— Нет! — закричала Урсула. — Нет! Это неправда! Во всяком случае, в отношении формулы! Согласна, Чарли и я, мы собираемся пожениться, он меня любит. Но ведь это не преступление! Я только держу это в секрете, потому что продолжаю работать на Максин, но мы…

— Значит, он сходит по вас с ума, — жестко перебил я ее. — А сколько раз, в точности, вы видели его с тех пор, как отдали формулу? У вас было время до моего появления подумать над этим.

— Я не знаю… не могу вам сказать в точности. Прежде всего, я никогда не давала ему формулу! Вы пытаетесь подловить меня в ловушку для того…

Ее взгляд затравленного зверька проник в мое сердце. Она сняла очки, глаза ее затуманились, и поток слез резко увеличился.

— Ни одного разу, — прошептала она. — Даже, когда вы вошли в дело, он не пришел повидать меня. Лишь позвонил из своей конторы и сказал мне, что если вы обнаружите правду, то я заплачу за это самой дорогой ценой. Ведь я украла формулу. По его голосу я поняла, что он напуган. А потом я стала убеждать себя, что это мне показалось. — Урсула медленно вытерла глаза и печально улыбнулась. — Никто не решится сразу отказаться от своей мечты, не так ли?

— Напишите мне обо всем этом, Урсула, — твердо проговорил я.

— Все? — воскликнула она, надев очки, и посмотрела на меня с ошеломленным видом. — О Чарли и обо мне?

Я утвердительно кивнул головой.

— Только то, что он попросил вас осторожно снять копию с формулы. Дату и время, когда вы смогли осуществить это, и час и место, когда вы отдали ее ему. Это все, что я хочу от вас.

Девушка встала и неуверенной походкой направилась к своему секретеру. Я успел выкурить еще одну сигарету, до того как она подошла ко мне и протянула подписанные показания.

— Вы, без сомнения, найдете мой вопрос глупым, — проговорила она тихим голосом, — но что же теперь будет?

Я старательно вложил ее показания в бумажник и встал.

— Пока не знаю, — ответил я, — но как только узнаю, сразу скажу вам.

— С другой стороны, я даже счастлива, что все так произошло. — Урсула сильно и резко прикусила нижнюю губу, даже появилась кровь. — Чарли упадет с облаков, когда вы покажете ему эти бумаги.

— Без сомнения.

— И еще… У меня к вам одна просьба. Когда вы увидите мисс Лорд, не сможете ли вы сказать ей, что я завтра не выйду на работу? — Урсула сделала героическое усилие, чтобы улыбнуться, но у нее ничего не вышло. — Я просто останусь здесь и буду ждать… дрожа.

— Как воровка, вы не слишком счастливы, Урсула, — заметил я, — но, в сущности, все к лучшему.

Я повернулся к ней спиной и, не торопясь, чтобы дать ей возможность опомниться и начать уговаривать меня или предлагать сделку, направился к выходу, но девушка не произнесла ни слова. Я подумал, что это действительно очень редкое явление.

Когда я вышел на улицу, холодный ветер прервал мой сентиментальные мысли. Такси отвезло меня на шестидесятую улицу, где жили умные люди в стенах, обтянутых бархатом и в компании огромных египетских кошек. Но на мои многочисленные звонки никто не ответил.

Я уже собирался уходить, когда около дома остановилось такси и из него вышла Максин Лорд. Она расплатилась с водителем и пошла по тротуару, разыскивая ключ в своей сумочке.

— Что такое Дом Колдовства без своей колдуньи? — громко спросил я.

— Как так… Вы? — по той манере, как она это произнесла, создалось впечатление, что я труп, который она только что охладила. — Вы, может быть, находите свою шутку остроумной, Бойд?

— Я отлично понимаю слова, но их смысл ускользает от меня, — ответил я.

Максин открыла дверь, включила свет и направилась в вестибюль. Я без промедления проследовал за ней, чтобы она не успела хлопнуть дверью перед моим носом.

Мисс Лорд резко повернулась и очутилась перед моим носом с лицом, искаженным от гнева. На ней была казачья папаха и лисья накидка, опускающаяся до самых черных бот. Добавить ей только хлыст в руки, и она обратила бы в бегство целую банду львов.

— Что все это означает? — проворчала она.

