Северцев вовсе не собирался атаковать лодки, однако, когда с них по истребителю открыли огонь, он решил не оставаться в долгу. По его самолету стреляли с двух крайних лодок. Саша с ходу открыл по ним огонь. Лодки двигались, и, чтобы повысить вероятность их поражения, Северцев выпустил по каждой из лодок по две ракеты.

Виктор и Макс уже прощались с жизнью, когда рядом с катером внезапно вздыбились два высоких двойных фонтана воды. Их катер ударило взрывной волной и окатило водой, но он не пострадал и продолжал стремительно нестись по морским волнам. Когда Макс и Виктор посмотрели по сторонам, ни охранников, ни их лодок рядом уже не было.

А Саша потянул рукоятку управления самолетом на себя, круто набрал высоту и оглянулся через плечо. Далеко внизу оседали два высоких столба воды. Это все, что осталось от двух моторок. Отметив про себя еще два точных попадания, Саша вновь развернул самолет в сторону острова.

Он вновь снизился и несколько раз пролетел над островом, контролируя на нем обстановку. Скоро над островом появился вертолет «Ка-29». Он сразу приземлился у лагеря и высадил десант пограничников. Пограничники тут же начали зачищать территорию и задерживать всех попадавшихся им людей. А Саша продолжал на небольшой высоте и скорости барражировать над островом. Он держал указательный палец на спусковом крючке РУС и в любой момент был готов поддержать пограничников огнем авиационной пушки истребителя.

Работы у пограничников было много. Никто из них и не успел допросить кого-нибудь из плененных бойцов. И никто не знал, что золота на острове уже нет.

А в это время катер, на котором еще оставалось около шестисот шестидесяти килограммов золота и на котором находились Виктор и Макс, никем не замеченный, на максимальной скорости уходил к материку…

Мощный катер летел по волнам, едва касаясь их и напоминая огромного буревестника, спустившегося во время шторма с небес к самой поверхности моря. Виктор несколько раз оглядывался на притихшего на корме Макса. По его поведению Виктор уже понял, что Макс ранен, может быть, даже тяжело, но в ночной темноте он мог разглядеть только его черный силуэт, скорчившийся на ящиках с золотом.

Достигнув материка, Виктор направил катер вдоль берега и вскоре наткнулся на речку. Он повернул рулевое колесо и вошел в устье. Он немного проплыл вверх по течению реки и наконец пристал к берегу. Виктор заглушил двигатель и осмотрелся — место было безлюдным, а вокруг стоял густой и высокий лес.

Виктор вытащил Макса из катера на берег и попытался нащупать у него на шее пульс. Как он ни старался, уловить биение сердца Макса ему не удалось. Небо на востоке начинало потихонечку светлеть, и Виктор увидел глаза Макса. Они были широко раскрыты и пусты. Макс был мертв.

По правде говоря, когда Виктор понял, что Макс умер, он не испытал сожаления. Последние события — перестрелки, погоня, рискованное плавание на поврежденном катере по бушующему морю — опустошили его душу. Виктор устал, ему страшно хотелось отдохнуть, но было не до отдыха. Требовалось понадежнее спрятать катер и находящиеся в нем ящики с золотом.

Он разделся догола и полез в реку. Ему было очень холодно. Он дрожал и чувствовал, что находится на пределе своих физических возможностей. Тем не менее Виктор достал из катера свой плавающий в воде рюкзак, захватил автомат и вынес их на берег. Потом он вновь зашел в реку и с большим трудом оттолкнул катер от берега.

Упираясь в нос катера руками, Виктор вытолкал его на глубину, огляделся по сторонам, хорошенько запоминая место, и затопил катер.

Пошатываясь от усталости, мокрый, Виктор выбрался на берег, вернулся к тому месту, где оставил вещи, и оделся, после чего достал из рюкзака перевязочный пакет и наложил себе новую повязку на рану на шее.

Виктор посмотрел на тело Макса. Теперь он был даже рад, что тот умер. Возиться с раненым Виктор сейчас не мог. И ему все равно пришлось бы либо оставить здесь Макса одного, либо, что было гораздо милосерднее, добить его.

