– Что вы от меня хотите? – устало произнес старик.

– Суд хочет от вас услышать правду! – неожиданно грохнул по столу кулаком судья. Все аж вздрогнули.

– Ну, не насиловал я. Но деньги не мои! Денег я не брал. Просто хотел себя опять мужиком почувствовать. Знаете, как было здорово, когда бабки подъездные у меня за спиной перешептывались! Да я самым счастливым человеком эти месяцы был! – Голос деда окреп, в глазах появился огонь.

«Орел, да и только!» – ухмыльнулся про себя Вадим.

– Ну, дед, ты даешь! – послышался из зала голос внука.

Вечером, дома, когда Машку уже уложили спать, Вадим подошел к Лене, писавшей очередную методичку для студентов, и спросил:

– Может, все-таки скажешь, где вы деньги-то нашли?

– Теперь скажу. – Лена улыбалась самой своей счастливой улыбкой. Еще бы, выиграть за Вадима сложнейшее дело! – Помнишь, ты сказал, что если обнаружатся у деда деньги, то все обвинение может посыпаться? Так вот, я предложила его дочери очень простую схему. Дед признает себя виновным в суде, а назавтра кто-то вносит на его счет солидную сумму. Выглядит так, что вроде бы за признание. Ясное дело, что ничего толкового в суде он сказать не сможет. Тут ты его и дожмешь.

– Во-первых, я все это уже знаю, а во-вторых, дожал не я, а судья.

– Знаю, что знаешь, но коли дожал не ты, а судья, значит, ты лопух! – Лена рассмеялась. – А коли лопух, то не грех и второй раз услышать!

– Хорошо, хорошо, а деньги-то откуда?

– От верблюда! Не скажу!

– Ну скажи, мне же интересно. Кто им такую сумму одолжил? Нищим геологам?

А риска-то никакого. У дочки доверенность на книжку есть, она снимет их теперь и долг вернет, – рассудительно ответила Лена.

– Это сейчас так все сходится, а признай судья деда виновным, деньги бы конфисковали, – объяснил Вадим.

– Ты что?! – Лена подпрыгнула на стуле. – Ты серьезно?! – В ее голосе звучал неподдельный ужас.

– Абсолютно!

– Ни фига себе! – Лена стала дико трясти головой, казалось стараясь избавиться от самой мысли о возможности подобного поворота событий.

– Так откуда деньги? – не унимался Вадим, не обращая внимания на переживания жены, а может даже и пользуясь моментом.

– Я дала! – почти прошептала Лена.

– Что?!! – завопил Вадим.

– Тише, Машку разбудишь. Я дала. Часть из наших, часть взяла у твоих, часть у моих. Не волнуйся, я расписку с дочки взяла, – попыталась оправдаться Лена.

Вадим тупо уставился на жену. «Нет, этих баб никогда до конца не узнаешь!» – думал адвокат, только что выигравший один из самых сложных процессов в своей жизни.

– Знаешь, дорогая, а может тебе второе образование, юридическое, на всякий случай получить, – Вадим с обожанием смотрел на жену, – чтобы семью случайно не разорить?

Когда Вадим через несколько дней рассказал Марлену, как ему удалось загнать дело на доследование, где оно наверняка и умрет, заведующий хохотал от души. Потом вынул из стола конверт с микстом от горкомовского деятеля и, отдавая его Вадиму, сказал:

– С женой, Вадим, не забудьте поделиться. Ее часть здесь больше, чем ваша.

– Хорошо. – Вадим улыбнулся. – Кстати, Марлен Исаакович, я ведь должен вам тридцать процентов?

– Нет, – Марлен рассмеялся, – я в эти игры не играю. Кстати, слышал, что вы – тоже. Давайте сделаем так: вы оставляете себе тридцать процентов от этой суммы, – Марлен показал на конверт, – за привод клиента, а семьдесят отдаете жене, за работу!

Через полгода Марлен в очередной раз вызвал к себе в кабинет Вадима.

– Ну вот! Теперь мне за вас отдуваться!

– А что случилось? – удивился Вадим.

