Дику я приказал дать мне пять минут форы, а потом ехать за мной следом в район дома № 1229 на Харрикейн-стрит.

Квартира "А" была на верхнем этаже двухэтажного здания, стоявшего почти напротив дома Дины. Дом № 1229 был разделен на две квартиры, каждая с отдельным входом. Я нажал кнопку звонка у нужной мне двери.

Открыла худенькая девушка лет девятнадцати с темными, близко посаженными глазами на желтоватом лице. Ее коротко стриженные каштановые волосы казались влажными.

Из горла у нее вырвался приглушенный, испуганный звук, она попятилась, поднеся обе руки к раскрывшемуся рту.

– Мисс Элен Олбури? – спросил я.

Она яростно мотала головой. Сразу было видно, что это ложь. Глаза у нее были безумные.

Я сказал:

– Мне хотелось бы поговорить с вами несколько минут, – вошел и закрыл за собой дверь.

Она ничего не ответила и стала подниматься передо мной по лестнице, испуганно оглядываясь.

Мы вошли в скудно обставленную гостиную. Из ее окна был виден дом Дины.

Девушка застыла посреди комнаты, не отнимая рук ото рта.

Я потратил много времени и слов, пытаясь убедить ее в своей безобидности. Это ни к чему не привело. Все, что я говорил, казалось, только усиливало ее панический ужас. Ситуация была чертовски глупой. Я перестал лезть из кожи вон и сменил тему.

– Вы сестра Роберта Олбури? – спросил я.

Никакой реакции – ничего, кроме дикого, бессмысленного страха. Я сказал:

– Когда его арестовали за убийство Дональда Уилсона, вы сняли эту квартиру и стали следить за Диной. Зачем вы это сделали?

Ни слова в ответ. Мне пришлось дать собственное объяснение:

– Из мести. Вы обвиняли Дину Бранд в несчастье вашего брата. Вы ждали своего шанса. Он подвернулся позавчера ночью. Вы пробрались к ней в дом, увидели, что она пьяна, и убили ее ледоломом, который нашли на кухне.

Она ничего не сказала. Мне никак не удавалось стереть с ее испуганного лица потустороннее выражение. Я продолжил:

– Вам помогал Дон, он все для вас устроил. Взамен ему были нужны письма Илайхью Уилсона. Кто был тот человек, которого он послал за письмами? Настоящий убийца? Кто он?

И это ничего мне не дало. Никаких перемен в выражении лица, вернее, в отсутствии выражения. Ни слова. Мне захотелось ее как следует отшлепать. Я сказал:

– Я дал вам возможность рассказать правду. Теперь хочу послушать вашу версию. Впрочем, как вам будет угодно.

Ей было угодно продолжать молчать. Я сдался. Я боялся ее – боялся, что, если я нажму посильнее, она выкинет что-нибудь почище молчания. Я вышел из квартиры без всякой уверенности, что она поняла хоть слово из моих речей.

На углу я сказал Дику Фоли:

– Там в доме девушка, Элен Олбури. Девятнадцать лет, рост сто шестьдесят, тощая, вес не больше пятидесяти килограммов, да и то вряд ли наберется. Глаза близко посаженные, карие, кожа желтая, волосы каштановые, короткие, прямые, одета в серый костюм. Последи за ней. Если попробует удрать, тащи ее в полицию. Осторожней – она психованная, как дикая кошка.

Я отправился в заведение Пика Марри, надеясь разыскать Рено и узнать, что ему надо. Не доходя полуквартала до места назначения, я зашел в подъезд какой-то конторы, чтобы оценить ситуацию.

Перед бильярдной Марри стоял полицейский фургон. Из дверей выводили, вытаскивали и выносили людей. Те, кто выводил, вытаскивал и выносил, были не похожи на обычных фараонов. Я решил, что это команда Пита Финна, из которой сделали специальное подразделение. Видно, Пит с помощью Магро начал проводить в жизнь свою угрозу – он ведь обещал Шепоту и Рено, что, если они хотят войны, они ее получат.

Пока я смотрел, подъехала карета «скорой помощи», загрузилась и отбыла. Я был слишком далеко, чтобы различить, чьи там мелькали лица и тела. Когда суматоха приутихла, я кружным путем вернулся в гостиницу.

Там меня ждал Мики Лайнен с информацией насчет мистера Чарлза Проктора Дона.

