Остров русов. По этому поводу довольно много написано у Б. А. Рыбакова. «В персидской и арабской средневековой географической литературе с очень древних пор (может быть, со времени предполагаемой “Анонимной записки” середины IX в.) утвердилась тема “острова русов”. Исследование ее затруднено тем, что частный вопрос о русах на каком-то острове соединен с общей характеристикой Киевской Руси. Естественно, что распутывать комплекс сведений о русах вообще и русах на острове следует начинать с географии загадочного острова. Его предполагали и в Балтийском море, и в Тмутаракани, и на озере Ильмене; особенно часто его связывали с севером и норманнами.

В точном географическом сочинении “Худуд ал-Алем” нет никаких намеков на островных русов. Там Киевская Русь первой половины IX в. – огромная держава, простирающаяся вдоль степей более чем на 700 км. Первым написал об острове русов Ибн Русте (около 903 г.): “А что касается русов, то они – на острове, вокруг него – озеро. Остров, на котором они живут, пространством три дня пути; там чащобы и заросли; остров нездоровый, сырой…”. Гардизи, пользовавшийся тем же, не дошедшим до нас, источником, что и Ибн Русте, сообщает об острове несколько по-иному: “Рус – это остров, который лежит в море. И этот остров – три дня пути на три дня пути, и весь в деревьях. И леса, и земли его имеют много влаги… На острове живет около 100 ООО человек” [53, т. 2, с. 78].

Другие авторы сообщают незначительные детали (или позднейшие осмысления) вроде того, что “остров – крепость для русое против тех, кто посягает на них” (Ал-Мукаддаси). Авторы постоянно путают море и озеро, но неизменно подтверждают, что на острове проживают 100 ООО человек. В текстовой близости к рассказам об острове часто стоит (начиная с самого Ибн Русте) упоминание главы русое как “хакана русое”, но никакой логической связи здесь нет; хакан-рус – титул великого князя киевского, принятый у южных соседей Руси и употреблявшийся самими русскими» [116, с. 342–343]. Возражу тут Б. А. Рыбакову: титулы обычно венчают представителей не одной страны, а многих, и оттого что монарх Киевской Руси носил на востоке титул хакан-руса, еще не следует, что никто более не имел права носить тот же титул. А сам по себе титул, действительно, любопытен.

Далее Рыбаков опять цитирует Ибн Русте: «Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар, и там продают (в другом месте: “… все свои походы и набеги они совершают на кораблях”). Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян… У них нет недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен… (и тут же противоречие этому) «У них много городов и живут они привольно…» [53, т. 2, с. 78]. Никакого противоречия я в данном тексте не усматриваю: если жители занимаются морским разбоем, деревни им ни к чему, они живут только в городах. А разбойники могут нападать и на своих же славян.

Еще одна цитата: «Единственное их занятие – торговля соболями, белками и прочими мехами» [42, с. 78]. Торговля пушниной – действительно чисто русское занятие, в это можно поверить.

Затем Рыбаков пересказывает средневекового писателя: «Другие подробности этого хрестоматийного теста Ибн Русте (меч как подарок новорожденному, власть жрецов, судебные поединки, одежда и золотые обручи русое, ингумация умерших) общеизвестны и не проясняют такой частной, но важной темы, как местонахождение загадочного острова. Единственное географическое указание есть у Ал-Макдиси (Ал-Мукаддаси) – историка X в.: “Страна их граничит со страною славян…”» [42, с. 392].

А далее следуют удивительные строки, на которых основана вся дальнейшая концепция поиска острова русов этого историка: «Упоминая море или озеро, окружающее остров, авторы не называют его. Можно думать о Черном, Балтийском или Азовском море. Балтийского моря и всех прибалтийских земель восточные авторы не знали до середины X в., и применительно к Ибн Русте и его источникам оно должно быть исключено» [116, с. 34]. Возникает вопрос: чего не знали арабы в X в., занимая в течение многих столетий юг Испании: существования моря на севере Европы, куда они вполне могли доплыть, или его названия «Балтийское»? В первую возможность мне трудно поверить, вторая же совершенно очевидна: море называлось Варяжским. Но когда море называлось Варяжским, а русы именовались варягами, название моря можно и не указывать.

