– Такая красивая, – проговорил Лукас, едва завидев отца. – Она мне очень нравится.

– И мне тоже, – признался Николас.

– Почему все говорят, что она сумасшедшая? Наоборот, добрая и хорошая.

– Потому что выступает очень высоко и без сетки, – пояснила всезнающая Рози. – А это очень глупо и опасно. Моя мама говорит, что ее заставляет отец, а он тоже сумасшедший. И наверное, очень злой.

Николас вышел из спальни, размышляя, действительно ли Кристиана рискует по настоянию отца или по собственному убеждению. Во всяком случае, недовольства она не выражала и ни малейшей тревоги не испытывала. Выступление под куполом цирка было для нее всего лишь работой, профессией – точно такой же, как все остальные. И большинство артистов относились к своему делу точно так же, каким бы странным оно ни казалось непосвященным. В отличие от Николаса почти все принадлежали к цирковым династиям, другой жизни не знали и не представляли.

Он снова вышел на залитую зимним солнцем улицу и сел на стул, оставленный кем-то возле соседнего трейлера. Здесь жили четыре акробата из Гонконга, нередко изрядно шумевшие по ночам. Но сейчас стояла полная тишина. Николас зажег сигарету и снова задумался о Кристиане; о том, какая она красивая, хрупкая и в то же время отважная. Представил, как когда-нибудь она придет посмотреть лошадей, и тут же себя одернул: девушке двадцать один год, а ему скоро сорок четыре, так что об ухаживании нельзя даже мечтать. Но очарование казалось непреодолимым: голубые глаза притягивали и завораживали. Николас резко встал, заставил себя выбросить из головы глупые мысли и вернулся в трейлер. Не хватало еще влюбиться в девочку из цирка! К тому же для нее он все равно безнадежно стар.

Однако, несмотря на благие намерения, образ Кристианы не стирался, а продолжал преследовать. То и дело вспоминалось выражение лица в те минуты, когда она стояла на коленях возле Лукаса или говорила, что не боится высоты. Нежность облика в хрупкой девушке удивительным образом сочеталась с силой. Николас пытался выбросить из головы опасные мысли, но так и не смог, а к концу дня понял, что окончательно очарован и не в состоянии думать ни о чем другом, кроме волшебных голубых глаз.

Вечером, все так же погруженный в размышления, он пошел в конюшню, чтобы накормить лошадей. Закончил работу, обернулся и увидел Кристиану: она стояла возле двери и смотрела своим покоряющим взглядом.

– Весь день о вас думаю, – признался Николас, не зная, что сказать. – Похоже, вы меня заколдовали. – Он улыбнулся, чувствуя себя рядом с ней мальчишкой, а не зрелым мужчиной. Разница в возрасте таинственным образом испарилась.

– И я тоже о вас думала, – медленно проговорила в ответ Кристиана. – А потом решила прийти посмотреть лошадей.

Николас кивнул, жестом подозвал ближе, а когда она подошла, бережно и легко, как перышко, поднял и посадил на спину Афины. Взял поводья и вывел кобылу из стойла.

– Она, наверное даже не чувствует вашего веса, настолько вы легки, – с улыбкой заметил Николас.

Кристиана посмотрела серьезно, даже торжественно.

– Зато я очень сильная, – важно возразила она, и он рассмеялся.

– В этом сомневаться не приходится. Настолько сильная, что весь день занимаете мои мысли. – Кристиана вовсе не выглядела испуганной, хотя и призналась, что боится лошадей. Николас повернулся и посмотрел внимательно. Сидя верхом на прекрасной Афине и бесстрашно глядя сверху вниз, она казалась феей, прилетевшей из волшебной сказки. Оба молчали. Слова сейчас ничего не значили. Она пришла, чтобы посмотреть на него, а не на лошадей, и он это понимал.

– Что будем делать? – спросил Николас после долгого молчания, твердо уверенный, что наконец-то нашел ту, о которой втайне мечтал всю жизнь. Что случится дальше, решать предстояло ей.

