Бруно Ганжен наклонил голову и захохотал:

– А ведь это прогресс! Прогресс! Правда?

– Возможно. Не помните ли вы, была эта Роз Рубери дома в воскресенье вечером... скажем, с одиннадцати до двенадцати?

– Помню. Была. Точно. В тот вечер моя женушка неважно себя чувствовала. В воскресенье она уходила рано утром, сказала, что поедет за город с друзьями, с кем не знаю. Вернулась в восемь вечера и пожаловалась на ужасную головную боль. Ее вид меня встревожил, и я часто наведывался к ней справлялся, как она себя чувствует.

Поэтому-то и знаю, что горничная была дома, во всяком случае до часу ночи.

– Полиция показывала вам носовой платок, который нашли вместе с бумажником Мэйна?

– Да. – Он поерзал на стуле; у него был вид ребенка, который таращится на рождественскую елку. – Платок моей жены.

Смех мешал ему говорить; он кивал головой, а его бородка, как метелка, подметала галстук.

– Может, она оставила платок, когда навещала супругу Мэйна?

– Это невозможно. Моя женушка не знакома с миссис Мэйн.

– Ну, а с Мэйном ваша жена знакома?

Он вновь захохотал, подметая бородкой галстук.

– И как близко? – продолжил я свой вопрос.

Он поднял подбитые ватой плечи почти до ушей.

– Не знаю, – сказал он радостно. – Но ведь я нанял детектива...

– Неужели? – Я посмотрел на него сердито. – Вы наняли меня, чтобы разобраться в убийстве и ограблении Мэйна вот и все. А если думаете, что я буду копаться в ваших семейных тайнах, то вы глупы, как сухой закон.

– Но почему же? Почему? взорвался он. Разве я не имею права знать? Не беспокойтесь ни скандала, ни развода не будет. Джеффри мертв значит, все в прошлом. Пока он был жив, я ничего не видел, и лишь теперь стал кое-что замечать. Для собственного удовлетворения, поверьте, только для этого, я хотел бы знать наверняка...

– Об этом не может быть и речи, – отрезал я. – Мне известно только то, что вы сказали. И не пытайтесь уговорить меня рыться в этих делах. А раз вы ничего предпринимать не собираетесь, не лучше ли вообще забыть все это?

– Нет, нет, дорогой мой! – В глазах Ганжена вновь появился радостный блеск. – Я еще не стар, но мне уже пятьдесят два года. Моей жене восемнадцать, и она настоящая красавица. Он захохотал. То, что случилось, может случиться снова. Разве не благоразумно сделать так, чтобы она была у меня на крючке? Ведь если муж располагает такой информацией, неужели жена не станет более послушной?

– Это ваше дело. – Я встал. – А я не хочу в это ввязываться.

– Ну, ну, не будем ссориться! – Он вскочил с места и схватил меня за руку. – Нет так нет! Но ведь остается криминальный аспект дела, то, чем вы занимались до сих пор. Вы ведь не бросите, правда?

– Ну, а если окажется, что ваша жена причастна к убийству Мэйна? Что тогда?

– Тогда, – он пожал плечами и развел руками, – этим будет заниматься суд.

– Ясно. Что ж, наш договор остается в силе, но лишь при условии, что вы не станете допытываться о том, что не связано с вашим «криминальным аспектом».

– Чудесно. И я понимаю, что в случае чего вы не можете исключить из дела мою жену.

Я кивнул. Он снова схватил меня за руку и похлопал по плечу. Я высвободился и вернулся в агентство.

Там меня ждала записка: просили позвонить Хэкену. Позвонил.

– Банки Даль никак не связан с делом Мэйна, – сообщил Хэкен. – Они с Беном-Кашлюном в тот вечер устроили попойку в заведении на Восемнадцатой улице. Были там с десяти, а в два ночи учинили дебош, и их вышвырнули. Это установлено точно.

Я поблагодарил Хэкена, позвонил в резиденцию Ганжена и спросил миссис Ганжен, сможет ли она меня принять, так как мне необходимо поговорить с ней.

– Вот как, – сказала она. – Пожалуй, это было ее излюбленное выражение.

Я поймал такси и отправился к ней с фотографиями Даля и Уилла, по пути продумывая, что буду врать жене своего клиента, чтобы получить необходимую информацию.

Метрах в ста пятидесяти от дома Ганжена стоял автомобиль Дика Фоли.

