Удачные опыты в парке вдохновили Тима больше, чем он думал. На душе царила радость, а в голове постоянно шел процесс прокручивания деталей нового номера. Как-то вечером, задумавшись по дороге домой, он с удивлением обнаружил, что ноги принесли его на старое место жительства. Тим с любопытством оглядел пятиэтажную «хрущевку», где ему от родителей осталась двухкомнатная малогабаритка. В свои студенческие годы он пользовался особой популярностью у однокурсников именно из-за наличия «свободного» жилья. Тим всегда с какой-то жалостью смотрел, как родители пытаются держать своих уже взрослых деток в рамках выдуманных ими запретов, и поэтому с удовольствием откликался на любое предложение провести вечеринку. Когда такая фраза как бы случайно «падала» в молодежной компании, то, разумеется, имелось в виду собраться у Тима. Вот и сейчас знакомые окна второго этажа были освещены, а за неплотно задернутыми шторами активно мелькали тени. «Танцуют», — подумал Тим, и поборол в себе дикое желание подняться и заглянуть в жизнь своего двойника «сквозь замочную скважину». А что, помнится, двери Тим закрывал только укладываясь спать, а когда дом был полон гостей, такого не случалось. Но Тима остановило воспоминание о встрече с Тимом-2, тогда он тоже попытался «заглянуть» поглубже в своего двойника из прошлого, а в результате его выбросило в настоящее. Без каких-либо на то приспособлений. Но сейчас в планы Тима не входило возвращаться в свое время — надо было много сделать здесь.

— Я дождаться не могу, когда будет практика в хирургии! Представляешь, вот так бы, как Амосов, на сердце оперировать!

Тим узнал свой голос. Накидывая на ходу куртку, Тим-1 вышел с кем-то на балкон и продолжал начатую в комнате беседу. Его спутница была мало похожа на яркую Тому — в свете окна Тим разглядел очки и собранные в хвостик волосы.

— Как я тебя понимаю, Тим! — восторженно подхватила девушка. — Сделать что-то, чтобы остаться в памяти других людей, многих людей, помочь им… Только женщины в хирургии не приживаются — что-то, говорят, у нас с руками не так. Дрожат, что ли, чаще, чем ваши сильные мужские. По крайней мере, ни одной выдающейся хирургини я не припомню, но эндокринология, думаю, станет наукой будущего. Вот живем себе и не догадываемся, что нами управляют невидимые и неслышимые гормоны. А они нам диктуют программу действия…

— Ага, как мне сейчас, — Тим-1 обнял девушку за плечи и, чуть не уронив соскользнувшую с плеча куртку, попытался ее поцеловать.

— Тимчик, ну не сейчас, — в голосе девушки послышалось едва уловимое кокетство. — Да и холодно тут стоять. Ой, смотри, Толик что-то рассказывает. Опять, наверное, какую-то модную книгу прочитал. Пойдем послушаем, а?

И девушка потянула Тима-1 внутрь квартиры.

«Все понятно, я пошел в медицинский», — рассуждал Тим по дороге к квартире бабы Дуси. «Интересно, когда? Из-за чего?». И память тут же подсказала картинку из прошлого — биологию в восьмом классе пришла вести практикантка. Девушка в захлеб рассказывала какую-то тему по анатомии, а потом с огромным сожалением в голосе сказала, что пошла в «пед» только потому, что провалила экзамены в медицинский. Тиму тогда стало ее и жалко, и одновременно интересно, что же такого притягательного может быть в медицинском институте, если в голосе практикантки зазвучала неподдельная тоска. Помнится, она им и экскурсию в «анатомичку» организовала. Он тогда с любопытством рассматривал заформалиненные части тела и мумифицированные трупы и все пытался выяснить, как же родственники позволили такое сделать с телом живого когда-то человека. «Но ведь родственники есть не у всех», — резонно заметила тогда тётенька, которая проводила экскурсию для всех желающих восьмиклассников из его школы. «Умер человек, а хоронить некому — все его родные уже покоятся в земле. Такие трупы и поступают в морг медицинского института — студенты на них изучают анатомию. А некоторые и мумифицируют». Помнится, Тима тогда очень кольнула ее фраза про тех, у кого родственников нет. «Что если я так — помру, а хоронить некому будет? И окажусь тут с диким оскалом желтых зубов…» — посещение анатомического музея навеяло на Тима грустные мысли. Но его двойника в прошлом что-то все-таки заставило заняться медициной. Интересно, что? Или это была «кто»?

