Я потянулась рукой к шее. Цепочка была на месте, крестик тоже. С тех пор как я стала ученицей знахарки, я постоянно ношу крестик, иначе учение будет даваться мне в три раза сложнее. Как сказала Еремея: ангел-хранитель без него не захочет мне помогать постигать магические знания.

– Это мой крестик! – воскликнула Вероника и подошла к химичке. – Спасибо, Людмила Алексеевна.

Вера села на место и попыталась застегнуть цепочку, но колечко все время выскакивало из застежки. Михайлова попросила Гошу помочь. Тот повертел в руках цепочку, потеребил замок и сказал:

– Не выйдет, Вер, тут зубцы на застежке никак не сходятся. Щель вроде маленькая, но колечко все же вылетает. Повесь дома крестик на другую цепочку.

– Неужели ты думаешь, что это тоже следствие плохо начатого утра? – обратилась я к Манюне. Та вытаращила на меня глаза. – Мне кажется, что на нашу Веронику навели порчу! – прошептала я на ухо подруге.

– Да ладно! С чего ты взяла? – Машка просто раскрыла рот. – У нее какая-нибудь черная аура?

– Видеть ауру я пока не умею, – ответила я и тут же прочла в глазах Никитиной разочарование. – Но потеря крестика – это явный знак того, что ангел-хранитель предупреждает об опасности, а это часто происходит сразу после того, как навели порчу!

– И поэтому ты решила, что ее сглазили? – Манюнино разочарование возросло вдвое.

– Не сглазили, а испортили, это разные вещи, – поправила я несведущую подругу. – И потом, вся ее нервозность, мелкие неприятности, это тоже говорит о том, что порча медленно, но верно, начинает действовать.

– Ирка, ты меня, конечно, прости, я ученицей у колдуньи не состою, но мне кажется, что ты ошибаешься. Сама посуди, у меня каждый день что-нибудь да случается, в частности благодаря одному маленькому типу, который, к несчастью, является моим родственником и прописан в нашей квартире. Так что же, теперь считать, что брат Даниил на меня порчу навел?

– Достаточно просто проверить, есть ли на Верке порча, – буркнула я, обидевшись на подругу. – Порченым всегда плохо в церкви.

– Ты думаешь, наша Вероника ходит в церковь?

– Хорошо, попив святой воды, у порченых возникает боль в животе, тошнота или еще что. Завтра физра и после бега, прыжков и игры в баскетбол, мы все захотим пить, и я угощу Веру из своей бутылки, куда налью не обычную кипяченую воду из чайника, а святую.

– А если Михайлова принесет свою воду? – задала Маша вполне уместный вопрос.

– Подменю бутылки! Вот увидишь, Машка, на ней есть порча!

– …А Михайлова будет мне помогать, – услышала я голос химички.

Вера прошла мимо нас к большому учительскому столу, чтобы помочь показывать опыт.

– Смешаем щелочь и спирт и нагреем, – объясняла Людмила Алексеевна. Вероника чиркнула спичкой и поднесла ее к спиртовке, чтобы зажечь фитиль. Но спичка тут же погасла. Вера зажгла другую, но та погасла еще быстрее.

– Сейчас Вероника зажжет спиртовку, мы нагреем полученную смесь и увидим, как выделяется… – Но что выделяется при этом нагревании, наш класс так и не узнал. Михайлова, поднеся очередную спичку к фитилю, вдруг закричала. Огонь лихо взвился над спиртовкой сантиметров на десять, обжигая Верину ладонь. Пламя было ярко-алого цвета, без обычной синевы у самого горлышка спиртовки, оно резко подергивалось и как-то странно потрескивало, будто это было пламя костра, в котором от огня гнулся, ломался хворост. Переведя взгляд на одноклассницу, я сама чуть не вскрикнула: на ее красноватой ладони сидел большой черный паук, он медленно пополз по рукаву кофты и оказался на плече.

– Машка, откуда он взялся? Почему Верка не сбросит с себя эту гадость? – удивилась я.

Подруга недоуменно посмотрела на меня.

– Ты о чем говоришь?

– О пауке, о чем же еще!

– У-у, Ирка, отдыхай больше, мы сейчас в кабинете химии сидим, а не биологии, – вздохнула Манюня.

Я не обратила внимания на это замечание, меня сейчас больше волновал другой вопрос: если на Михайлову и в самом деле навели порчу, то кто. Она ничего плохого не сделала. Стоп! Это же!..

