– Черт! – вырвалось у Вадима.

– Надо лучше законы читать, юноша! И подзащитных готовить грамотно! – довольный собой, подытожил заведующий.

Вечером, после звонка Марлена, Михаил Леонидович предложил жене выпить «Киндзмараули». На недоуменный взгляд Илоны ответил: «Вадька! Сядем за стол – расскажу».

Еще через несколько дней во время дежурства в консультации произошел такой странный, непонятный для непосвященных диалог:

– Вадим! Вадим Михайлович! – звук из-за тоненькой фанерной перегородки, разделявшей «полноценную» восьмиметровую комнату бывшей коммунальной квартиры на два столь же «полноценных» кабинета нынешней юридической консультации, был слышен так, будто говоривший находился здесь же, за столом.

– Да, Ирина Львовна, – отозвался, не повышая голоса Вадим, чуть обернувшись к стене у него за спиной.

– Зайдите ко мне, если можете. Мне нужны ваши штаны!

У посетителей обоих адвокатов, – и Ирины Львовны Коган, и Вадима Михайловича Осипова, – при этих словах от удивления, что называется, вытянулись лица. Особенно если учесть, что Ирине Львовне было уже под семьдесят, а Вадиму едва исполнилось двадцать девять лет.

– Иду. Иду, – отозвался Вадим и, обращаясь к своим посетителям, немолодой паре, сидевшей у него в кабинете уже битый час, сказал: – Извините, я на несколько минут вас покину. Коллеге нужен мой совет.

Прием стажеров в адвокаты для всей Московской коллегии был главным праздником года. Может, потому что – единственным. Иногда, конечно, в консультациях адвокаты собирались всем коллективом – перед Новым годом, отметить чей-то день рождения, если, конечно, именинник не поскупился «накрыть поляну». Но полным составом коллегия собиралась только на одно тожество – посвящение в сан защитника.

Традиция ритуала сложилась давно. В 6 вечера начиналось специальное заседание Президиума. В присутствии заведующих консультациями, «патронов», иногда и родителей, жен (мужей) стажера официально принимали в адвокаты. Члены Президиума голосовали всегда единогласно, Архангельский жал руку, вручал адвокатское удостоверение и гвоздику. Красную.

Потом все скопом отправлялись в «Будапешт». Всегда пешком, поскольку от Президиума до ресторана пути метров 300. Процессия нарядных, весело смеющихся людей всегда вызывала удивление прохожих. Столько немрачных советских граждан в одном месте, если это, конечно, не «Лужники» после хоккейного матча, где наша сборная одержала очередную победу, явлением было редкостным.

Администратор «Будапешта» заранее знал: первый вторник марта – день адвокатов.

Стажеры имели право пригласить родственников ближнего круга, «патронов» и больше никого. Заведующие консультациями, в пределах выделенной им квоты, приводили желающих адвокатов из подвластных им контор. В каждой ЮК (юридической консультации) были свои завсегдатаи главного адвокатского банкета. Собирали по 10 рублей с носа. Большинство адвокатов прилично зарабатывали, так что взнос был необременительный. Собиралось каждый год до 200 человек. Больше не мог вместить зал.

В обязательную программу мероприятия входило: тост Архангельского, капустник от Совета молодых адвокатов, ответный капустник от команды вчерашних стажеров, ответный тост одного из тех, кто только сегодня час-два назад вошел в корпорацию.

На сей раз тост произносил Вадим. Он сказал, что все стажеры благодарят, разумеется, своих «патронов», всех старших коллег, постараются не посрамить имя… бла-бла-бла и далее по тексту. Все бы хорошо, но в конце тоста Осипов заявил: «И пусть не все сегодня принятые прославят имя Московской коллегии, но если среди нас окажется две-три «звезды», наверное, и это будет приятным событием для всей истории Московской адвокатуры!»

Не успел Вадим сесть, как подошедший, якобы, чокнуться с ним Марлен «похвалил» его за красноречие:

– Чувствую, что при вашей нескромности, Вадим, врагов вы себе наживете очень быстро. Причем много и сильных. Думать надо! – приветливо улыбнулся, чтобы никто не понял сути сказанного, и отошел.

«Ну, и черт с ними! Лучше иметь врагов и быть лучшим, чем всеми любимым середняком!» – решил Вадим.

За своим столиком он поднял бокал за Ирину Львовну.

Однако работать адвокатом, в смысле быть принятым в коллегию, еще не означало им быть… Настоящий адвокат, прежде всего, имел клиентуру, то есть людей, обращавшихся именно к нему. Людей, которым его порекомендовали их друзья и знакомые, уже имевшие радость отдать ему свои деньги и остаться при этом довольными.

Обычно на то, чтобы обзавестись «клиентской базой», уходило лет десять. Столько Вадим ждать не мог и не хотел. И семью надо было кормить, и амбиции не позволяли.

Правда, существовал еще один способ, помимо самостоятельного десятилетнего труда в надежде на светлое будущее. Адвокаты старшего поколения – имеются в виду хорошие адвокаты – кто из-за перегруженности работой, а кто и из лени, частенько передавали обратившихся к ним клиентов молодым. Неписаное правило предусматривало обязанность молодого адвоката выплатить сосватавшему клиента «старику» тридцать процентов гонорара. Для некоторых «стариков» эти доходы становились чуть ли не основными. Однако Вадима подобная ситуация не устраивала. Да, деньги были нужны до крайности. И семьдесят остающихся процентов гонорара пришлись бы весьма кстати.

Но, проведя пару дел таким традиционным для молодежи образом, Вадим объявил, что больше дела «за тридцать» не принимает. «Старики» хмыкнули, покачали головами, мол, ну-ну, посмотрим.

В те времена все адвокаты вели так называемый консультационный прием граждан. На профессиональном жаргоне это называлось «улица». Стоила такая консультация один рубль. В среднем за одно дежурство, а их было два в неделю, можно было заработать десятку. Жить на 80 рублей в месяц Вадиму не хотелось. Что было делать? «Включить голову», – как говаривал ему отец.

Поскольку одноклассники и однокурсники, родственники и соседи по дому все-таки иногда направляли к Вадиму кого-то за профессиональным советом, он придумал вот что.

Дежурство Вадима начиналось в три часа дня в среду и в десять утра в пятницу. Если кто-то из рекомендованных на консультацию звонил договориться о встрече, он всем назначал одно и то же время – 15.00 в среду. Почему?

Почему? Вадим понимал, что для советского человека имело ценность только то, что доставалось по блату и было дефицитом. Иногда покупали вещь, отстояв огромную очередь, и только потом начинали думать, зачем она, собственно, нужна. За дефицит переплачивали втридорога. Социальный статус человека определялся не тем, сколько он зарабатывает, а тем, что он может «достать». И как же молодому адвокату сделать из себя «Его величество Дефицит»? Эту-то проблему Вадим и решал, искусственно создавая очередь к себе.

Происходило вот что.

В консультацию заходит посетитель. В коридоре ждут приема три-четыре человека.

– Кто последний?

– А вы к кому? – откликается кто-нибудь из ожидающих.

– Да к адвокату, к кому же! – не понимает вопроса вошедший.

– Понятно, что к адвокату, – со свойственной советскому человеку агрессией реагирует очередник, – к кому конкретно?

– Да я не знаю. К любому, наверное.

– К любому – проходите, очереди нет.

И действительно, поскольку одновременно дежурили семь-восемь адвокатов, очередь если и возникала, то после шести вечера, когда народ заходил в консультацию по дороге с работы домой.

Что делал советский человек в подобной ситуации? Разумеется, узнав, что все трое ждут приема именно у Осипова, посмотрев на часы и оценив соотношение «время – дефицит», гражданин занимал очередь и ждал. И именно он, когда заходил следующий посетитель, с особой уверенностью в правильности и мудрости своего решения радостно сообщал тому, что «к любому адвокату – это прямо сейчас, а вот к Осипову – будете за мной». Осипова он еще и в глаза не видел, но уже был горд, что успел вовремя занять очередь.