— А что означает «все это»? — возразил я таким же тоном.

— Ваша контора была не веселее могилы, когда я в нее приехала. Мне потребовалось десять минут, чтобы разбудить сторожа, этого несчастного малого, и за это время я чуть не умерла от холода на тротуаре, а он, вероятно, принял меня за сумасшедшую или за уличную девку, которая ошиблась адресом!

— У вас, безусловно, была очень веская причина, чтобы устремиться в мою контору поздно ночью, — спокойно сказал я, — и мне бы очень хотелось узнать ее.

— Это по меньшей мере безрассудно, не иметь памяти… — она принялась прожигать меня взглядом, потом ее губы раздвинулись в усмешке. — Или вы — совершенный идиот, Бойд. Значит, вы абсолютно не помните, что позвонили мне по телефону примерно час назад и сказали, что хотите меня немедленно видеть, что это вопрос жизни и смерти, и что я должна немедленно явиться в вашу контору?

— И все это сказал я? — по выражению лица Максин я понял, что она не шутит. — И каким вам показался мой голос?

— Таким же отвратительным, как и вы сами! И ваш насморк, который заставил вас хрипеть как ворону! Что такое? — ее глаза округлились. — Что… это были не вы?

— Я никогда не хриплю, как ворона, — уверил я Максин. — Даже когда у меня насморк.

— Тогда почему кто-то проделал это и уверил меня, что это вы?

— Просто из зависти, — радостно ответил я. — Кто-то хотел походить на меня. Но ведь по-настоящему, невозможно стать таким Дэнни Бойдом: классический профиль, мускулистое тело, ум почти гениальный, отличный характер. Но вы в течение нескольких секунд верили этому голосу?!

— А! Замолчите! — проворчала она. — Я не люблю ваших шуточек. Но должна существовать причина такого звонка!

— И еще какая! Может быть, вы узнаете ее, а может и нет. Время покажет, как прошептала девушка своему любовнику в то время, когда ее папа стоял на страже с ружьем.

— Бывают моменты, Бойд, когда я с удовольствием бы задушила вас, — она сняла шапку и небрежно бросила в соседнее кресло. На Максин осталось платье-джерси с розовыми полосами, сделанное словно специально для того, чтобы у смотрящего закружилась голова. — Кстати, что вы хотите от меня получить?

— Пять тысяч долларов, — не задумываясь ответил я.

Лазурные глаза стали темно-синими.

— Вы знаете, кто украл формулу?

— Выпишите чек на имя Бойда, — посоветовал я ей. — Мы не будем считаться с расходами на такси: пять тысяч долларов круглой цифрой, этого будет достаточно.

Блеск ее ледяной улыбки мог соперничать по силе с северным сиянием. Максин медленно облизала губы, предвкушая сладкое чувство мести.

— Кто это? — прошептала она.

— Это не доставит вам удовольствия, — предупредил я ее. — Но вы ведь наняли меня для того, чтобы я открыл вам всю правду, не так ли?

— Не будем терять времени, Бойд! Кто украл ее?

Я вынул из бумажника признание Урсулы и протянул его Максин. Она вырвала бумагу из моих рук, потом стала пожирать ее глазами сверху вниз, до самой подписи.

— Как сказал один философ: никогда невозможно исполнить все желания, — напомнил я ей.

На мгновение в глубине глаз Максин мелькнуло опасное пламя, но затем она разразилась хохотом. Я смотрел на это, открыв рот, но она смеялась совершенно искренне и очень забавлялась.

— Маленькая свинья! — выдохнула она. — Бедная маленькая Урсула, девушка, которая ничем бы не рисковала, даже если бы осталась на необитаемом острове в компании моряков в течение пяти лет. А я-то думала, что знаю о ней все! Держу пари, что она не поняла, что с ней случилось, когда Чарли стал таким активным! Ну что ж, теперь она узнает, что с ней случилось, когда я проявлю активность! — сквозь зубы проскрежетала мисс Лорд.

— Урсула находится у себя и, без сомнения, ожидает прихода полиции. Она уже видит себя в наручниках, брошенной в камеру на двадцать четыре года! Но, Боже мой, для чего? Ей вполне достаточно и того, что Фремонт просто воспользовался ею для получения формулы, и что она потеряла золотое место.