— Кузнецов у себя?

— Иду, иду! Пойдем на крыльцо, постоим, покурим.

Кивнув дежурному, Николай быстро пожал протянутую руку друга, и, закуривая прямо в помещении, вышел на улицу.

— Так что там за новости? Я так подорвался, что весь дом перебудил.

Усевшись на перила и взяв сигарету, Алексей нетерпеливо ерзал.

— Я начну издалека, если позволишь, а ты слушай и не перебивай, договорились? Был по весне случай. Три дурака влезли в здание сберкассы, на Каландаришвили, дом такой красный, приметный, знаешь?

Леха кивнул.

— Ну, так вот, все трое были, мягко говоря «не в себе». Мы сперва думали обдолбаные, и так оно конечно и было, только вот вели они себя странно — действовали как на автомате, убежать даже не пытались, а когда в себя пришли, ни один из троих, так внятно и не смог объяснить, как они возле этой сберкассы оказались. В один голос говорили, что сидели где-то на двести втором районе на песках.

— Ну и… к чему это?

Николай поглядел укоризненно:

— А я говорил не перебивать? Вот и слушай дальше. В общем, ещё случай был, совсем недавно — в конце лета. Кафешка такая есть, на проспекте, — он пощелкал пальцами, — ну ты знаешь, открытая такая, между «Туймадой» и Ленина.

Леха кивнул.

— Так вот, залетел какой-то бык и молча совершенно, схватил кассовый аппарат и попытался слинять. Меня там не было, район не наш, но ребята говорят — дрался как бешеный, будто бы не замечая вокруг себя ничего, и боли не чувствуя, на силу скрутили. А как в себя пришел, никак понять не мог, как он в отделении очутился и почему на нем наручники — клялся-божился, что отдыхал с ребятами на подъезде у себя, отгадай где?

— Откуда я знаю?

— На двести втором, дурная башка, а как на проспекте очутился, и знать не знает. Кстати парнишка тоже был обкуренным, да и при себе у него дурь была. И знаешь что самое интересное?

Николай понизил голос и заговорщицки поглядел на друга.

— Один друган рассказал, что к ним, вернее в коллеге его, заходил в то время мужичок — бывший разведчик, спецназовец какой-то. Так вот, поглядел он на парня и сказал, что точно также ведут себя люди, когда их особым способом обработают ребята из какого-то там сверхсекретного ведомства. Чтоб значит, тайны государственные никому не выдали, память стирают начисто. Но там, говорят, неделями с людьми работают, а тут — ну часа три-четыре, не больше, а с тем же эффектом.

— Ну и? Леха явно был в тупике.

— А вот ту я перехожу к самому интересному. Ни тот громила, ни те трое, как их не крутили, так и не смогли ответить на один простой вопрос — кто им дурь, продал. Вернее, описать то они все описывали, но получалось у них как-то стремно.

— Коля, ты может ме… — Леха покосился на вывеску, — милиционер хороший, но рассказчик из тебя — фуфло. Давай по делу?

Тот усмехнулся.

— Они могли в деталях описать, что они делали до сделки, о чем говорили сами, как отсчитывали деньги, но не запоминали ни одной характерной детали — ни особых примет дилера, ни цвета глаз, ни даже его национальности и тембра голоса. «Обычный такой парень», примерно так это у них и звучало.

Леха вытаращил глаза и побледнел:

— Слушай, а ведь тот паренек, которого я видел. Слушай, а ведь и, правда — я его себе хорошо представляю, память у меня вроде нормальная, но вместо лица — сплошное размытое пятно.

Друг был доволен эффектом.

— Я тебе больше скажу. Дилеры, они ведь обычно не такие уж глубоко законспирированные фигуры, кому надо, те о них все знают. То здесь попадется, то там засветится. Так вот, про этого парнишку могу сказать одно — кроме тех двух случаев, его больше никогда и никто не видел, то есть действует парень наверняка.

Леха схватился за голову.

— Ё-моё, Настя…

— Да ты успокойся, кому она нахрен нужна? Ладно, там эти, — он кивнул через плечо, — хоть здоровые мужики, а от твоей рахитичной наркошки какой может быть прок, ты её давно видел в последний раз? Даже на панель не поставишь, краше только в гроб кладут.

— Ты, Коля, многого не знаешь.

— Не понял? Что за тайны от лучшего друга?