Худая горничная с землистым лицом отворила мне дверь и провела в гостиную на втором этаже. Когда я вошел, миссис Ганжен отложила «Солнце тоже восходит» и сигаретой, которую держала в руке, указала на стул. Одетая в оранжевое персидское платье, она сидела в обтянутом парчой кресле, заложив ногу на ногу, и как никогда была похожа на дорогую куклу.

Я рассматривал ее, закуривая сигарету и вспоминая предыдущие разговоры с ней и ее мужем. В конце концов я отказался от вранья, которое придумал по дороге.

– У вас служит горничная по имени Роз Рубери, – начал я. – Не хотелось бы, чтобы она слышала, о чем мы говорим.

– Хорошо. – В ее голосе не было ни намека на удивление. – Извините, я на минуту.

Она вышла из комнаты и вскоре вернулась. Села в кресло, поджав ноги.

– Ее здесь не будет, по меньшей мере, полчаса.

– Этого достаточно. Ваша Роз дружит с уголовником по фамилии Уилл.

Кукла наморщила лоб и сжала пухлые накрашенные губки. Я ждал, что она скажет, но она не произнесла ни слова. Я показал фотографии Даля и Уилла:

– Этот, с худым лицом, приятель Роз. Другой его кореш, тоже мошенник.

Тонкой, но не менее сильной, чем моя, рукой, она взяла снимки и внимательно рассмотрела. Ее губы сжались еще крепче, темные глаза еще больше потемнели. Потом лицо медленно прояснилось. Она сказала: «Вот как», и вернула мне фотографии.

– Когда я сказал про Уилла вашему мужу, – веско произнес я, он ответил: – «Это горничная моей жены», и засмеялся.

Энид Ганжен молчала.

– Что он этим хотел сказать? – спросил я.

– Откуда я могу знать? – прошептала она.

– Вам известно, что ваш платок был обнаружен с пустым бумажником Мэйна? – бросил я мимоходом, делая вид, что занят сигаретой, пепел которой я стряхивал в яшмовую пепельницу в форме гроба без крышки.

– Вот как... – пробормотала она без интереса. – Мне об этом говорили.

– Как это могло случиться?

– Понятия не имею.

– А я имею, – сказал я, – но хотел бы знать наверняка. Миссис Ганжен, мы бы не тратили столько времени, если бы поговорили откровенно.

– Почему бы нет, – согласилась она равнодушно. – Муж вам доверяет и позволил меня допросить. Это унизительно, но я всего лишь его жена. И вряд ли возможно большее унижение, чем то, что я уже испытала.

В ответ на это театральное заявление я откашлялся и продолжил:

– Извините, но меня интересует лишь одно: кто обокрал и убил Мэйна. Все остальное касается меня лишь в связи с этим. Вы понимаете, о чем идет речь?

– Разумеется, – ответила она. – Я понимаю, что вас нанял мой муж.

Это было нелепо. Я попробовал снова:

– Как вы думаете, какое у меня сложилось впечатление, когда я был здесь в первый раз и разговаривал с вами и вашим мужем?

– Понятия не имею.

– А вы попробуйте.

– Несомненно, – она чуть заметно улыбнулась, – у вас сложилось впечатление, что муж считает, будто я была любовницей Джеффри.

– Ну и?..

– Вы спрашиваете, была ли я действительно его любовницей? – На ее щеках появились ямочки. Казалось, происходящее забавляло ее.

– Нет, хотя, конечно, хотел бы знать.

– Вполне понятно, что хотели бы. – Она усмехнулась.

– А какое впечатление сложилось у вас в тот вечер?

– У меня? она наморщила лоб. Ну... что мой муж нанял вас, чтобы доказать, что я была любовницей Джеффри.

Она произнесла слово «любовница», явно смакуя его.

– Вы ошибаетесь.

– Зная мужа, мне трудно в это поверить.

– А зная себя, я уверен в этом абсолютно. И насчет этого никаких неясностей между мной и вашим мужем нет. Моя задача найти того, кто ограбил и убил. И ничего больше.

– Неужели? – Она попыталась вежливо прекратить спор, который ее явно утомил.

– Вы связываете мне руки, – посетовал я, вставая и делая вид, что не смотрю на нее. – Мне ничего не остается, как прижать Роз и тех двух типов. Вы говорили, что она вернется через полчаса?

Она смотрела на меня своими круглыми карими глазами: