— Если ты не прекратишь оскорблять доктора Лэйтона, — прошипела она мне в ухо, — я никогда больше не лягу с тобой в постель, ясно?

— Мне показалось, что это он меня оскорбляет, — шепнул я в ответ.

— Запомни, что я тебе сказала!

Она неохотно выпустила меня, когда мы подошли к бару. Нагнувшись, я стал искать стаканы на полке под стойкой.

— И еще, — негромким яростным шепотом продолжала она, перегнувшись ко мне через барную стойку, — где ты шатался?

— Просто гулял.

— Так я тебе и поверила! Гулял недалеко отсюда и имел дружескую беседу с моей старой школьной подружкой?

— У тебя опять поехали твои крошечные австралийские мозги, — парировал я с легкостью.

— Я все равно узнаю и докажу, что ты лжешь.

Я выпрямился и поставил на стойку стаканы, стукнув ее по руке, как бы ненароком, тяжелым дном одного из них. Она тихонько ойкнула и отдернула руку.

— Дорогая, — сказал я нежно, — ты должна мне доверять. И если ты не будешь осторожнее, если ты будешь все время следить, что делает и где бывает твой мужчина, ты рискуешь остаться матерью-одиночкой, с ребенком на руках. Что, по-видимому, и произошло с матерью Лэйтона, — добавил я задумчиво, — если исходить из его нелепого вида.

— Ах ты, сукин сын… — Она, кажется, готова была меня сию минуту убить.

Телефонный звонок заглушил остальную часть ее гневного монолога. Она схватила трубку и сердито крикнула в нее:

— Марсия Буржесс! — Потом резко сменила тон. — Ах, это ты, папочка! Меня никто не расстроил, просто было плохо слышно, и я повысила голос. Тебе показалось, дорогой.

Пока она односложно отвечала папочке, я тем временем успел налить всем выпить и поставил стаканы на поднос.

Марсия повесила трубку.

— Папочка просит его извинить, у него неожиданно возникли совершенно неотложные дела, и он не сможет встретиться с тобой завтра вечером.

— Ужасно. — Я пожал плечами. — Тогда, может быть, в другое время?

— Сегодня! — Тон ее не допускал возражений. — Через тридцать минут в клубе «Эльдорадо».

— Но… — промямлил я, но она уже отошла от бара, взяла поднос и направилась к доктору.

Когда я подошел, тот подозрительно принюхивался к своему шерри, как будто подозревал, что я способен подсунуть полусухое шерри вместо сухого.

— Поль, — голос Марсии стал просительным, — звонил папочка. Он желает видеть Дэнни немедленно по срочному делу.

Тонкие губы вытянулись в трубочку.

— Не повезло, — заметил он вполне серьезно, — я так надеялся продолжить наше знакомство, мистер Бойд.

— Но дело в том, — Марсия повысила голос, не давая мне ответить, хотя я уже открыл рот, — Дэнни просто настаивает, чтобы мы с вами шли ужинать вдвоем, вы сегодня замените его.

— Вы очень добры, мистер Бойд, — блеклые глаза победоносно сверкнули, — я буду польщен сопровождать Марсию, и первый тост мы поднимем за отсутствующего жениха.

— Мне кажется, тебе нужно скорей идти переодеться. Надо спешить, любимый, — торопливо вмешалась Марсия, — папочка ненавидит ждать. Иди надень костюм.

— Костюм?

— Да, мой цветочек. Это когда пиджак и брюки одного цвета, знаешь?

Я сделал несколько шагов по направлению к спальне, чтобы оказаться вне досягаемости ее каблука, и шепнул:

— А как называют то, что надето на докторе Лэйтоне?

И быстро ретировался в гостевую комнату. Когда я снова вышел в гостиную, она была пуста. На подлокотнике кресла, где только что сидел доктор Лэйтон, стоял нетронутый стакан с шерри. Может быть, его обоняние оказалось настолько острым, что он почуял присутствие наикрепчайшего бурбона, который я налил ему на дно стакана, долив потом шерри.

Я вызвал такси, и, когда спустился, оно ждало меня у подъезда. Водитель странно на меня посмотрел, когда я назвал место назначения, но я отнес это за счет своего акцента.

— Где это находится? — спросил я минут пять спустя, когда мы оказались зажатыми в пробке посередине улицы.

— Клуб «Эльдорадо»? Прямо в самом центре Кросса, приятель.

