Папаша Убю: Нежирно. Нет ли у тебя других вотчин?
Вельможа: Мне хватало и этого.
Папаша Убю: Ну ладно, и то хлеб. В дыру. Что ты там вякаешь, Мамаша Убю?
Мамаша Убю: Ты слишком кровожаден.
Папаша Убю: Э! Я разживаюсь! Сейчас велю зачитать перечень МОИХ владений. А ну, писарь, читай!
Писарь: Графство Сандомирское.
Папаша Убю: Начинай с княжеств, болван!
Писарь: Княжество Подольское, герцогство Познаньское, герцогство Курляндское, графство Сандомирское, графство Витебское, пфальцграфство Полоцкое, маркграфство Торнское.
Папаша Убю: А дальше?
Писарь: Все.
Папаша Убю: Как это все?! Наживе подлежат все освободившиеся от владельцев титулы и земли. А потому в дыру, в дыру всех вельмож!
Вельмож сталкивают в каменный мешок.
Живее — я желаю перейти к законотворчеству.
Голоса: Так-так, посмотрим!
Папаша Убю: Начнем с судебной реформы, затем займемся налогами.
Судейские: Мы против всяких изменений!
Папаша Убю: Срынь! Во-первых, жалованье судейским отменяется.
Судейские: На что ж мы будем жить? Мы люди бедные.
Папаша Убю: Хватит с вас штрафов и имущества приговоренных к смерти.
Первый Судейский: Какой кошмар!
Второй Судейский: Какая подлость!
Третий Судейский: Неслыханно!
Четвертый Судейский: Бесчестно!
Все: В таких условиях мы отказываемся судить.
Папаша Убю: В дыру всех судейских!
Они отбиваются, но тщетно.
Мамаша Убю: Ты что творишь, Папаша Убю! А кто же будет отправлять правосудие?
Папаша Убю: Подумаешь, дело! Сам буду отправлять! И, увидишь, пойдет как по маслу!
Мамаша Убю: Да уж представляю!
Папаша Убю: Цыц, убюдина! А теперь, господа, перейдем к финансам.
Финансисты: Тут нечего, нечего менять!
Папаша Убю: Как это нечего — я желаю поменять все! Во-первых, половина налогов отныне будет отходить лично мне.
Финансисты: Губа не дура!
Папаша Убю: Далее, мы установим десятипроцентный налог на собственность — это раз, налог на торговлю и промышленность — это два, налог на браки — это три и на кончину — это четыре, по пятнадцать франков каждый.
Первый Финансист: Какая чушь!
Второй Финансист: Какая дичь!
Третий Финансист: Полный финонсенс!
Папаша Убю: Ах, издеваться надо мной? В дыру финансистов!
Финансистов сталкивают в дыру.
Мамаша Убю: Да ты рехнулся! Что это за король — казнит всех подряд!
Папаша Убю: А ну, срынь, пошла куда подальше!
Мамаша Убю: Ни суда, ни фиска!
Папаша Убю: Не бойся, деточка, я сам пойду по деревням и взимну все налоги.
Сцена III
Деревенский дом в окрестностях Варшавы.
В нем собрались крестьяне.
Первый крестьянин (входит): Важные новости! Король убит, принцы и герцоги тоже, лишь отрок Балдислав с матерью скрываются в горах. Трон захватил Папаша Убю.
Второй крестьянин: а вот еще известия. Я только что из Кракова и видел, как вывозили трупы трех с лишним сотен казненных вельмож и пяти сотен судейских и финансистов. Говорят, налоги удваиваются, а собирать их будет король Убю самолично.
Все: О милосердный Боже! Что с нами будет! Папаша Убю — грязный подонок, и вся его семейка не лучше.
Один из крестьян: Слышите? Кто-то колотит в дверь!
Голос (из-за двери): Трах-тебе-в-брюх! Открывайте, пук срынья! Открывайте, во имя всех святых, Петра с Иоанном и Николая-угодника в придачу! Открывайте, секир-финанс! Ах ты, кошель-раскошель, открывайте! Я пришел взимать налоги!
