим! Не будь дуба упорнее И ужасней в душе змей Мавритании; Ведь не вечно мой бок будет бесчувственен И к порогу и к сырости! 11 О Меркурий-бог! Амфион искусный, Обучен тобой, воздвигал ведь стены Песней! Лира, ты семиструнным звоном Слух услаждаешь! Ты беззвучна встарь, нелюбима, – ныне Всем мила: пирам богачей и храмам!.. Дайте ж песен мне, чтоб упрямой Лиды Слух преклонил я, Словно средь лугов кобылице юной, Любо ей сказать; не дает коснуться; Брак ей чужд; она холодна поныне К дерзости мужа. Тигров ты, леса за собою властна Влечь и быстрых рек замедлять теченье; Ласкам ведь твоим и привратник ада, Грозный, поддался Цербер-пес, хотя над его главою Сотня страшных змей, угрожая, вьется; Смрадный дух и гной треязычной пастью Он извергает. Вняв тебе, средь мук Иксион и Титий Вдруг смеяться стал; без воды стояли Урны в час, когда ты ласкала песней Дщерей Даная. Слышит Лида пусть о злодейках-девах, Столь известных, пусть об их каре слышит! Вечно вон вода из бездонной бочки Льется, хоть поздно. Все ж виновных ждет и в аду возмездье. Так безбожно (что их греха ужасней?), Так безбожно всех женихов убили Острым железом! Брачных свеч была лишь одна достойна. Доблестно отца, что нарушил клятву, Дева ввесть в обман приняла решенье, Славная вечно. «Встань, – она рекла жениху младому, — Встань, чтоб вечный сон не постиг, откуда Ты не ждешь. Беги от сестер-злодеек, Скройся от тестя! Словно львицы, вдруг на ягнят напавши, Так мужей своих они все терзают; Мягче их – тебя не убью, не стану Дверь запирать я. Пусть за то, что я пощадила мужа, Злой отец меня закует хоть в цепи; Взяв на судно, пусть отвезет в пустыню, В край Нумидийский. Ты ж иди, куда тебя ноги ль, ветры ль Будут мчать: шлют ночь и Венера помощь. В добрый час… А мне над могилой вырежь Надпись на память…» 12
Дева бедная не может ни Амуру дать простора, Ни вином прогнать кручину, но должна бояться дяди Всебичующих упреков. От тебя, о Необула, прочь уносят шерсть и прялку Трудолюбицы Минервы сын крылатый Кифереи И блестящий Гебр Липарский. Лишь увидишь, как смывает масло с плеч он в водах Тибра, Конник, что Беллерофонта краше, ни в бою кулачном Не осиленный ни в беге. В ланей, по полю бегущих целым стадом, он умеет Дрот метнуть и, быстр в движеньи, вепря, что таится в чаще, На рогатину взять смело. 13 О Бандузии ключ, ты хрусталя светлей, Сладких вин и цветов дара достоин ты; Завтра примешь козленка В жертву – первыми рожками Лоб опухший ему битвы, любовь сулит Но напрасно: твои волны студеные Красной кровью окрасит Стада резвого первенец. Не коснется тебя жаркой Каникулы 10 Знойный полдень; даешь свежесть отрадную Ты бродячему стаду И в_о_лу утомленному. Через песни мои будешь прославлен ты: Ясень в них воспою, скалы с пещерами, Где струятся с журчаньем Твои воды болтливые. 14 Цезарь, про кого шла молва в народе, Будто, как Геракл, лавр купил он смертью, От брегов испанских вернулся к Ларам Победоносцем. Радостно жена да встречает мужа, Жертвы принеся справедливым Ларам, И сестра вождя, и, чело украсив Белой повязкой, Матери юниц и сынов, не павших. Дети же всех тех, что в бою погибли, И вдовицы их, от словес печальных Вы воздержитесь. Мне же этот день будет в праздник, думы Черные прогнав. Не боюсь я смуты, Ни убитым быть, пока всей землею Правит наш Цезарь. Отрок, принеси и венков, и мирра, И вина, времен войн с народом марсов, Коль спаслось оно от бродивших всюду Шаек Спартака. И Неера пусть поспешит, певица, В узел косы пусть, надушив, завяжет. Если ж брань начнет негодяй привратник, Прочь уходи ты. Голова, седея, смягчает душу, Жадную до ссор и до брани дерзкой. Не смирился б я перед этим юный В консульство Планка! |
