…Тим мотнул головой, отгоняя видение. Интересно, почему оно вдруг всплыло перед глазами? Ага, да ведь Данир чувствует себя сейчас так же хорошо, как Тим тогда. Вряд ли, конечно, он радуется, что разбился почти вдребезги, но заботу жены принимает с такой же радостью, как и Тим в прошлой жизни, т. е. страте. «Как это я его почувствовал так хорошо?» — удивился себе Тим. Стало интересно, захотелось понаблюдать, как он отреагирует на других людей. Поэтому настойчивое предложение Данира устроиться на почетном месте справа от хозяина Тим категорически отверг — забрался в противоположный угол и устроился на низком пуфике. Дана упорно пыталась разместить Тима получше — не в восточных традициях так обращаться с лучшим другом хозяина, но Тим категорически отказался от высокого стула. Его положение сейчас было как нельзя лучше — его почти не было видно из-за стола, зато он мог прекрасно видеть всех. Точнее, чувствовать.
Из своего уголка он наблюдал за весельем друзей. И как только сосредотачивал внимание на ком-то, то моментально чувствовал эмоциональное состояние человека. Больше всего ему понравилось «подглядывать за состоянием души» женской половины вечеринки. Тим открыл для себя новое наслаждение — купаться в чужих эмоциях. Он постарался «заглянуть в душу» Дане, хлопотавшей возле стола, и на него нахлынул поток доброты, смешанной с жалостью и заботой. На глаза Тима даже набежали слезы от такого потока, и ему стоило больших усилий не дать им скатиться по щекам. От этого единения с Даной она стала как бы роднее Тиму, понятнее, более «своей».
Но больше всего Тима поразило состояние Татьяны, гордой до надменности женщины лет тридцати пяти. Тиму еще не доводилось с ней разговаривать — она работала главным администратором в цирке и в основном общалась с посетителями и начальством, не «унижаясь» до простых циркачей. А на вечеринке Тим наблюдал, как Татьяна веселилась, и неожиданно чувствовал, что это веселье было с каким-то внутренним надрывом. Она выпила больше, чем следовало, вероятно, неосознанно пытаясь заглушить внутреннюю боль. Но полной неожиданностью для Тима было то, что Татьяна пригласила его на медленное танго. В танце она прижалась к нему, почти повиснув на шее, и положила голову на грудь. Тим почувствовал, как она изголодалась по человеческому теплу — не по мужскому телу, а именно человеческому общению, соприкосновению душ. Разговаривать Татьяна не хотела (или не могла?), и у Тима было время «рассмотреть», прочувствовать ее изнутри. Под внешней оболочкой уверенной красивой женщины скрывалась ранимая душа, которая очень отзывчива как к хорошему, так и к плохому. Увы, последнего в ее жизни, видимо, было больше, поэтому женщина закрылась «броней» надменности — так легче никого не допустить внутрь. Не попадет плохое, значит, не будет и больно. Но не попадает и хорошее — вот за ним-то Татьяна так истосковалась! И, почувствовав интерес Тима, бессознательно потянулась к нему — чтобы получить порцию душевного тепла… Впрочем, изучать эмоции Татьяны Тиму было сложновато — уж слишком она была близко, мужское начало переплеталось с женским, а эмоции — с физиологией…
Тим усадил разморенную даму на стул и пробрался опять в свой уголок. На себе он ловил подбадривающие взгляды некоторых мужчин — мол, давай, воспользуйся обстановкой. Но это меньше всего входило в его планы. К концу вечеринки Тим определил, что лучше всего эмоции другого человека улавливаются на расстоянии не ближе 1.5 метра и не далее 3.5 метров. А вот ближе полутора возникают другие ощущения…
Данир остался доволен встречей с друзьями — давно он не видел цирковую труппу в полном составе. Однако через несколько часов сидения на диване он начал морщиться от боли, не помогало даже подкладывание подушек, которым занималась Дана при каждом легком движении бровей мужа. Гости это поняли и начали потихоньку расходиться. Но каждый уносил с собой частичку тепла, которым была пропитана квартира Данира. Впрочем, все гости участвовали в создании атмосферы праздника — они пришли в дом к другу, и каждый искренне желал его выздоровления. А также был рад просто пообщаться с коллегами. «Праздник получился», — думал Тим, выходя на лестничную площадку. «И он пошел на пользу всем, а Даниру — больше всего».
