– Рыжий! – рявкнул я в тишине. – Сюда, Рыжий! – Лица повернулись ко мне – все лица в шалмане, миллион лиц.

– Живо, Рыжий, – крикнул Джек Конихан и шагнул вперед с револьвером в руке.

Рука Вэнса нырнула за лацкан. Револьвер Джека гавкнул на него. Вэнс бросился на пол раньше, чем Джек нажал спуск. Пуля прошла выше, но выхватить оружие вовремя Вэнс не успел.

О'Лири сгреб девушку левой рукой. В правой у него расцвел большой автоматический пистолет. После этого мне стало не до них. Появились другие дела.

Ресторан Лароя был беременен оружием: пистолетами, ножами, дубинками, кастетами, стульями, бутылками и прочими инструментами разрушения. Со своим оружием люди шли ко мне общаться. Игра заключалась в том, чтобы оттеснить меня от двери. Рыжему бы это пришлось по вкусу. Но я не был рыжим молодым забиякой. Лет мне было почти сорок, и лишнего весу – килограммов десять. Возраст и вес располагают к покою. Покоя мне не дали.

Косой португалец полоснул меня по горлу ножом – испортил галстук. Прежде чем он отскочил, я ударил его по уху стволом револьвера, увидел, что ухо надорвалось. Паренек лет двадцати с ухмылкой кинулся мне в ноги – футбольный прием. Я почувствовал его зубы коленом, вскинув его навстречу, почувствовал, как они сломались. Рябой мулат высунул над плечом впереди стоящего пистолет. Моя дубинка угодила впереди стоящему в руку. Он дернулся в сторону, как раз когда мулат нажал спусковой крючок, и ему снесло половину лица.

Выстрелил я дважды: один раз, когда в полуметре от моего живота возникло дуло, второй – когда увидел, что человек, стоящий на столе, тщательно целится мне в голову. В остальном я полагался на руки и ноги, берег патроны. Ночь была молода, а у меня всего дюжина воробышков – шесть в револьвере, шесть в кармане.

На хорошего ежа мы сели. Левой сбоку, правой сбоку, ногой; правой сбоку, левой сбоку, ногой. Думать некогда, цель не выбираешь. Господь позаботится, чтобы всегда было рыло для твоего револьвера и дубинки, брюхо – заехать ногой.

Прилетела бутылка и угодила мне в голову. Шляпа меня спасла, но в голове от удара яснее не стало. Я покачнулся и сломал чей-то нос – там, где должен был проломить череп. Зал казался душным, непроветренным. Сказал бы кто-нибудь Ларою. Как тебе эта свинчатка в висок, блондинчик? Эта крыса слева что-то слишком близко. Давай поближе – наклонюсь вправо, угостить мулата, а потом обратно – тебе навстречу. Неплохо! Но на всю ночь меня не хватит. Где Джек с Рыжим? Стоят, любуются мной?

Кто-то огрел меня чем-то по плечу – похоже, что роялем. Я не успел уклониться. Еще одна бутылка унесла мою шляпу и часть скальпа. О'Лири и Джек прорвались, таща между собой девушку.

Пока Джек проталкивал девушку в дверь, мы с Рыжим немного расчистили перед собой пространство. Тут он был молодец. Я за него не прятался, но и поупражняться дал ему сколько влезет.

– Порядок! – крикнул Джек.

Мы с Рыжим вошли в дверь и захлопнули ее. Она бы и запертая не выдержала. О'Лири послал в нее три пули, чтобы ребятам было о чем подумать, и наше отступление началось. Мы очутились в узком коридоре, хорошо освещенном. В дальнем конце – закрытая дверь. На полпути, справа – лестница наверх.

– Прямо? – спросил Джек, бежавший первым.

О'Лири сказал: «Да», а я: «Нет. Вэнс ее перекроет, если полиция не перекрыла. Наверх – на крышу.»

Мы добежали до лестницы. Дверь позади распахнулась.

Свет погас. Дверь в дальнем конце коридора грохнула о стенку. Света за обеими дверьми не было. Ларой, наверное, выключил рубильник, чтобы его притон не разобрали на зубочистки.

Мы ощупью поднимались по лестнице, а внизу уже началась свалка. Те, кто ворвался через дальнюю дверь, встретили тех, кто гнался за нами, – встреча сопровождалась ударами, руганью, а иногда и выстрелами. Бог им в помощь! Мы шли наверх: Джек впереди, за ним девушка, потом я и последним О'Лири.

