— Но лорды Оэр не отказывались извлекать из этого выгоду. — Я говорила очень ровно. С приятной миной.

— Ведь так легко соглашаться, не правда ли? — произнесла Скаайат. — Особенно когда, как вы сказали, это приносит выгоду. — Тут она нахмурилась и, слегка наклонив голову, несколько секунд прислушивалась к чему-то, слышному только ей. Вопросительно взглянула на меня, на Сеиварден. — У дверей — служба безопасности Базы. Спрашивают гражданина Сеиварден. — («Спрашивают» — явно мягко сказано.) — Извините на минутку. — Она вышла в коридор, Даос Сит последовала за ней.

Сеиварден посмотрела на меня, как ни странно, сохраняя спокойствие.

— Я начинаю сожалеть, что не заморожена до сих пор в своем спасательном отсеке. — Я улыбнулась, но это, видимо, ее не убедило. — С тобой все в порядке? Ты не в своей тарелке с тех пор, как мы покинули ту особу, Вэл Оск. Проклятая Скаайат Оэр, не могла сказать прямо! Обычно Оэр не остановить, когда они критику наводят. А сейчас она осторожничает!

— Я в порядке, — солгала я.

И тут Скаайат вернулась с гражданином в светло-коричневой форме службы безопасности Базы, которая поклонилась и сказала Сеиварден:

— Гражданин, не будете ли вы и эта особа добры пройти со мной? — Учтивость была, конечно, только внешней. Никто не отказывался от приглашений службы безопасности Базы. Даже если бы мы попытались, снаружи были подкрепления. Те люди, что следовали за нами после встречи с капитаном Вэл, были не из службы безопасности. Это отдел спецмиссий или даже собственная гвардия Анаандер Мианнаи. Лорд Радча сложила все фрагменты вместе и решила удалить меня, пока я не нанесла серьезного ущерба. Но скорее всего, уже слишком поздно. Вся она обратила сюда внимание. Об этом говорило то, что она послала службу безопасности Базы, чтобы меня арестовать, а не какого-нибудь офицера отдела спецмиссий, чтобы убить меня быстро и незаметно.

— Конечно, — ответила Сеиварден спокойно и вежливо. Разумеется, она знала, что невиновна ни в каком преступлении, она уверена, что я — сотрудник спецмиссий и работаю на саму Анаандер Мианнаи, с чего ей беспокоиться? Но я понимала, что наконец пришла та минута. Знаки, которые находились в воздухе двадцать лет, вот-вот упадут и покажут мне — покажут Анаандер Мианнаи — свой узор.

Офицер службы безопасности даже бровью не шевельнула, когда она ответила.

— Лорд Радча желает говорить с вами лично, гражданин. — На меня даже не глянула. Она, вероятно, не знала, почему ее послали сопроводить нас к лорду Радча, не осознавала, что я опасна, что ей нужна поддержка, которая ожидала нас снаружи, в коридорах базы. Если она вообще про нее знала.

Пистолет по-прежнему был у меня под пиджаком, а дополнительные магазины рассованы там и здесь, где выпуклости незаметны. Анаандер Мианнаи почти наверняка не знает моих намерений.

— Тогда это аудиенция, о которой я просил? — спросила Сеиварден.

Офицер службы безопасности неопределенно махнула рукой.

— Не могу сказать, гражданин.

Анаандер Мианнаи не может знать, зачем я приехала, она знала только, что я исчезла лет двадцать назад. Часть ее могла знать, что она была на борту во время моего последнего перелета, но никто из ее составляющих не мог знать, что случилось после того, как я вышла в шлюз из системы Шиз’урны.

— Я спросила, — сообщила старший инспектор Скаайат, — нельзя ли вам сначала выпить чаю и поужинать. — Это кое-что говорило об ее отношениях со службой безопасности. То, что ей отказали, говорило кое-что о срочности этого ареста — а это арест, я уверена.

Офицер развела руками с извиняющимся видом:

— У меня приказ, старший инспектор.

— Несомненно, — сказала Скаайат ровно и невозмутимо, но я ее знала и слышала беспокойство, скрытое в ее голосе. — Гражданин Сеиварден, уважаемая Брэк, если я смогу оказать вам какую-либо помощь, пожалуйста, обращайтесь не раздумывая.

