Бен-Гурион сильно сомневается, что Британии и Франции удастся устоять перед давлением Соединенных Штатов. Ему бы очень хотелось, чтобы они приступили к реализации своих планов и чтобы Израилю не пришлось оказаться в роли единственной мишени для политических нападок с требованием вывода войск (особенно со стороны Соединенных Штатов и Советского Союза). Между тем он не является сторонником вовлечения Израиля в проблемы Суэцкого канала. На нашей с ним встрече сегодня он настоятельно напоминал о необходимости израильским частям держаться на расстоянии от канала. «У нас достаточно проблем и без Суэца, — сказал он, — и я не вижу смысла присоединяться к коалиции, противником которой является весь мир. Нам нужно думать о Синае, не вмешиваться в вопрос Суэца и не позволять запрячь себя в этот воз».

Вчера в 21.00 ко мне с визитом поспешно явился представитель управления французского военного атташе. Он сказал, что французское командование, участвующее в совместной операции Британии и Франции, крайне раздосадовано отказом британцев перенести дату высадки в зоне канала. Оговоренная дата — 6 ноября, но за день до этого, пятого, проблема Суэца должна вновь обсуждаться на заседании Ассамблеи ООН, и французы хотели бы к тому моменту уже находиться в зоне канала, чтобы иметь возможность выполнить требование о прекращении огня. Поэтому они считают необходимым перенести дату высадки на двое суток и ищут способа сделать это своими силами, без британцев.

План независимой операции состоял в том, чтобы высадиться к югу от Порт-Саида ранним утром 4 ноября и затем захватить город. Чтобы реализовать данное намерение, французы просят нас примерно в полдень того же дня взять восточную Кантару, расположенную на восточном берегу канала, к востоку от зоны предстоящей высадки французского парашютного десанта. Вступив в Кантару, мы осуществили бы прикрытие для парашютистов, обезопасили бы их с флангов и связали бы боем египтян в данном районе. Французский представитель добавил, что знает о пристрастии наших командиров к ночным операциям, и поскольку выхода у французов нет, днем они будут сражаться одни, зная, что ночью их поддержат израильтяне.

Я, естественно, ответил, что должен буду посоветоваться с министром обороны, однако, говоря с чисто военных позиций, даю немедленное согласие. Я смогу захватить восточную Кантару в полдень, ночью или утром — тогда, когда им будет удобно. Более того, я готов предложить французам — и, конечно, британцам тоже, если они пожелают все же принять участие в акции, — воспользоваться находящимся теперь в наших руках шоссе эль-Ариш — Кантара или любым другим маршрутом на Синае для выдвижения их войск к каналу.

Представителю французского атташе ничего подобного, по-видимому, в голову не приходило, и он не мог сразу же определиться, что ему предлагают, явную чушь или Колумбово яйцо. С чисто технической точки зрения, если бы французы пожелали воспользоваться одним из контролируемых нами на сегодня маршрутов, то получили бы возможность занять ключевые позиции в зоне канала без особых затруднений. Их бронетехника смогла бы выйти в район Порт-Саида, Кантары, Исмаилии и г. Суэц и овладеть ими полностью или частично еще до начала заседания Ассамблеи.

Мы обговорили некоторые детали, касавшиеся моего предложения, и французский представитель поспешил с докладом к своему начальству. Он обещал этой же ночью известить меня о том, каково же будет решение. Я же отправился к Бен-Гуриону, которого нашел в добром расположении духа. Несмотря на то, что он несколько раз подчеркнул необходимость поторопиться с захватом Шарм-аш-Шейха, напряжения в нем не чувствовалось. Бен-Гурион ответил на предложение французов немедленным и категорическим «да». Упоминание о Кантаре всколыхнуло в нем волну теплых воспоминаний о временах еще Первой мировой войны, когда там состоялась конференция представителей еврейский боевых организаций. Он помнил почти слово в слово то, что говорили на встрече докладчики, начиная от уполномоченных движения «Молодых рабочих» и до партии «Рабочих Сиона». А ведь это было сорок лет тому назад!