Я оглянулась на Алину.

– Не может быть, – пробормотала я. – Алинка – тихая застенчивая хорошая девочка, все уроки всегда выучены, за партой сидит как мышка, слова никому грубого не скажет… не могла же она навести эту порчу?

Машка внимательно прислушивалась к моим словам.

– Ирка, я поняла, Гоша ушел к Верке так внезапно, потому что та воспользовалась магией!

– Это все надо обязательно проверить, – сказала я, и подруга согласно кивнула.

На перемене мы с Машкой, стоя возле полупустого класса, спорили, померещился ли мне паук или нет.

– Извините, девочки, в этом кабинете сейчас начнется урок литературы у десятого «В» класса? – подошла к нам молодая женщина.

– Да, – кивнули мы.

– А вы мне не подскажете, кто тут Маша Никитина? – спросила та, заглядывая в кабинет.

– Ну, я Маша Никитина, а что такое? – настороженно спросила Мария. – Зачем я вам нужна?

– Ой, Машенька! – молодая женщина почему-то радостно всплеснула руками. – Понимаешь, я первый год преподаю в вашей школе, не всех еще учеников знаю… Дело в том, что я веду уроки математики в шестом «Б»…

– Ясно, – перебила ее Машка и тяжело вздохнула. – Вы, наверное, хотите пожаловаться на Даниила.

– Да, – согласно кивнула учительница. – То есть нет. Не то чтобы пожаловаться. Просто ваш Даниил очень живой, подвижный мальчик, и он мне не дает спокойно вести уроки.

– Ясно, – Машка вздохнула еще тяжелее. – На ушах стоит. Что ж, пойдемте, я ему уши оторву, хоть один урок посидит спокойно.

– Нет, ну зачем такие меры, это же все-таки ребенок, к нему просто надо найти свой подход. Я еще не освоилась, поэтому к нему этот подход не нашла, – педагогично сказала женщина. – Я хотела попросить вот о чем. Последние два урока он испортил тем, что пришел не с учебником, а с задачником собственного сочинения. Даня сказал, что в учебнике задачи и примеры скучные, посредственные, и поэтому тут же предложил «порешать то, что решать не скучно». Он раскрыл тетрадь с его собственными задачами, прочел некоторые из них, после чего ученики потребовали, чтобы мы решали только их, а вернее, не решали, а слушали, потому что задачки очень веселые. Я, естественно, отобрала у Даниила эту тетрадку, но он в ответ на унылые вздохи одноклассников сказал: «Не волнуйтесь, у меня дома еще одна есть, с другими, еще более веселыми задачами». Так вот, Маша, вы же вместе с братом живете, не могли бы вы отобрать у него этот «еще один задачник».

– Раз плюнуть, – махнула рукой Никитина, – я знаю все его потайные места: за стиральной машиной в ванной, под кроватью, за батареей, в цветочном горшке… Где-нибудь да отыщется. Я сколько раз с помощью такого обыска свои вещи возвращала!

Данилкина математичка очень обрадовалась и, распрощавшись с нами, ушла.

За учебный день у Веры произошло еще много всего: в середине диктанта по русскому потекла ручка и залила чернилами тетрадь, выяснилось, что она забыла дома перевод по французскому, и учительница, отличавшаяся вспыльчивым нравом, сразу влепила ей двойку, потом Верке на ногу опрокинули стул, Света случайно плеснула на нее фантой, а перед последним уроком Вероника умудрилась уронить с подоконника горшок с кактусами и разбить его. Историчка долго шумела по этому поводу и потребовала, чтобы Михайлова принесла завтра точно такой же глиняный горшок. В довершение всего у девчонки оторвалась пуговица на куртке. Мелочь, конечно, но это окончательно испортило настроение Веронике, и она вышла из школы, хлопая мокрыми ресницами. Казалось, что даже идущий рядом Гоша, чьего внимания она так хотела, не мог ее утешить.

Вернувшись домой, я первым делом решила погадать на картах таро, чтобы лучше разобраться в происходящем. Я задернула шторы, чтобы в комнате было темнее, уселась на полу и стала тасовать колоду. Занятий, посвященных карточным гаданиям, у нас с Еремеей было всего два, но я самостоятельно читала книги, и потому, посчитав, что справлюсь, принялась раскладывать карты.