Таким образом Б. А. Рыбаков с порога отбросил единственно верное направление исследования и, разумеется, стал отождествлять с этим островом местность, совершенно не имеющую характер острова – болотистую равнину дельты Дуная, ныне входящую в состав Румынии, а в Средние века представляющую территорию Болгарии.

Но у него есть важный аргумент против: разве могли бы балтийские русы называть своего правителя хаканом или каганом? Для ответа на этот вопрос рассмотрим и прочитаем надпись на неком золотом брактеате из Швеции. Мы уже показывали, что многие древности, причисляемые к германским, на самом деле являются славянскими. Не представляет исключения и данный брактеат.

№ 50. Монета ОТУЖ. «Золотой брактеат, найденный в Стокгольме, несет надпись ОТУЖ или ОТУЧ. Здесь У можно прочитать как И, как это встречается также и в других местах, что означает сына ОТа, то есть ОТИЧа. Щит с гербом тут примерно тот же, что и у ОТА-брактеата» [247, с. 66]. Этот брактеат из Швеции практически весь закрыт изображением (рис. 92). Можно предположить, что перед нами – карикатура на влиятельное лицо славянского мира. Надпись ОТУЖ, как ее прочитали германскими рунами рунологи, точнее, ее место, находится с трудом.

Вместо ОТУЖ я вижу после обращения в цвете надпись БРАКТЕАТ ЯНИЦА С КРИТА. Таким образом, имя изображенного видного славянина – ЯНЕК или ЯНЕЧЕК, и проживает он на острове Крит, на котором имеются следы пребывания славян и в античности. Слева от ушка на внутренней поверхности круглой рамочки можно прочитать слово КАГАНА, а под ушком – слово КОЗЫРНЫЙ и чуть правее – ТУЗ. Полагаю, что в VII–VIII вв. н. э. наиболее крупным каганатом был Русский, следовательно, Янечек был козырным тузом на Крите в руках кагана Руси.

Таким образом, искомое слово КАГАН мы обнаружили. Но последующие надписи не менее интересны, поскольку дают представление о русах из Вагрии.

Еще правее можно прочитать на отдельных вставках слова НОРИКА, далее ОТЦА ИВАНА, и еще правее ИВН ЗА РУСИЮ; совсем внизу справа читаются слова КРЕСТИЛ КРИТ. Получается, что Янечек одновременно был ставленником и ОТЦА ИВАНА, который ЗА РОССИЮ КРЕСТИЛ КРИТ. Очевидно, речь идет о том, что Россия, не осмеливаясь вводить в то время христианство у себя, желала крестить Крит, однако вместо нее это сделал ее ставленник отец Иван.

Далее я читаю изображение на спине коня, обратив его в цвете и повернув налево на 90; здесь написаны слова ПОРТЫ КРИТА С РУСИ. Вероятно, это означает ПОРТЫ КРИТА, ОБРАЩЕННЫЕ В СТОРОНУ РУСИ. Далее следуют микроскопические надписи данного столбца, которые необычайно трудно прочитать, поэтому я скорее догадываюсь, чем читаю: КРИК BEПРЯ И ПУСТЬ ТОНЕТ. Очевидно, речь идет о судьбе Янечка. А на гриве в прямом и обращенном цвете можно прочитать текст ПЕРУНУ МАНЯЩУ В БЕЗДНУ МОРЬСКУЮ. Таким образом, Янечек был потоплен в морской бездне, заходя на своем корабле со стороны Руси в один из портов Крита.

Перед грудью коня имеется лигатура из знаков руницы в виде сердечка; в ее левой петле имеется лигатура, которую я поворачиваю на 90° вправо, и читаю слово КИНУТ. А правее правой петли, на своеобразном возвышении, образованном линией живота коня, можно прочитать слова: В БЕЗДНУ МОРЬСКУ. На ремнях в обращенном цвете читается слово РОК, а знаки возле крупа коня при повороте данного места на 90° вправо образуют слова МОРЯ ПИРАТОМ. Расставив слова в надлежащем порядке, получаем текст: В БЕЗДНУ МОРСКУЮ ПИРАТОМ – РОК.