Глава XXVII. Звонок из будущего
«Что за трагедия разорвало ее душу?» — думал Тим, возвращаясь с вечеринки. Странное поведение Татьяны никак не шло из головы. На следующий день она сама зашла к нему в гримерку:
— Хочу попросить прощения. Мне сказали, что вчера я прямо вешалась вам на шею… — красивая женщина явно чувствовала себя неловко в этой ситуации, и это отражалось на ее растерянном и смущенном лице.
Тим не ожидал такой прямоты и растерялся:
— Что вы, все было нормально — просто потанцевали, — решил он «скрасить» ее неуклюжие воспоминания. — Проходите, присаживайтесь, — засуетился фокусник.
Они поболтали ни о чем, но так и не смогли побороть «неудачность» ситуации. Впрочем, Татьяна ушла явно успокоенная, видимо, ей помогло простое пребывание рядом с Тимом.
Тим провожал Татьяну до двери, когда на него вдруг нахлынуло непреодолимое желание выйти из помещения. «Наверное, так животные чувствуют приближающееся землетрясение», — мелькнула у него мысль. Впрочем, откуда взяться толчкам почвы на степной равнине? Но это были мысли, чувства вели Тима в сторону парка. В утреннее время, да еще и зимой, людей тут практически не было. Настроение у него было странное — как будто потерял что-то важное и теперь искал. Вот только что именно? Тим не очень понимал. От наблюдений за собственной душой его отвлекала погода — на улице было не сильно холодно, но пронизывающий ветер пробирался под его куртку до самого тела. «И назвали же ее «пуховик» — на перине у бабушки я зимой потел. А тут — только перья лезут из каждого шва — халтурят китайцы… Да и вообще — какой черт меня дернул сюда припереться?!»
Как будто своя, но всё-таки чужая, в голове родилась ответная мысль: «Я тебя позвал». Тим оглянулся — в нескольких метрах от тропинки под деревьями стоял Тим+3. Снег вокруг него был утоптан, а вот следов — не было. Тим про себя удивился, но его двойник только улыбнулся закрытыми губами: «Что, еще не привык? Уж извини, брат, придется к тебе приблизиться, хоть ты и не любишь — браслет поменять надо. У него батарейки садятся, к тому же Серж его еще усовершенствовал. За это время техника хорошо продвинулась вперед…»
— Продвинулась? Странно, для меня время как будто остановилось — наблюдаю за всем, нахожу различия, пытаюсь что-то менять… Но движения никуда нет — словно душа замерзла… Наверное, пора что-то менять… Странно, что я это понял, только когда ты появился…
— Похоже на то, но сейчас у тебя и тело вот-вот заморозится. Приготовься немного «погреться» и достань браслет…
Тим всегда носил прибор для экстренного возвращения в свое время с собой. Вот только сейчас вдруг задумался: «А какое время моё?»
…Обмен браслетами, встряска всего тела и опустошение — как физическое, так и моральное. «Как там Серж? Творит, что-то двигает вперед, а я засел в болоте прошлого. Нет, и тут все движется, но не для меня — не так и не туда, как в моей страте. И изменить что-то я не особо могу… Зачем тут оставаться?!»
Тим+3 уже успел раствориться во вневременье, но сейчас Тим явственно почувствовал его невидимое присутствие: «А ты всё здесь закончил?» — прозвучал в голове вопрос.
— Действительно, не всё… — вслух сказал Тим. От звука его голоса вспорхнула стайка нахохлившихся воробьев, которые клевали ветки какого-то кустарника. «Мы в ответе за тех, кого приручили…» — теперь про себя подумал Тим.
…Обессиленный встречей, Тим медленно подходил к цирку. В дверях столкнулся с выбегающей куда-то Татьяной. Женщина ему приветливо улыбнулась, и Тим чувствовал, что следы надрыва в ее душе заросли, затянулись, как рана, съежились, как старый шов от операции.
Глава XXVIII. В пути куда?
После встречи с Тимом+3 циркач никак не мог выкинуть из головы воспоминания о своей прошлой жизни. Или это была будущая? На данный вопрос Тим не мог ответить сам себе, и это его злило. Он почувствовал, что «выпал» из «своего» времени, и теперь не мог найти себя.