Джек галантно читал девушке дорожные указатели:

– Осторожней на площадке, теперь немного влево, возьмитесь правой рукой за стенку и...

– Замолчи! – прорычал я. – Пусть лучше она упадет, чем весь кабак на нас навалится.

Мы добрались до второго этажа. Темнее не бывает. Дом был трехэтажным.

– Я потерял эту несчастную лестницу, – пожаловался Джек.

Мы тыкались в темноте, искали лестницу, которая должна была вывести нас на крышу. Не нашли. Грохот внизу затихал. Голос Вэнса объяснял своре, что дерутся со своими, спрашивал, куда мы делись. Никто не знал. И мы не знали.

– Пошли, – шепнул я, двинувшись по темному коридору к задней части здания. – Надо куда-то выбираться.

Внизу еще слышался шум, но уже не дрались. Говорили о том, что нужно включить свет. Я наткнулся на дверь в торце коридора, открыл ее. Комната с двумя окнами; через них проникал слабый свет уличных фонарей. Но после коридора он показался ярким. Мое маленькое стадо вошло за мной, и мы закрыли дверь.

О'Лири был уже у окна, высунулся наружу.

– Переулок, – шепнул он. – Спуститься нельзя – разве что прыгать.

– Никого не видно? – спросил я.

– Вроде никого.

Я окинул взглядом комнату: кровать, два стула, комод и столик.

– Столик в окно пройдет, – сказал я. – Бросим его подальше – будем надеяться, что они выбегут на шум, пока не сообразили полезть за нами наверх.

О'Лири и девушка убеждали друг друга, что оба они целы и невредимы. Он оторвался от нее, чтобы помочь мне со столиком. Мы подняли его, раскачали, бросили. Он полетел отлично – ударился о стену противоположного дома и упал во двор – то ли на кучу кровельного железа, то ли на мусорные баки, словом, на что-то изумительно гремучее. Квартала за полтора наверняка было слышно, а дальше – не знаю.

Через черный ход из ресторана высыпали люди; мы отошли от окна.

Нэнси, не найдя ран на О'Лири, занялась Джеком Кониханом. У него была порезана щека. Нэнси стала колдовать над ней с носовым платком.

– Когда кончите эту, – говорил Джек, – пойду к ним и попорчу другую.

– Никогда не кончу, если будете разговаривать – вы дергаете щекой.

– Это идея, – обрадовался он. – Сан-Франциско – второй по величине город в Калифорнии. Столица штата – Сакраменто. Любите географию? Рассказать вам о Яве? Я там никогда не был. Но пью их кофе. Если...

Она засмеялась:

– Глупый! Если не замолчите, я сейчас же перестану.

– Это хуже. Молчу.

Ничего особенного она со щекой не делала, только стирала кровь – лучше бы дала ей просто засохнуть. Закончив эту бесполезную операцию, она отняла руку и с гордостью осмотрела почти незаметные результаты своих трудов. Когда ее рука оказалась против его губ, Джек поцеловал на лету кончик пальца.

– Глупый! – повторила она, отдернув руку.

– Кончай там, – сказал Рыжий О'Лири, – или я тебе заеду.

– Легче на поворотах, – сказал Джек Конихан.

– Рыжик! – кликнула девушка, но поздно.

Правый кулак О'Лири описал дугу. Он попал Джеку точно в подбородок, и Джек уснул на полу. Рыжий великан круто повернулся на носках и навис надо мной.

– Хочешь что-нибудь сказать? – спросил он.

Я усмехнулся, глядя на Джека, потом Рыжему в лицо.

– Мне стыдно за него, – ответил я. – Если его уложил лопух, который начинает с правой.

– Сам хочешь попробовать?

– Рыжик! Рыжик! – взмолилась девушка, но ее никто не слушал.

– Если начнешь с правой, – сказал я.

– С правой, – пообещал он и начал.

Я щеголевато увел голову от удара и приложил указательный палец к его подбородку.

– А мог бы кулаком, – сказал я.

– Да? На тебе кулаком.

Я нырнул под левую, и его предплечье скользнуло по моему затылку. Заниматься балетом дальше не имело смысла. Пора уже было попробовать, что я сам смогу с ним сделать и смогу ли. Девушка повисла у него на руке.

– Рыжик, милый, неужели тебе не хватит на сегодня драк? Пускай ты ирландец, но хоть раз ты можешь себя вести как разумный человек?

У меня руки чесались заехать этому балбесу, пока его держит подруга.