Я вернулся в генштаб и сообщил французам, что подтверждаю данное ранее согласие. Однако лично я считаю, что на реализацию этого плана они не решатся. Ситуация уж очень щекотлива. Англо-французская операция «Мушкетер» зависит в большей степени от политических, чем от военных факторов. С военной точки зрения, у них не будет трудностей с овладением зоной канала и разгромом египетских войск, но на политическом фронте придется столкнуться с сильным противодействием Соединенных Штатов и Советского Союза и — что еще более серьезно — с общественным мнением внутри самой Британии. Не думаю, чтобы британцы стали сотрудничать с нами, как предлагал французский представитель. В конце концов они начали акцию под предлогом ультиматума, предъявленного не только Египту, но и нам, с требованием обеспечить порядок в зоне канала и прекратить боевые действия между нами и египтянами. Они требовали от нас (и от Египта), чтобы наши войска не приближались к каналу, а тут вдруг мы захватим восточную Кантару, которая находится прямо на берегу Суэца. Как они мыслят себе объяснять миру наше участие в операции, целью которой является остановить наше продвижение к Суэцкому каналу?

Поэтому я совершенно не удивился, когда спустя несколько часов получил ответ, что французы отозвали свою просьбу, поскольку они, как выясняется, не могут действовать без британцев. Те же ни при каких обстоятельствах не хотели отказываться от «закрученного на сто витков плана» — как с насмешкой отозвался французский офицер о плане союзников, в котором те намеревались задействовать всю свою армаду — и, разумеется, не желали поддерживать военных контактов и тем более вести совместные боевые действия с Израилем. В глазах британского командования Израиль являлся государством, войска которого незаконным образом приближаются к Суэцу, а потому задача британских войск — открыть по израильтянам огонь, если те пересекут границы десятимильной зоны на пути к каналу!

Между прочим, это не только политический подход британцев, так же они поступают и на практике. Сегодня утром над Кантарой был сбит английский самолет, летчик катапультировался и приземлился всего в нескольких километрах от места, где стояло отделение израильских танков. Наши люди, видевшие, где опустился пилот, естественно, помчались ему на помощь, но британские истребители, спикировав, обстреляли дорогу из пулеметов. Поняв «намек», израильтяне повернули назад. Немного позднее прилетел британский вертолет и подобрал сбитого летчика.

Я очень сожалею, что англо-французское командование не передвинет дату начала высадки в зоне канала. Наши представители в ООН сообщают, что буря протестов против использования военной силы в Суэцком кризисе не только не утихает, но, напротив, набирает обороты. Мне остается надеяться, что 6 ноября, когда британцы с французами наконец начнут свою сухопутную операцию, мы уже завершим нашу кампанию.

Сразу же после моего возвращения из эль-Ариша, я отправился повидать Бен-Гуриона, которого нашел совершенно оправившимся от терзавшего его гриппа и в добром расположении духа. Премьер расспросил меня об обстоятельствах боев за Рафахский узел обороны и эль-Ариш, а также о том, что происходило на других фронтах. Он попросил направить к нему по отдельности командующих ВВС, Южного командования, командиров бронетанковых соединений и бригады парашютистов, чтобы он мог непосредственно от них выслушать донесения о сражениях, в которых участвовали их части.

Бен-Гурион дал мне различные инструкции. Генерал Бернс, возглавлявший организацию ООН по надзору за выполнением условий перемирия, требует возвращения наблюдателей ООН в сектор Газа. Бен-Гурион велел мне отказать ООН в этом. Мы вернем обратно тех представителей ООН, которые занимаются делами арабских беженцев, но не наблюдателей. «Между Израилем и Египтом нет мира, — сказал Бен-Гурион, — и мы не признаем границ, установленных в соответствии с Соглашениями о перемирии. Наши войска находятся на Синае, так за чем будут наблюдать наблюдатели?» Я спросил его, каковы шансы наших войск остаться на Синае, и Бен-Гурион ответил, что надеется дать положительный ответ, но уверенности у него нет. «Мы не будем держаться за это столь же непреклонно, как в вопросе Иерусалима», — сказал он. Что же до предложения — не моего, мне такой вариант всегда казался нереалистичным — удалить беженцев из Газы и передать их соседним арабским государствам, Бен-Гурион решительно возражал. Конечно, для беженцев в Газе не хватает места, и было бы куда разумнее поселить их в Ливане, Сирии и Иордании, но только с согласия этих стран.