Только здесь вежливый сопровождающий поинтересовался, что привело господина Рабиновича в посольство.

— Мне необходимо побеседовать с кем либо из офицеров военного атташата, — торопливо изложил свою просьбу Анзор, и боясь, что его примут за психа или провокатора, тут же пояснил. — Дело касается безопасности вашего государства.

— У вас есть документы? — спросил сопровождающий. Когда и кому он подал знак, Анзор не заметил, но рядом с ними тут же оказался еще один человек — спокойный, однако предельно настороженный. Он пристально следил за тем, как посетитель полез в карман и вытащил паспорт.

— Моя фамилия Нодаришвили, — предупредил Анзор, передавая документ в чужие руки.

— Почему вы назвались Рабиновичем?

— Я считал, что своего вы примите быстрее, — честно признался Анзор.

— Вот как? — усмехнулся сопровождающий. — Пройдемте в приемную.

Десять минут спустя туда же вошел высокий моложавый мужчина.

— Моя фамилия Бен Ари, господин Нодаришвили.

Он увел Анзора в комнату, предназначенную для конфиденциальных бесед.

Анзор не удивился, что собеседник так легко запомнил и произнес его достаточно трудную фамилию.

— Вы просили о встрече с кем-либо из военного атташата? Я именно оттуда. О чем вы собирались поставить нас в известность?

Анзор устало вздохнул.

— Прошу прощения, но мне нужны гарантии, что все, о чем расскажу, не станет известно за стенами посольства.

— Гарантии — это что? Письменное обязательство?

— Мне хватит вашего слова.

— Хорошо, я его дам, но при одном условии. Если вы собираетесь изложить мне план подрывных действий против России и ее правительства, ни о каких гарантиях речь идти не может.

— Нет! — Анзор возбужденно замахал руками. — Ничего такого!

— Тогда говорите. Из этих стен информация бесконтрольно не утекает.

— Один вопрос, мистер Бен Ари. Можно ли выяснить, является ли гражданином Израиля некий Патрик Бадришвили, еврей по матери, грузин по отцу.

— Простите, господин Нодаришвили, вы заявили, что готовы сделать сообщение, касающееся безопасности государства Израиль. Но оказывается, вдруг у вас другие интересы?

— Прошу прощения, это был попутный вопрос. Если вы против, я его снимаю. Хотя именно господин Бадришвили наносит ущерб безопасности государства Израиль.

— Давайте так, господин Нодаришвили, начните с начала. Кто и какой ущерб наносит Израилю?

— Мистер Бен Ари, я читаю газеты и знаю о том, что некий исламский террорист эмиссар известного Бен Ладена, некий шейх Абу Бакр причинил большой вред вашему народу. Так вот, недавно я выяснил, что исключительно благодаря помощи гражданина Грузии Патриция Бадришвили этот убийца нашел убежище на территории Чечни. Сперва по документам, которые были оплачены Бадришвили, под фамилией Ирзаева через Турцию и Аджарию шейх Абу Бакр приехал в Грузию. Затем через села Ардати и Муцо чеченцы-кистинцы переправили террориста в Чечню. Там он сейчас и находится.

Бен Ари — офицер «Моссада» — прекрасно знал, что спецслужбы Израиля уже длительное время пытаются обнаружить следы террориста Абу Бакра, но до сих пор это сделать не удавалось. И вдруг появился Нодаришвили со своим сообщением.

Бен Ари представлял, какой интерес вызовет это известие в Тель-Авиве, но сделал все, чтобы скрыть свою реакцию. Прежде всего он решил выяснить, насколько точно известно грузину о месте пребывания Абу Бакра. Затем надо было понять, какие мотивы побудили Нодаришвили явиться именно в Израильское посольство со своим заявлением. Что это — желание поставить израильские спецслужбы в известность о том, где укрылся террорист, или скрытая попытка чем-то насолить какому-то еврею Бадришвили. Только понимание истинного мотива сообщения позволяло точно определить его ценность.

— Я вас благодарю, господин Нодаришвили, — сказал Бен Ари. — Мне трудно судить, насколько ваше сообщение заинтересует правоохранительные органы моей страны. Оценивать содержание такой информации — дело специалистов. Тем не менее, выражаю вам официальную признательность за искреннее желание содействовать борьбе израильского народа и мировой общественности с терроризмом.