Дверь слетает с петель, врывается Убю с полчищем крохоборов.
Сцена IV
Папаша Убю: Кто туту вас старейшина? (Вперед выходит старый крестьянин.) Как тебя звать?
Крестьянин: Станислав Лещинский.
Папаша Убю: Так вот, трах-тебе-в-брюх, слушай меня внимательно, или эти господа обкарнают тебе ухи! Ты будешь слушать или нет?
Станислав: Но ваша светлость еще ничего не сказали.
Папаша Убю: Уж битый час как говорю! Я что, по-твоему, нанялся проповедовать в пустыне?
Станислав: О нет!
Папаша Убю: Так вот, я говорю тебе, приказываю и повелеваю незамедлительно взимнуть, представить и подать все подати, иначе не сносить тебе головы. Эй, крохоборы, катите сюда казнавоз.
Станислав: Государь, с нас причитается всего 152 риксдалера, и мы их уплатили тому уж полтора месяца, на святого Матфея.
Папаша Убю: Весьма возможно, но я изменил порядок и повелел взимать все старые налоги дважды, а новые — трижды. Таким манером я быстро сколочу состояние, а там всех порешу и подамся в другое место.
Крестьяне: Сжальтесь, пан Убю, сжальтесь над нами, мы совсем обнищали.
Папаша Убю: А мне-то что! Платите.
Крестьяне: Не можем. Нечем — отдали все до последнего.
Папаша Убю: Платите! Не то сгною в кармане, запытаю, отморочу бошки! Король я, трах-тебе-в-брюх, или не король?!
Все: Ах, так! К оружию! За Балдислава, Божией милостью короля Польского и Литовского!
Папаша Убю: Вперед, господа набеймошенники, выполняйте свой долг!
Завязывается схватка, дом обрушивается, уцелевший староста Станислав убегает через поле. Убю собирает деньжата…
Сцена V
Каземат в Торнской крепости.
Бордюр, в цепях, Папаша Убю
Папаша Убю: Вот, гражданин Бордюр, как оно все обернулось. Ты захотел, чтоб я тебе отдал, что обещал, а я не захотел, тогда ты взбунтовался и угодил в тюрьму. Кошель-раскошель! Проделано отлично, сам согласись — в твоем же вкусе!
Бордюр: Берегитесь, Папаша Убю. Вы правите всего пять дней, а перебили тьму народу, такого душегубства всем святым угодникам не отмолить! Кровь короля и вельмож вопиет об отмщении, и этот вопль будет услышан.
Папаша Убю: У вас, дружище, недурно подвешен язык. Окажись вы на воле, пришлось бы с вами повозиться, однако же, насколько мне известно, из казематов Торна живым еще никто не вышел. А посему доброй вам ночи, спите спокойно. Правда, тут любят иной раз порезвиться крысы, но надеюсь, это вас не потревожит.
Уходит. Двое тюремщиков закрывают дверь на все замки и засовы.
Сцена VI
Царские покои в Москве.
Царь Алексей, его Придворные, Бордюр
Царь Алексей: Так это вы бесчестный наемник, причастный к смерти нашего августейшего брата Венцеслава?
Бордюр: Простите, государь, меня вовлек, помимо моей воли, Папаша Убю.
Алексей: Презренный лжец! Чего, однако, вы желаете?
Бордюр: Убю обвинил меня в заговоре и бросил в тюрьму. Но я бежал, скакал верхом пять дней и пять ночей по степи, чтобы припасть к стопам Вашего Величества и умолять о пощаде и милости.
Алексей: А что ты предложишь в залог своей преданности?
Бордюр: Меч наемного воина и подробный план городских укреплений Торна.
Алексей: Ваш меч я принимаю, а план, ради святого Георгия, сожгите — мне не нужно победы, купленной ценою вероломства.
Бордюр: Отрок Балдислав, один из сыновей Венцеслава, остался жив, и я сделаю все, чтобы восстановить его на троне.