Ответ Марлена поверг Вадима в состояние шока. Опять обратился горкомовский деятель. И вновь по тому же самому делу. Только теперь обвиняемым стал внук. Который сначала вину свою отрицал, а к концу доследования все признал. На сей раз партийный босс просил, чтобы защиту взял сам заведующий. Понятно, что внуку светил куда больший срок, чем могли бы дать деду…

Лене Вадим ничего рассказывать не стал. Все-таки мужчины должны беречь любимых женщин…

У Марлена случился микроинфаркт. Как всегда бывает в подобных случаях, информация о болезни заведующего моментально распространилась среди его подчиненных. Причем если первые, узнавшие от жены и дочери Марлена неприятную новость, передавали ее дальше в неискаженном виде, то следующие слово «микро» уже не произносили. Инфаркт! Ну а что касается молодых адвокатов, до которых информация докатилась утром следующего дня, то их уже оповещали: Марлен при смерти и вряд ли выкарабкается.

Вадим не просто расстроился. Он запаниковал. Пусть шеф был и строг с ним, пусть, как казалось Вадиму, придирался, но Марлен, и это Вадим прекрасно понимал, учил его профессии. Конечно, совсем иначе, нежели Ирина Львовна – любовью, заботой, успокаивая и приободряя, когда он ошибался. Но зато очень конкретно, жестко, по-взрослому.

Однажды, в самом начале работы Вадима в консультации, Марлен сказал Осипову:

– Запомните, Вадим, если кто-то вас ругает, то он как минимум неплохо к вам относится. Значит, вы ему небезразличны, если он тратит время и нервы, чтобы сделать вас лучше. А вот тех, кто вас всегда хвалит, расточает вам комплименты, вечно улыбается, – опасайтесь. Либо это ваши враги, либо люди, которым до вас просто нет дела. Я хорошо отношусь и к вам – пока, и к вашему отцу. Так что «жизнь компотом не покажется»!

Так оно и сложилось. Вадим припомнил, что за прошедшие пять лет Марлен так ни разу его и не похвалил. Ну, может, сказал несколько раз: «Неплохо, очень неплохо», однако тут же добавлял: «Но могли бы еще сделать то-то и то-то».

Вообще так часто бывает. Есть начальник, строгий и жесткий, его недолюбливают подчиненные, избегают, злословят на его счет. А случись что с ним, тут же понимают, что жить без него не могут, начинают доказывать друг другу, какой он был умный и справедливый, и презрительно кривиться по поводу нового, улыбчивого и приветливого шефа. Это частенько даже армейских старшин касается, а уж для гражданских боссов – так и вовсе почти правило.

В десять утра Вадим позвонил Марлену домой. Трубку взяла его жена и, к огромному удивлению Вадима, очень приветливо и, можно сказать, даже радостно отозвалась: «А! Доброе утро, Вадим! Доброе утро!» «Ни фига себе – доброе! – подумал Осипов. – У нее муж при смерти, а она – „доброе утро"!». Но когда Мария Ивановна предложила соединить Вадима с Марленом, стало ясно, что тот еще «не совсем умирает».

Что касается самого Марлена, он и вовсе пребывал в прекрасном расположении духа. На вопрос: «Как вы себя чувствуете, Марлен Исаакович», – ответ: «Не дождетесь!» последовал моментально, да еще и в сопровождении радостного смеха. Позже Вадим не раз наблюдал, как люди, серьезно заболевшие или пострадавшие в автоаварии, от души веселились лишь оттого, что «проскочили» более страшную болезнь, более тяжкие травмы. Да просто оттого, что вообще остались живы!

Через час Марлен сам перезвонил Осипову Благо было это второго января, в выходной, и Вадим с Леной и Машкой сидели дома. Трескучий мороз на улице никак не манил на свежий воздух. Да и дел домашних накопилась тьма-тьмущая.

– Вадим, а вы не согласились бы навестить умирающего заведующего? – с некоей игривостью в голосе спросил Марлен.

– Умирающего – нет, а вас – да, – в тон ему ответил Вадим. – Только если заведусь.

– А вы еще на «Москвиче» мучитесь? Да продайте вы этот «Набор „Умелые руки"». Слышали такое прозвище «Москвича»? – Марлен явно был настроен хохмить по любому поводу.

– Нет, я слышал другое название – «Конструктор „Сделай сам!"», – поддержал тон разговора Вадим.

– Кстати, мне рассказывали, что у вас якобы всегда есть свежий анекдот на любую тему по выбору собеседника. Если это правда, расскажите на автомобильную. Или вы просто хвастались? – продолжал веселиться Марлен.