– Я люблю тебя, рыжий мальчик! Я люблю тебя, злой кот Вася!

«А уж как ты Макса любишь…» – ехидно подумала я.

Мы подошли к калитке и постучали. Из дома выбежала высокая, стройная девчонка с пышными золотистыми волосами. Я с удивлением уставилась на нее: неужели у такой могла возникнуть проблема в любви?

– Это она пользовалась магией с приворотом? – шепотом спросила я у Байковой.

– Она самая.

– Привет! Какими судьбами? Ты ко мне приехала? Ты с подругами? У кого-то из них здесь тоже дача и ты в гостях? – затараторила Юля, открывая нам калитку.

– Мы к тебе, и очень спешим! – объявила Света. – Значит, так, это – Маша, это – Ира. Помнишь, ты мне говорила о том, как приворожить парня? Я тебе по ее просьбе звонила, – Света указала на Марию. – Но я забыла сказать ей, что нельзя брать землю с могилы полного тезки, и так получилось, что теперь к ней приворожен покойник. Так что скажи нам, как все это поправить, а то мертвяк ее, бедную, уже достал, – так же, на одном дыхании, выпалила Светка.

– В тебя влюблен покойник? – рассмеялась Юля, глядя на Машу. Но ее улыбка тут же исчезла. – А я не знаю, что делать.

– Как это, не знаешь? – ахнула Никитина.

– В моей книге просто написано, что нельзя брать землю, потому что будет так-то, а вот что делать, если все же…

– Нет! – завопила Маша. – Нет! Нет! Нет! Как же мне от него избавиться?

Машка села на крыльцо и залилась слезами.

– Да это же все глупости, – попыталась успокоить ее Скворцова. – Неужели ты веришь, что какой-то холодный, окоченевший труп может влюбиться? Это просто так в книжке написано. Наверное, чтоб раскупали лучше. Сама подумай, как покойник из своей могилы придет, как он откопается?

– Не знаю, как, но откапывается. И днем, и ночью! Ему кто-то на том свете лопату подарил, наверное, – всхлипывая, говорила Никитина. – А еще он на машине разъезжает, чтоб на такси не тратиться.

– Он действительно и ночью, и днем приходит, с собой зовет, – подтвердила я.

Юля как-то странно на нас посмотрела и спросила у Байковой:

– Светик, что случилось?

– Он по-настоящему приходит, – закивала Света. – Я его машину видела.

У Скворцовой глаза на лоб полезли.

– А в книге совсем-совсем ничего не написано? – спросила я.

– Сегодня жарко, – почему-то не ответила на мой вопрос та.

– Юль, посмотри, может, где-нибудь в конце, ну хоть какой-нибудь совет есть… Манюника уж замучил покойник своей любовью, – запричитала Света.

– К сожалению, там ничего по этому поводу нет. Я книгу «от» и «до» изучила.

В калитку постучали, мы обернулись. За забором стоял наш недавний знакомый и улыбался. Увидев, что мы обратили на него взгляд, он помахал нам рукой и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел, потому что Маша с криком бросилась в дом, а мы вслед за нею.

– Это он? Да? Он? – дергала нас Байкова, которая до этого видела лишь автомобиль Трофимова.

Мы утвердительно кивнули.

– Чего Маша орет? Что случилось? Кто тот человек у калитки? – ничего не могла понять Скворцова.

– Не человек. Мой влюбленный – покойник, – дрожащим голосом произнесла Мария.

Скворцова побледнела, оглянулась на дверь и тихо переспросила:

– Покойник?

Мы кивнули.

– Я… пожалуй, я дверь запру, – произнесла Юля.

Мы поднялись на второй этаж и осторожно посмотрели в окно. Трофимов все так же стоял у калитки, неподалеку виднелся серебристый автомобиль.

– Все, я в ловушке, – пробормотала Никитина и бухнулась на тахту. – Он же меня здесь караулит, как охотник добычу.

– Из твоего дома можно еще как-нибудь уйти? – спросила я у Юльки.

– Ну, если только перелезть через забор к соседям… – ответила та.

Мы выбрались через окно первого этажа и пошли через огород. Мы прошли мимо клубники, огурцов, картофельной плантации и уткнулись в забор, увитый плющом. Затем я встала на ящик, с него взобралась на бочку и, держась за край забора, посмотрела на соседский огород. Женщина лет сорока пропалывала грядки как раз рядом с изгородью.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я.