— Кросса?

— Кинг-Кросс. Похоже на вашу Гринвич-Виллидж, как рассказывал мне один из ваших парней.

— Спасибо, — поблагодарил я и после непродолжительного молчания поинтересовался: — Это что — клуб «только для мужчин»?

— Эй! Надо запомнить, мне нравится названьице. — Он захихикал с довольным видом.

Тут в пробке появился просвет, и таксист бросил машину в промежуток между автобусом и грузовиком, хотя просвет годился, по моему мнению, лишь для того, чтобы протиснуться пешеходу. Через пять минут он высадил меня у грязного подъезда, явно не торопясь отдать сдачу. Я открыл дверь и оказался в длинном, плохо освещенном коридоре. Пройдя по нему половину пути, я увидел прямо перед собой закрытую дверь; заслоняя ее своей тушей, стоял какой-то тип, похожий на борца профи. Он жевал мятую сигару, зажав ее в зубах.

— Ты входишь или нет? — прорычал вышибала.

— У меня встреча с мистером Буржессом, — с надеждой произнес я, — мы должны встретиться в клубе.

— Значит, входишь. — В логике ему нельзя было отказать. — Полтора доллара за вход, сандвичи и кофе бесплатно, напитки за твой счет.

Я отдал деньги и подождал терпеливо, пока профи, шевеля толстыми губами, отсчитывал сдачу. После чего открыл дверь и отодвинул в сторону пыльную бархатную портьеру своей мощной рукой, пропуская меня внутрь. Громкая музыка резанула по барабанным перепонкам, когда занавеска за моей спиной снова опустилась, и я нерешительно шагнул в полумрак, окружавший ярко освещенную дорожку в центре зала. Больно ударившись коленкой о ножку стула, владелец которого тут же остроумно посоветовал смотреть повнимательнее себе под ноги, я решил, что лучше постоять на месте, пока глаза не привыкнут к темноте.

Еще один взрыв оглушительной музыки, и на освещенной дорожке появилась девица, раздавая направо и налево воздушные поцелуи. Прическа ее напоминала несколько растрепанных париков, надетых друг на друга, что делало ее выше ростом дюймов на восемнадцать. Сооружение ненадежно раскачивалось на каждом шагу, грозя свалиться. Девица была укутана с головы до щиколоток в черное шелковое покрывало, полы которого соблазнительно распахивались при движении. Музыка внезапно смолкла, и девушка застыла на месте, хлопая приклеенными ресницами на лампы, под ярким светом которых она стояла.

— Леди и джентльмены! — объявил громкий голос. — Клуб «Эльдорадо» имеет честь представить вам красавицу Южных морей — Басти Старр!

Музыка снова взбесилась, раздался немыслимый визг и скрежет, вместе с ним ожила и девушка. Покрывало постепенно, дюйм за дюймом, было сброшено и легло у ее ног. Бретельки черного шелкового лифа были достаточно широкими, чтобы удерживать ее внушительные, слегка обвисшие прелести. Черные шелковые, с обязательными кружевами трусики плотно обтягивали мощные бедра, способные вызвать громкое одобрение акушерки. Черные подвязки врезались в белую кожу, черные нейлоновые чулки и туфли на высоченных каблуках со сверкающими фальшивыми бриллиантами на пряжках дополняли общую картину. Понадобилось долгих пять минут, пока она наконец разделась, оставшись в одном убогом джи-стринге. Трудно было в это поверить, но в зале стояла гнетущая тишина. Даже финальная поза — руки раскинуты в стороны, коленки согнуты, таз выдвинут вперед — была встречена с абсолютным безразличием. Девица засеменила по дорожке, бросая воздушные поцелуи с таким видом, будто швыряла в зрителей ручные гранаты, и скрылась за поношенной черной занавеской. Прожекторы погасли, зажегся верхний свет. Никто так и не захлопал.

— Двадцать минут антракт, леди и джентльмены, — объявил радиофицированный голос, — официанты разносят напитки, так что спешите наполнить свои стаканы в ожидании прекрасной, соблазнительной Бетти Бампер, только что вернувшейся с Востока, где она имела потрясающий успех!

— Эй, Дэнни! — Мощная длань железными клещами охватила мое плечо и легко, без малейшего усилия развернула меня кругом. — Классное шоу, что скажешь, а? Я люблю приходить сюда после работы. Надо иногда позволить себе немного расслабиться!