– Он из тех ребят, про которых ходит анекдот: «Чем занимается этот адвокат? – Уголовщиной». Кто-то из семьи Олбури, которого ты засадил, нанял эту птицу, Дона, защищать Роберта. Когда Дон явился к Олбури, тот не захотел иметь с ним дела. Этот жулик с тремя именами сам в прошлом едва не загремел куда надо. Его обвиняли в шантаже какого-то священника по имени Хилл, но Дон вывернулся. Имеет кое-какую собственность на Либерти-стрит, уж не знаю, где это. Копать дальше?

– Нет, хватит. Подождем новостей от Дика.

Мики зевнул, сказал, что его это устраивает, устал он бегать, кровообращение у него и так в порядке. Потом спросил, известно ли мне, что мы приобретаем широкую славу.

Я пожелал узнать, что это значит.

– Сейчас наткнулся на Томми Робинса, – сообщил он. – Его прислали из «Консолидейтед Пресс» освещать события. Говорит, что и другие пресс-агентства и две газеты посылают сюда специальных корреспондентов, чтобы рекламировать нашу деятельность.

Я только начал произносить свою любимую обвинительную речь – что газеты годятся лишь на то, чтобы вносить путаницу, которую уже никому не распутать, – как услышал голос посыльного, выкликающего мое имя. За десять центов юноша поведал, что меня просят к телефону.

Звонил Дик Фоли.

– Вылезла на улицу. К дому 310 на Грин-стрит. Полно фараонов. Убили законника, фамилия Дон. Полиция ее забрала.

– Где она?

– У шефа, в муниципалитете.

– Гуляй там поблизости и, если что-нибудь узнаешь, сразу сообщи.

Я вернулся к Мики Лайнену, дал ему ключи от своего номера и новые указания:

– Засядешь в моей комнате. Будешь сообщать мне все новости. Я в гостинице «Шаннон» за углом, под фамилией Дж.У.Кларк. Скажи Дику, но больше никому.

Мики осведомился:

– Какого черта?

И, не получив ответа, отправился загружать в лифт свою разболтанную в суставах фигуру.

Я пошел в гостиницу «Шаннон», зарегистрировался под вымышленным именем, заплатил за день и был препровожден в номер 321.

Прошел час, прежде чем зазвонил телефон.

Дик Фоли сказал, что поднимается ко мне.

Он явился через пять минут. В его худом озабоченном лице я не обнаружил дружелюбия. В голосе тоже. Дик сказал:

– Выписан ордер на твой арест. Убийство. Двоих – Бранд и Дона. Я звонил, Мики сказал, что дежурит. Объяснил, что ты здесь. Мики забрали в полицию. Сейчас его там поджаривают.

– Этого я и ожидал.

– Я тоже, – резко сказал он.

Я произнес, заставляя себя говорить спокойно:

– Думаешь, это я их убил, Дик?

– Если нет, так и скажи.

– Выдашь меня? – полюбопытстовал я.

Он сжал губы в нитку. Загар у него на лице пожелтел.

Я сказал:

– Возвращайся в Сан-Франциско, Дик. У меня слишком много забот, чтобы остерегаться еще и тебя.

Он очень аккуратно надел шляпу и, выходя, очень аккуратно прикрыл за собой дверь.

В четыре часа я поел, покурил и почитал «Ивнинг Геральд», который мне принесли в номер.

Первую страницу «Геральда» поделили между собой убийство Дины Бранд и недавнее убийство Чарлза Проктора Дона, а связующим звеном между ними была Элен Олбури.

Я прочитал, что Элен Олбури – сестра Роберта Олбури. Несмотря на его признание, она была твердо убеждена, что брат невиновен и стал жертвой заговора. Она наняла Чарлза Проктора Дона для защиты. (Можно было догадаться, что не она отыскала покойного Чарлза Проктора, а он ее). Брат отказался от Проктора и вообще от адвоката, но девушка (которую, несомненно, науськивал Дон) не прекратила борьбы.

Элен Олбури нашла пустую квартиру напротив дома Дины Бранд, сняла ее и обосновалась там, вооружившись биноклем и навязчивой идеей – доказать, что Дина и ее сообщники виновны в убийстве Дональда Уилсона.

Я, по-видимому, был одним из сообщников. «Геральд» назвала меня «человеком, выдающим себя за частного детектива из Сан-Франциско, который явно находился в тесных отношениях с Максом („Шепотом“) Талером, Дэниелом Ролфом, Оливером („Рено“) Старки и Диной Бранд». Мы и были теми заговорщиками, которые подстроили арест Роберта Олбури.