Виктор не знал точно, в каком месте он высадился на берег материка. Единственное, в чем он был уверен, — это то, что он находится где-то между городами Аян, расположенном на северо-востоке, и Чумикан, расположенном на юго-западе. Между этими городами было около двухсот пятидесяти километров.

И все равно сидеть на месте нельзя, нужно идти. Виктор подумал, что, возможно, ему удастся встретить охотников или рыбаков, которые бы ему помогли. От этих мыслей он воспрянул духом.

Виктор быстро обыскал Макса и в его разгрузочном жилете нашел то, что искал. Из нескольких кармашков он вытащил пять небольших, тяжелых брезентовых мешочков. Один из этих мешочков был пробит пулей и окровавлен. В слабом свете наступающего утра Виктор увидел на своей ладони кровь и желтый блеск золотого песка. И теперь это золото не показалось Виктору столь притягательным, как раньше. Тем не менее он тщательно завязал поврежденный мешочек в свой носовой платок и засунул его вместе с другими к себе в рюкзак.

Виктор оттащил тело Макса в небольшую ложбинку и забросал его листьями и ветками. Хоронить тело своего подельника как полагается у Виктора не было ни желания, ни сил. Затем он вскинул на плечи рюкзак и, подхватив автомат, направился вдоль берега.

Внезапно Виктор услышал в небе звук летящего на небольшой высоте самолета. Его сердце замерло. Ему знаком был этот звук. Это был звук двигателей того самого истребителя, который атаковал прошедшей ночью их остров и моторные лодки охранников. Теперь этот самолет опять оказался поблизости. Виктору стало страшно. Он не сомневался, что самолет прилетел по его душу. И не ошибся.

Саша долгое время барражировал на истребителе поблизости от острова. А потом вспомнил о третьей, оставшейся целой лодке и решил выяснить ее судьбу. Он развернулся над островом и взял курс на материк. Северцев резонно предположил, что если лодка в разыгравшийся шторм осталась цела, то, скорее всего, она пошла именно в сторону ближайшего берега материка.

Саша на минимальной скорости долетел до материка, стараясь рассмотреть лодку на поверхности Охотского моря, но ничего не обнаружил. Тогда он полетел на своем истребителе вдоль побережья. Однако условия для успешных поисков были неблагоприятные. Было еще темно, и к тому же шторм разыгрался не на шутку. Лодку Саша так и не обнаружил. Он развернул самолет и взял курс на Москву.

Виктор, прижавшись к стволу высокой лиственницы, прислушался к гулу двигателей удалявшегося истребителя, облегченно вздохнул и продолжил свой путь. Он направился к Аяну.

…В двух десятках километров от побережья Охотского моря, среди болот и покрытых лесом сопок поднимались к небу несколько буровых вышек. Неподалеку от вышек стояли штук десять разноцветных аккуратных сборных щитовых домиков, очень похожих на вагончики. Было еще рано, и в лагере все спали. В полукилометре от домиков, на небольшой ровной площадке, рядом с небольшим складским строением стоял вертолет «Ми-8Т». Он тоже как будто отдыхал, устало свесив вниз длинные лопасти несущего винта.

Начальник буровой, Алексей Казанцев, сегодня решил сходить на охоту. Хотя слово «сходить» в данном случае было не совсем верным. В распоряжении буровиков был вертолет, и Алексей для своих охотничьих экспедиций предпочитал использовать не собственные ноги, а винтокрылую машину. Он любил охотиться и предпочитал это делать с комфортом.

На этот раз Алексей рассчитывал подстрелить одного-двух оленей или лосей. Работа буровиков была крайне тяжелой, и его нефтяники не могли долго обходиться без свежего мяса. Тем более что все буровики были здоровенными мужиками и не дураки вкусно и много поесть.

Выйдя на порог своего домика, Алексей хотел — было позвать свою охотничью собаку — восточносибирскую лайку — Тайгу. Но Тайга уже сама ждала его. Она стояла около дверей, дружелюбно виляла хвостом и преданно смотрела хозяину в глаза. Видимо, она своим собачьим чутьем отлично понимала суть вчерашних охотничьих приготовлений Алексея.