— Благодарю вас, старший инспектор, — сказала я и поклонилась. Мои страх и неуверенность, чуть ли не паника, — все это исчезло. Знак Неподвижность перевернулся и стал Движением. А знак Справедливость вот-вот опустится передо мной, ясный и недвусмысленный.

Офицер службы безопасности сопроводила нас не к главному входу во дворец, но в храм, тихий в этот час, когда многие люди наносили визиты или сидели по домам с семьей за чашкой чая. Молодая жрица сидела за полупустыми корзинами цветов, скучающая и угрюмая. Когда мы вошли, она смерила нас возмущенным взглядом, но даже не повернула головы вслед, когда мы проходили мимо.

Мы прошли через главный зал, в его полумраке неясно вырисовывался четырехрукий Амаат, у ног и коленей которого лежали груды цветов. В воздухе все еще стоял запах ладана. Мы направились в крошечный придел в углу, посвященный старому и малоизвестному ныне провинциальному божеству, одному из воплощений абстрактных идей, которые есть в столь многих пантеонах, в данном случае — обожествлению законной политической власти. Несомненно, во времена строительства дворца этому божеству было отведено место рядом с Амаатом, но теперь, казалось, оно впало в немилость — возможно, в силу изменившейся структуры населения базы или просто моды. Или, быть может, причиной тому послужило нечто более зловещее.

В стене за изваянием бога открылась скользнувшая в сторону панель. За ней оказалась фигура стража в броне, с оружием в кобуре, но под рукой, с лицом, закрытым гладкой серебристой броней. Вспомогательный компонент, решила я, но убедиться в этом не было возможности. Интересно, подумала я, как это работает? Эта мысль не однажды приходила мне в голову за последние двадцать лет. Наверняка сам дворец охранялся не Базой. А стражи Анаандер Мианнаи, быть может, просто еще одна ее часть?

Сеиварден посмотрела на меня, раздраженная и, как мне показалось, несколько напуганная.

— Неужели я заслужила тайный вход?

Хотя он, вероятно, вовсе не такой уж и тайный, просто не столь общедоступный, как тот, что снаружи, с главной площади.

Офицер службы безопасности неопределенно развела руками, но промолчала.

— Что ж, — сказала я, и Сеиварден выжидающе посмотрела на меня. Несомненно, она считала, что все это — благодаря тому особому статусу, которым, по ее мнению, я обладала. Я шагнула в дверь мимо неподвижного стража, никак не отреагировавшего ни на меня, ни на Сеиварден, которая вошла за мной. Панель за нами закрылась.

Короткий отрезок пустого коридора привел нас к двери, за которой оказалась комната четыре на восемь метров, потолок высотой три метра. По стенам извивались покрытые листьями стебли, которые тянулись с подпорок, поднимающихся из пола. Бледно-синие стены наводили на мысль о безбрежных просторах, скрывающихся за зеленью, зрительно делая комнату больше, чем она была на самом деле, последние следы моды на фальшивые перспективы, устаревшей лет на пятьсот. В дальнем конце находилось возвышение, а позади него среди вьющихся стеблей висели изображения четырех Эманаций.

На помосте стояла Анаандер Мианнаи — в количестве двух человек. Лорд Радча испытывает к нам настолько большой интерес, предположила я, что захотела поучаствовать в нашем допросе более чем одной своей частью. Хотя, возможно, она объяснила это сама себе как-то по-другому.

Мы подошли к лорду Радча на три метра, и Сеиварден преклонила колени, а затем пала ниц. Я, предположительно, не радчааи, не подданная Анаандер Мианнаи. Но Анаандер Мианнаи знает, должна знать, кто я такая на самом деле. Она бы не вызвала нас таким образом, не зная этого. Тем не менее я не преклонила коленей и даже не поклонилась. Ни одна из Мианнаи не проявила при этом ни удивления, ни негодования.

— Гражданин Сеиварден Вендааи, — произнесла Мианнаи справа, — во что, по-твоему, ты играешь?

Плечи Сеиварден дернулись, как будто, лежа лицом вниз, она захотела на минуту скрестить руки.

Мианнаи слева сказала:

— Поведение «Справедливости Торена» само по себе тревожило и озадачивало. Войти в храм и осквернить приношения! Да что ты этим вообще хотела сказать? Что я должна сказать жрецам?