Анзор почтительно склонил голову.

— Кстати, — сказал Бен Ари, — в самом начале беседы вы спросили является ли Патриций Бадришвили гражданином Израиля. Чем был вызван ваш интерес?

— Мне хотелось привлечь внимание посольства к связям Бадришвили с преступным миром.

— Это личное?

Анзор скорбно вздохнул.

— Мужчине стыдно в таком признаваться, но я и моя семья стали жертвами гнусного насилия и преступного рэкета со стороны Бадришвили. В Грузии он известен как видный член преступного сообщества, имеющий клички Бад, Бадри, Бадай и Патриций…

— Сейчас он в Москве?

— Где же ему быть, мистер Бен Ари? Москва — отстойник преступников для всех стран бывшего Советского Союза. Здесь эта публика неплохо устраивается. Надо ли еще что-то добавлять?

— Еще раз благодарю вас, господин Нодаришвили. Ваша информация останется в тайне. Мы проведем проверим вашу информацию. И, даю вам слово, если Бадришвили связан с Абу Бакром, вопрос о его гражданстве и месте пребывания будет рассмотрен в законном порядке.

— Это я и хотел услышать.

Анзор встал, полез в боковой карман и вынул оттуда плотный конверт, в котором обычно хранят фотографии.

— Здесь шейх Абу Бакр. Фото из Грузии. Во время пересечения границы в Батуми. А также в гостях у кистинцев, которые поддерживают чеченских сепаратистов. На них вы найдете и Патрика Бадришвили…

Мембрана в телефоне дрожала, не в силах вместить всю ярость, которую выплескивал голос генерала Лапшина.

— Ярощук! Ты окончательно охренел или как?

Ярощук ответил бодро, с подчеркнутым рвением старого служаки:

— Или как, Иван Константинович!

— Я те поострю, поострю! Ты опять схватил этого чеченца?

— Товарищ генерал! — голос Ярощука трепетал от верноподданнических чувств. — Как вы приказали, я вашего Исрапилова тут же под зад коленом!

Лапшин, которому не так давно в министерстве намекнули, что возможно у него не получится дослужить до конца года, если он немедленно не умерит несанкционированное рвение, бушевал:

— Какой на хрен Исрапилов?! Ты о ком вспомнил?! Мне доложили, что ты, блин ухапил Удугова?

— Иван Константинович! Клевета! Господин Мовлади Удугов сидит в Грозном в каком-то бункере и носу на свет не кажет. Любая газета…

— Ты умник, я знаю! Ну, оговорился! Повторяю по буквам: Алексей, Дмитрий, Ульяна, Григорий… Адугов. Теперь до тебя дошло? Ты его взял? Где он?

— Адугова брал, Иван Константинович. Честно говорю. Но как взглянул в его документы, тут же и отпустил. Оружие у него было, так и его отдал. Пара фальшивых паспортов на разные фамилии — и эти вернул. Я чеченцев теперь брать боюсь. Знаю, вы же за них горой! Зачем мне лишние неприятности?

— Ярощук! — трубка телефона казалось, раскалилась и жгла руку. — Где он, если ты его отпустил?

— А-а, вон вы о чем, Иван Константинович! В Москва реке. Я его сразу отпустил, а он, видно, на радостях и угодил в воду. Недавно из гибэдэдэ докладывали.

— Где это произошло?

— У поворота улицы Девятьсот пятого года на Краснопресненскую набережную.

— Выезжай туда немедленно! Я еду!

Когда Ярощук приехал на Краснопресненскую набережную, генерал Лапшин был уже там.

— Товарищ генерал, — Ярощук отдал честь, — по вашему приказанию прибыл!

Два офицера дорожно-патрульной службы с растянутой рулеткой в руках замеряли тормозной след, а точнее искали его признаки.

У чугунной ограды, отделявшей реку от узкой пешеходной дорожки, стоял автокран.

Ярощук с генералом подошли к вышибленной в реку чугунной секции парапета и заглянул вниз. Увидел черную крышу автомобиля, торчавшую из воды. На ней стоял дорожный рабочий в сапогах и красной куртке и махал рукой крановщику.

— Извлекают, — сказал офицер дорожной службы, скручивая ленту рулетки. — Отойдите в сторону, а то обольют грязью.