Женщина удивленно посмотрела на меня снизу.

– Извините, а можно, мы от вас выйдем?

– А своя калитка не работает?

– Работает, но…

Ух, что же такого придумать?

– Понимаете, рядом с Юлькиной дачей околачивается один наш знакомый, с которым мы очень не хотим встречаться, – сказала я правду.

Женщина в раздумье уставилась на меня.

– Пожалуйста… – протянула я.

– Ну, ладно, если так надо, – разрешила хозяйка. Стараясь не приземлиться на грядку, я спрыгнула к ней в огород. Следом появилась Маша, а потом Света.

Оказавшись на свободе, мы дружно сказали хозяйке «спасибо» и побежали на станцию.

В электричке мы ехали молча, то и дело озираясь и поглядывая, нет ли среди пассажиров нашего знакомого. Так же, сохраняя молчание, мы кивком попрощались уже в городе со Светой, которая жила в другой стороне.

Старая беседка уже была занята бабульками, поэтому нам пришлось отправиться в «свободное плавание» по улицам. Я думала о том, что же нам теперь делать с этим покойником, Машка награждала всех отсутствующим взглядом.

– Кто же может знать этот проклятый отворот? – не выдержала я.

Никитина не обратила на мои слова внимания. Не меняя выражения лица, она окинула взглядом улицу и уставилась на газетный киоск:

– Почитать, что ли, купить что-нибудь… – произнесла она и поплелась к ларьку, выгребая мелочь из кармана джинсов. Вернулась с какой-то газетой в руках. Тихо проговорила: – Ой, Ирка, что же теперь со мной будет?

Теперь промолчать решила я. Ну, не говорить же ей что-то типа «все будет хорошо, Маша, ничего он с тобой не сделает, только теперь по пятам за тобой хвостом ходить будет, пока ты не состаришься».

Мы вернулись в свой двор. Машка направилась в сторону беседки, я покорно пошла за ней.

Мы сели рядом с бабушками, которые усердно перемывали кому-то косточки и изредка косились на нас. Я уткнулась в газету.

– Что пишут? – тихо спросила Маша, чтобы не мешать дамам вести беседу.

– Так… ничего особенного. Тут объявлений больше, чем новостей… ó ответила я, листая страницы. – Куплю, обменяю… холодильники, бытовая техника… сниму… сглаз и порчу, верну любимого человека…

Я толкнула Машку в бок. Та без особого энтузиазма повернулась ко мне, но, увидев, куда указывает мой палец, тут же прилипла взглядом к газете: полстраницы было в надписях типа «гадалки», «экстрасенсы», «маги». У нас обеих прямо глаза разбежались.

– Ой, милые, да это ж шарлатаны все! – раздался скрипучий голос.

Мы уставились на старушек.

– Деньги сдерут и обманут. У меня невестка сына от заикания лечила – тоже по объявлению, – ничего не помогло. А вот Еремея за один раз все сделала!

– Ага, – подхватила другая, – а моего мужа от пьянства заговорила – третий год ничего не берет!

И тут все три старушки наперебой стали рассказывать о том, как Еремея помогла кому-то из их близких.

– А вам, видно, мальчика приворожить надо? – ласково сказала одна из бабушек. – Еремея – потомственная колдунья, много приворотов знает.

Машины глаза засветились.

– Да нам наоборот… – хотела было возразить я, но Никитина меня перебила и заговорила подчеркнуто вежливо:

– А как ее найти? Скажите, пожалуйста, будьте любезны.

Старушкам, видно, тон Марии польстил, и они принялись объяснять:

– Тут недалеко, на соседней улице. Старый пятиэтажный дом знаете? Так вот там Еремея и живет.

– Бежим скорее! – тащила меня Маша. – Расскажем все колдунье, пусть поможет.

– Маш, уже вечер… Может, перенесем визит на завтра? Мы весь день на ногах, я уже просто падаю, – сопротивлялась я. – Хочется поесть и вообще посидеть спокойно.

– Это мой последний шанс, Ирка! Завтра может быть поздно. Он же опять ночью заявится и точно доведет меня до инфаркта! Ты что, хочешь на мои похороны? А голодание, между прочим, полезно, – толкала меня в спину Манюня.