КОНЕЦ 2-Й ЧАСТИ

Без вечного следователя Нуразбекова лунный купидон был бы навсегда утерян для пауки. Сгинул бы, как тасманийский волк в известной нам реальности, никто бы о нем не узнал. Нуразбеков был следователем от Бога, чего стоит хотя бы его остроумное и верное предположение об авторе самой первой прокламации. Впрочем, бериевский людоед комиссар Мыловаров тоже что-то почуял, обратив внимание на ее «высокохудожественный слог», — но и только. Глубже он не копал, не догадался, что в «Деле» прячется целое литературоведческое открытие — пусть и не «Слово о полку Игореве», но все же, все же, все же…

"Кто автор этой блестящей по стилю прокламации? — задумался майор Нуразбеков, уже зная ответ, по желая себя проверить. — Безусловно, один из очевидцев или даже участников происшествия. Кто? Сами пострадавшие — неразлучные друзья Мыкола Бандуренко, который двух слов связать не может без «Геть!», и Семэн Шафаревич, который тех же слов связать не может без «Кыш!», добавляя мысленно «миреи тухес»? Они, что ли, авторы прокламации? Нонсенс. Сама вдова-хозяйка образцово-показательного заведения мадам Кустодиева? Где имение — и где наводнение? Природный самородок Сашко Гайдамака? Допустим. На него часто находит стих. Весь Южно-Российск поет:

Но одно дело — стихи, вернее, похабные частушки — такие и я могу сочинить:

И совсем другое дело — высокохудожественная проза, которую не возьмешь на арапа, — а ведь Сашко Гайдамака закончил всего два класса церковно-приходской школы. Не то, не то… Тут скрывается крупный литературный талант, здесь чувствуется рука Мастера".

Нуразбеков был прав. Он листал все тот же «Южно-российский вестник». Середина сентября. Короткий репортаж:

Хуже нет, чем ждать и догонять, а Гамилькар все ждал и ждал обещанной встречи с черным бароном Врангелем. Его интересовало: такой ли уж черный этот барон л не было ли у барона негров в роду?

Встреча наконец состоялась. Черный барон со своей невнятной европейско-еврейской фамилией, к разочарованию Гамилькара, оказался типичным белым русаком — бледным, высоким, тощим, будто доску проглотившим. В кабинете присутствовал переводчик, а в углу у натопленной печки с изразцами сидел спиной к Гамилькару какой-то босоногий генерал, сушил солдатские портянки и что-то недовольно бормотал. Спина генерала показалась Гамилькару знакомой.

— Это lе Negre du czar из страны Ofire… — переводил переводчик с франглийского. — Какой-то царский негр из какой-то страны Офир…

— Почему «царский»? — спросил Врангель, — Порода, что ли, такая?

— Говорит, что прадед Пушкина тоже был le Negre du czar.

— Говорит. Мало ли что говорит. Все мы негры, все мы черные, — философски заметил черный барон. — Даже те, кто белые, тоже негры, но только негры-альбиносы. Современники говорили, что наружность брата Пушкина — Льва Сергеевича — представляла негра, окрашенного белою краскою. Что он еще говорит?

— Говорит, что он бизнесмен и наш союзник… Он снабжает западные страны Антанты мясом кормовых coupidon'oв… Купидоны какие-то… Ага, у него есть рекомендательное письмо от сэра Уинстона Черчилля… Черчилль пишет на английском, английский я плохо знаю, но Черчилль очень рекомендует союзному командованию всячески помогать этому негру в поисках Атлантиды на русском Севере.

Врангель покосился па генерала у печки.

— Ишь, чего захотел — запустить негра па русский Север… — мрачно пробормотал генерал от печки, шевеля пальцами йог. — На Севере сейчас большевики. Спросите его, что за купидоны такие?

— Этот тин говорит, что купидон — такое, что ли, реликтовое животное… Какой-то Ливингстон называл диких купидонов летающими бульдогами… Их целое семейство. Есть сторожевые, беговые, декоративные. Есть и мясные купидоны. Он собирается выйти со своим товаром на российский рынок… Один Phoenixus coupidonus на одну консервную банку. Личный повар офирского негуса виртуозно готовит огромный омлет на двенадцать персон из одного-единственного яйца купидона — топором раскалывает яйцо над ведром, добавляет и перемешивает там черт те что… сейчас переведу… бананы; цветы, маслины, перец, корицу, а потом варит в бронзовом котле, помешивая древком от лопаты. Людоеды какие-то… Одной-единственной консервной банкой можно накормить до отвала целое отделение, если, конечно, с хлебом, а хлеб своим солдатам предоставит Россия, кто же еще…

— Купидоны были современниками динозавров и жили в Атлантиде, — объяснял Гамилькар переводчику, кося желтыми глазами на знакомую спину генерала у печки. — Из них можно готовить всевозможные вкусные и калорийные блюда, не уступающие вашей свинине.

— И купидона-табака можно? — спросил Врангель.

— Можно. Можно маринованного. Можно печеного купидона с чесноком, фаршированного маслинами и яблоками. Царский негр говорит, что купидоны на русском Севере отлично приживутся, на морозе они токуют, жиреют, валяются в снегу, охотятся на зайцев.

Гамилькар в это время расчистил стол от штабных карт, вытащил кривой нож, вонзил его в консервную банку и вскрыл ее на пробу Главнокомандующему. У Врангеля и переводчика потекли слюнки.

— Цыпленок пареный, цыпленок жареный, — ласково пропел Врангель, достал из портмоне походную серебряную вилочку и подцепил из банки кусочек мяса.