После встречи с дублем, Тим все-таки попал в какое-то «подвешенное» состояние. Видимо, даже приличное расстояние не мешало их притяжению. Или это все из-за того, что Тим так искренне интересовался судьбой этого парня? «Интересно, а Тим-1 чувствовал что-нибудь похожее?»

Тим еще раз попытался «заглянуть» в жизнь своего дубля в прошлом — подкараулил Тима-1 на выходе из вуза. Близко не подходил — чтобы случайно опять не «вывалиться» в свое время. Краем уха Тим поймал кусочек серьезного философского разговора, который вел тот самый Толик, послушать которого так рвалась в тот вечер спутница его дубля. Кстати, девушка и сейчас шла рядом с ним и Толиком, спорила с парнями на равных и, похоже, во всех других отношениях старалась не давать мужчинам спуску. Тим смог ее разглядеть — приятная, но красавицей не назовешь: серые глаза за стеклами очков, длинные каштановые волосы. Из так называемых интеллектуальных барышень. Тим не припомнил, чтобы ему когда-то нравился этот женский тип. Впрочем, у его двойника тоже было мало общего с оригиналом. «Хотя смотря что считать оригиналом. Вообще-то он живет раньше меня, может быть, это я «пошел не по той дорожке» и теперь от своего «прародителя» отличаюсь?» Но факт оставался фактом — Тим-1 был похож на Тима только внешне. Что-то изменилось в движениях, стиле одежды да и, похоже, в образе мыслей. Тим себя таким не помнил.

Зато за Томой Тим наблюдал с огромным удовольствием. К тому же приближаться к ней было не опасно.

…12-летняя Тома задержалась возле витрины только что открывшегося бутика. Один из первых элитных магазинов города поражал своеобразно оформленной витриной — за стеклом стояли манекены какого-то неживого бело-зеленого цвета, но наряды на них были умопомрачительные для среднестатистического жителя времен перестройки. По сравнению с аляпистыми и небрежно сшитыми китайским ширпотребом элитные пальто и платья поражали вкусом. И ценой, которая, казалось, и без всяких ценников «просвечивала» через точеные линии австрийских и французских моделей.

Тома колебалась — зайти ей внутрь шикарного магазина или нет. Все равно денег, оставшихся от школьного завтрака, ей не хватит даже на пуговицу от такого наряда, но хотя бы посмотрит. Правда, перед этим ей пришлось наткнуться на острый взгляд охранника — он как бы прощупывал посетителей на платежеспособность и беззвучно давал человеку понять собственную цену. Однако Тому этот нелестный взгляд мало смутил — она еще выше задрала головку и прошла внутрь салона.

Тим остался наблюдать за ней с улицы — огромные окна давали такую возможность. Тома по деловому прошлась по ряду с кофточками. Двое продавщиц в фирменных халатиках даже не прервали своей беседы из-за такой не перспективной покупательницы. А потом девочка подошла к ним и начала что-то говорить. К удивлению Тима, две высокомерные девицы вдруг стали предельно любезны с девочкой, а расстались они чуть ли не подружками. «И в этом она вся — берет от жизни всё, что хочет!» — с любовью подумал Тим. «Да, интересно будет понаблюдать, как эта нимфетка превратится в шикарную девушку, которую я знал…»