Саша, довольный жизнью, пил пиво в кругу старых друзей и периодически бросал взгляды на Вадима. Перед вылетом тот предупредил: до его согласия – о контракте ни слова. Выкручивайся, как хочешь, но молчи. А Сашку явно распирало. Причем чем больше пива он в себя вливал, тем сильнее.

За два часа до прилета в Москву Вадим подошел к Саше. Тихо, на ухо шепнул: «Можно!» И проследовал в туалет.

Вадим рассчитал правильно. Через 20 минут, накурившись вдоволь, он вернулся в салон. И понял по глазам соотечественников, что большинство в курсе дела. Особенно его порадовало перекошенное злобой лицо «комсомолки» Оли.

«Так, наверное, чувствовали себя римские цезари, возвращаясь в Священный город с победоносной войны!» – подумал Вадим и шмякнулся, споткнувшись о задравшийся коврик. Один из «тормозных» прибалтов оказался очень быстрым парнем, – успел перехватить руку Вадима, чем спас его от удара лицом о ручку кресла.

– Так выпьем за братство советских народов! – проголосил вскочивший Сашка и поднял над головой очередную банку с пивом.

Еще за три дня до вылета из Вашингтона Вадим попросил отца обзвонить тех московских друзей, кто с машинами, и попросить встретить их с Леной в Шереметьево. Из 26 коробок ему надо было забрать 6 с компьютерами и принтерами для фирмы и 9 своих. Если считать, что больше двух, ну, иногда, в зависимости от размера, трех коробок в одни «Жигули» не впихнешь, получалось 6-7 машин.

Приехали 8. И слава богу! Про машину для себя и Лены Вадим забыл.

Их экипаж и замыкал колонну. Только сейчас, когда, наконец, все устроилось, организовалось и благополучно разрешилось, Вадим вздохнул с облегчением. Впервые за полгода.

Когда машины вырулили на Ленинградское шоссе, Вадим твердо решил: «Командовать парадом буду я! Всегда!»

Здесь он был дома, здесь он всегда в седле. Или, на худой конец, сможет притвориться, что держится в нем крепче некуда.