Кристиана наклонилась, положила руки ему на плечи, и он поцеловал нежно, осторожно. Она ответила на поцелуй, а когда губы разомкнулись, улыбнулась с таким выражением, как будто пришла ради этого счастливого мгновения. Он поцеловал снова, а потом взял за талию и опустил с лошади. Теперь она стояла напротив и, подняв голову, смотрела ему в глаза. Сейчас Николас с кристальной ясностью понял, что приехал не в далекую чужую страну, а к себе домой. Явился из другой жизни, из другого мира, пересек океан для того, чтобы найти свою любовь. Вопросов о том, как быть дальше, не существовало; а главное, Кристиана испытывала те же чувства.

– Я ждала тебя, а ты так долго не приходил, – сказала она просто.

– Задержали кое-какие дела, – ответил Николас, не убирая рук, и честно предупредил: – Вот только с проволокой под куполом у нас возникнут проблемы.

– Посмотрим, – неопределенно отозвалась она, ничего не обещая.

– Я приехал сюда не для того, чтобы увидеть, как ты разобьешься. – Он уже успел однажды овдоветь и твердо знал, что не имеет права любить женщину, из вечера в вечер рискующую жизнью. Повторение горького опыта невозможно. – Ты нужна мне живой.

– Ты тоже мне нужен… может быть, со временем высота потеряет свое значение.

– Неужели делаешь это, чтобы пощекотать себе нервы? – Николас удивился. На любительницу неоправданных острых ощущений она совсем не походила; напротив, казалась серьезной, спокойной и не по годам мудрой.

– Нет. Делаю потому, что так заведено в нашей семье. Выбора нет, сейчас я единственная, кто может поддержать традицию. Сестра еще слишком мала и боится высоты, а братья, напротив, слишком большие и тяжелые. – Николас уже и сам успел заметить, что отец выглядел значительно легче сыновей.

– Но ведь твои родители жестоко пострадали. Не допущу, чтобы ты стала следующей. – Он склонился и снова поцеловал ее. Казалось, дорогам их суждено было пересечься; судьба заранее, много лет назад, определила неизбежность встречи. Поцелуи кружили голову, легкие прикосновения к бархатной коже лишали способности думать. – Давай обсудим это потом. – В эту минуту хотелось просто оставаться рядом, не размыкая объятий. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, что страшно было раздавить.

– Никогда не смогу стать твоей, – тихо, печально произнесла Кристиана, удивив внезапным признанием.

– Почему же? – огорченно уточнил Николас. Она опустила глаза, но не отстранилась: очень не хотелось покидать кольцо теплых сильных рук.

– Потому что я всего лишь девушка из цирка, а ты в прошлой жизни был важным человеком. Это сразу видно. И рано или поздно обязательно вернешься на родину. Не знаю, что заставило тебя сюда приехать, но точно знаю, что уедешь. Цирк – не твое место. А я здесь родилась и выросла.

– Совсем не уверен, что когда-нибудь смогу вернуться, – искренне возразил Николас. – Но если это вдруг случится, обязательно заберу тебя с собой. Ты не просто девушка из цирка. Ты особенная и ни на кого не похожа. – Спокойное достоинство, благородство и грация лишали значения не только ее происхождение, но и само место их встречи. Такой спутницей можно было бы гордиться повсюду.

– Рядом с тобой всегда буду ощущать себя недостойной, потому что знаю, кто я такая и откуда. – Кристиана горько покачала головой. Она верно понимала суть проблемы, но сам Николас подобных опасений не испытывал. Рядом с самой прекрасной и волнующей женщиной на свете утраченный мир поблек. Она чудесным образом ворвалась в опустевшую жизнь, наполнив ее яркими красками и новым смыслом.

– Когда-нибудь тебе станет стыдно за меня. – Кристиана говорила уверенно, словно сумела заглянуть в будущее, но Николас изменился и точно знал, что ничего подобного не произойдет.

– Никогда и ни за что, – твердо возразил он. – Тебе нечего стыдиться, и мне тоже. Рядом с тобой я стану самым счастливым человеком на земле.

– Ты аристократ, а я цирковая акробатка.

– Тише, – решительно перебил он. – Никогда больше так не говори. – Он заставил ее замолчать новым поцелуем – страстным и требовательным. Пегас повернулся, внимательно посмотрел на обоих и одобрительно кивнул. Теперь Николасу предстояло доказать справедливость своих слов. Неважно, кем была Кристиана, где произошла встреча. С первого взгляда стало ясно, что они предназначены друг для друга, а перед лицом судьбы люди не властны.