Леха уже готов был ответить, но в это время в морозной тишине ночи раздалась мелодичная трель звонка. Друзья переглянулись.

— Походу дома потеряли, — Леха сдвинул крышку и вдруг, его лицо вытянулось, и он почти заорал в трубку, — Ты где?! Слава богу, будь там, будь там, я сейчас подъеду!

— Настюха твоя?

— Она! Как чует, что я о ней подумал.

— Чего говорит?

— Просит забрать её, напугана сильно.

Алексей моментально схватил друга за руку, пожал её и рванулся с крыльца.

— Стой! Да погоди ты!

Николай забежал в здание, схватил свою куртку, потом что-то яростно объяснял дежурному, а затем, пулей выскочил, и понесся следом, на ходу крикнув «я на машине!». В самом деле, на стоянке их ждал видавший виды «пробокс» с транзитными номерами.

— Вот, только два дня как оформил!

Он хвастливо хлопнул по рулю, но Леха нетерпеливо рявкнул:

— Ты заводи, заводи, ехать надо, потом поговорим!

Мотор заурчал, и машина тронулась с места, с минуту петляя по дворам студенческого городка, и наконец, вывернув сперва на улицу Кулаковского, а затем на Чернышевского, прямую как стрела, Коля дал газу и уже через пару минут, остановился возле здания КГФ.

— Настя!!!

Леха огляделся по сторонам. Шел легкий снег, пушистыми хлопьями покрывающий землю, и улицы, окутанные покрывалом полумрака, наводили на мысли о романтических прогулках. Выхватив телефон, Леха судорожно жал клавиши телефона, но абонент уже был «вне зоны доступа сети». Готовый зареветь от отчаяния, он обернулся назад и в это время, Коля крикнул:

— Смотри!

В самом конце аллеи, идущей вдоль дороги, медленно перемещалась одинокая фигура. Оба друга кинулись следом.

— Настя!

Леха сжал её в объятьях:

— Настя прости меня. Какой дурак я был, мы больше с тобой не расстанемся, никогда-никогда, слышишь? Мы уедет отсюда, ещё не знаю куда, но уедем, я увезу тебя.

Он говорил это и целовал её лоб, щеки, волосы и тут на его плечо легка рука и тихий голос Николая вернул в реальность.

— Леша, Леша… она, кажется, тебя не слышит.

Алексей отступил на шаг назад и заглянул в лицо девушки. Немигающий взгляд, глаза закатились, а из уголка рта тонкой струйкой стекает слюна, уже подмерзшая на морозном воздухе.

— Что с ней?

— Она кажется только что ширнулась, дай-ка, — и, оттеснив друга, Коля, зачерпнув рукой снега, а потом, схватив девушку за плечо, ткнул её лицом в получившийся снежок.

— Ты охренел что ли?

Лёха чуть не бросился на него с кулаками, но Настя, закашлявшись, отпихнула от себя мучителя и вдруг произнесла.

— Леша?

Он даже не поверил.

— Настя? Настена!

Девушка улыбнулась, сделала шаг вперед и тут покачнулась, а потом стала заваливаться назад. К счастью Николай стоял недалеко и среагировал мгновенно, вовремя подхватив её под руки.

— Слушай, давай в машину, у нее, походу обморок.

Алексей только кивнул, и, помог дотащить бесчувственное тело до машины. В тот момент, когда водитель уже сел за руль, а он, все ещё возился, стараясь запихнуть тело подруги на заднее сидение, ночную тишину вдруг разорвал пронзительный голос, усиленный динамиком:

— ВОДИТЕЛЬ БЕЛОГО «ПРОБОКС», БЕЗ НОМЕРОВ, ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ!

Леха так и застыл перед открытой дверью, только сейчас заметив, подъезжающий наряд ППС.

— Вот попали!

Николай, стиснув зубы, прошипел — «садись, садись» и остался на своем месте, обхватив руками руль.

— Как думаешь, номер они видели?

— Хрен его знает, но он же сказал — «без номеров»

ППС-ники остановились. Хлопнули двери и из машины вышли двое в форме и направились к ним.

— Коля, чё будет?

— Плохо будет — они походу нас за пьяных приняли, или что ещё хуже, что мы человека похитили. Сейчас начнут осматривать, а она обширявшаяся. Эх, плакали мои погоны.